порванная уздечка на члене почти аналог повреждения аорты. Пока ранка затягивалась, кровь била фонтаном, — отвечал Фаине, а сам уже втискивался в её тугое и горячее лоно.
— Лёша, но мне кажется, твой возглас не только по этой причине.
— Конечно. Меня поразила твоя огромная попочка.
— Как-то не вяжется: огромная и попочка.
— Понимаешь, солнышко, ты идеал женской фигуры для мужчины. Правда, если бы они были ростом повыше тебя. У тебя прекрасная пропорциональная фигурка, — продолжал, вколачивая в Фаину член, — и большая попочка. А нам нравится большая и тугая. Но у наших современниц, если тугая, то маленькая. Если большая, то мягкая, как холодец. Если с утра хлопнуть ладошкой по ней, то до вечера будет колыхаться.
Кроме того, у тебя также очень большая грудь и при этом она очень тугая и практически не провисает (такого у наших современниц нет, а мужчинам очень хочется). И ещё есть очень редкая вещь. Очень узенькая и тугая щёлочка. Обычно такую называют «мышиный глаз». Я очень доволен, что засадил в такую узенькую и плотную, — продолжал я вонзаться в её тугую щёлку. При этом ещё ласкал клитор и тискал великолепную грудь Фаины.
— Если у меня столько преимуществ, то почему мужчины сначала испытывали похоть, увидев меня, а потом сразу же угасали?
— Солнышко, твой рост. Если мужчина будет выше тебя ростом, то воспламенившись от твоего вида, он уже не угаснет. Но в моём времени очень мало мужчин ростом выше двух метров.
— Лёша, но ты же не угас.
— Да, не угас. А сейчас вообще горю, возбуждён от тебя до предела и не желаю угасать, — почувствовав, что Фаина в очередной раз испытает мощнейший оргазм и сам начал изливаться в неё. Когда член начал опадать, применил внушение и продолжил наяривать Фаину, которая с большим азартом толкала меня своей огромной и тугой попкой, постанывая и прогибаясь, чтобы член вонзался поглубже.
После нескольких её бешеных оргазмов (каждый новый приходил всё чаще) и я тоже почувствовал приближение. Но кончить решил в офицерской позе. Выдернув член, скомандовал:
— Переворачивайся на спину, — Фаина в мгновение ока лежала на спине с задранными ножками. Я почти не целясь вонзил мокрый член в тугую щёлочку. Фаина только охнула. После этого сложил её пополам и первым же погружением достал до дна, вызвав у Фаины громкий стон.
Через несколько десятков погружений она начала бурно кончать. Когда же горячая струя спермы ударила ей прямо в матку, она буквально взвыла, а мышцы влагалища сделали несколько сдаивающих движений (очень напоминающих дойку) и сперма выстреливала под большим напором. Она проникала ей в самую матку, преодолевая сжатие мышц шейки матки, вызывая при этом бешеные конвульсии. Когда этот мощнейший оргазм у неё прекратился, Фаина была как чумная, на грани обморока.
— Вот это… ох… наслаждение! — тяжело переводя дыхание, с восхищением произнесла Фаина, — может отдохнём немного?
— Хорошо. Отдохнём, но лишь после того, как я ещё раз кончу, — и я продолжил долбить её узенькую и тугую щёлочку. На этот раз она успела несколько раз слетать в космос, прежде чем ощутила в себе новые горячие струи спермы. Всю ночь напролет мы от силы на полчаса проваливались в царство Морфея, а потом снова продолжали ненасытный трах.
Мне пришлось несколько раз применять на себе внушение, снимая отёчность члена и легкого наполнения кровью (то есть, чтобы стоял, как у волка на морозе). Вполне возможно, что и Фаина работала над своим телом. Ибо за это время стенки влагалища, не смотря на смазку могли стереться до крови. Но она всё так же текла, как Ниагарский водопад и с огромным удовольствием принимала в себя член.
За эту ночь мы перепробовали все позы, которые я знал. Член побывал не только в её тугой и горячей пиздёночке, но и в жадном ротике. Даже в попку попробовали. Ворвался я туда случайно, когда на большой амплитуде член выскочил, и влетел в соседнюю дверь. Фаина сначала возмутилась, но потом смирилась и даже кончила от анала.
Правда после этого пошли в душ. Потому что оба начали зажимать носы от запаха. Перед утром забылись в глубоком сне уставших путников. После сна секс марафон продолжился. Фаина была ненасытна. На вторые сутки всё происходило в том же духе. Перерывы были лишь на еду, да короткий прерывистый сон. Всё остальное время безумный секс (как последний раз в жизни). Хотя перед тем, как возвращаться назад, она призналась:
— Лёша, ты меня извини. Я тебя наверно загоняла. Но в моём времени для меня такой лафы не будет. Там миллион ушей. И надо, чтобы ни единым словом или мыслью я не нарушала законов. Хотя я могла бы и заткнуть любые уши. Но не хочу терять авторитет. А здесь оторвалась по полной. Надеюсь ты меня понимаешь.
— Конечно, солнышко. А что? Между нами ничего не было. Мы только купили защиту и бельё.
— Ага. Двое суток выбирали. Но коконы были выключены. Поэтому они никакого компромата, кроме длительного времени не смогут предоставить.
Когда мы предстали снова перед служителем машины времени, охранники всё еще продолжали стоять в оцепенении, так как возврат происходил в тоже мгновение, что и перемещение.
— Госпожа президент, перемещение прошло успешно? Непредвиденных ситуаций не возникало? — обеспокоено спросила служитель.
— Очень даже успешно. За исключением того, что коконы отключились. Но это забота программистов. К вам никаких претензий. А вот это вам маленький презент (Фаина отдала один комплект белья). И надеюсь вы лишнего не будете болтать.
— Конечно, госпожа президент, — но с какой жадностью и вожделением она смотрела на подаренный ей лифон с трусиками, это не передать. Сказано — женщины! Через пару минут очнулись телохранители и Фаина с ними сразу же телепортировалась. А я решил тоже поблагодарить служителя службы времени.
— Спасибо вам. А это благодарность от меня, — чмокнул её в щёчку и, увидев, что она зарделась, прижал её к себе и поцеловал жарко и горячо прямо в губки, — ещё раз огромное спасибо.
И сразу же телепортировался домой.
Дома сразу спать. Когда появились дети и Лия, я уже был, как огурчик. Потом появился Минах с Аэлитой. На этот раз они уже не показывали удары, а наносили в фулконтакте. Так меня ещё никогда в жизни не избивали. И единственно, что меня спасало, это бешеный метаболизм. Боль и последствия от полученных ударов проходили в считанные секунды.
Минах, поняв, что Лия меня жалеет, сказал, чтобы она лишь наблюдала. Мне показалось, что она с удовольствием вышла из спарринга. Думаю, что ей действительно было жаль наносить по мне удары. Но и против этих двоих мне приходилось не сладко. По окончанию спарринга Минах поработал надо мной, впихивая в мою голову знания по межгалактическому языку, почти так же, как мы с Лией издевались друг над другом в дачном домике. Но с той разницей, что в данном случае я не терял сознания. Да и вообще ничего не чувствовал. После этого Минах с Аэлитой начал проверять мои знания, заставляя меня разговаривать на межгалактическом. Да и все вопросы тоже задавал на этом же языке.
— Лёша, вы на каком языке общаетесь!? — мысленно и с большим удивлением спросила Лия, — почему я ничего не понимаю?
— Солнышко, это межгалактический. Для общения с другими цивилизациями, — тоже мысленно ответил ей, продолжая разговаривать с Минахом.
Следующие два дня были похожи, как две капли воды: завтрак, спарринг с послом Кверком, обед, полчаса отдыха, избиение меня Минахом и Аэлитой, ужин и сон в полной отключке. Всё. Завтра решающий бой.
