сердце «Диксогементазол», который применяли к смертникам преступникам. Его применили и на Любушкине. И можно сказать его применение и первый раз произвольно и бесконтрольно выпустило это из него. Из его тела.
Он выпустил саму Айелет. Выпустило то, что не принадлежало этому миру. И оно было безжалостно ко всему, что попадалось на его пути. И с той поры Айелет стала брать полностью контроль над Валерием. И, он ее не мог контролировать.
Именно тогда то все и случилось. Когда Айелет вырвалась из цепей и оков и просто уничтожила половину персона ученых и исследователей. И в довесок разрушила половину подземного бункера и чуть не сожрала самого Виталия Селезнева.
Эта дикая практически неуправляемая звериная стихия. Несущая смерть и разрушение. Благодаря этому новому смертельному препарату «Диксогементозолу», она захватила полностью сознание Любушкина Валерия. Он тогда первый раз умер как человек. Сначала полное безумие, потом ужас самой смерти. Его просто убили как какого-нибудь смертника и преступника в камере смертников. Он умирал в полном безумии и в диких мучениях, крича на весь бункер от жуткой боли, сначала голосом человека, потом его голос превратился в раскаты грома. Да так, что затряслись бункера бетонные стены. А когда его сердечная мышца буквально разрывалась от того препарата. И кровь под высоким давлением ударила в мозг, вызвав обширное кровоизлияние и смерть. Все пошло не так как должно было произойти от этого препарата. Как планировал сам Селезнев со своими убийцами учеными. Этот убийственный препарат сработал, не так как рассчитывали эти горе ученые и изобретатели сыворотки смерти. Он должен был просто умереть и все. Но вышло иначе. Это была Айелет. Он умер, но она не умирала. И это только вызвало страдания у самого смертника. Сначала сумасшествие перед гибелью.
Этот препарат причинил и ей боль и вывернул все сознание Айелет. Он вызвал жуткую боль и свирепость в ответ. Он не мог ее убить, но причинил страдания ей, как и самому Любушкину. И она вырвалась наружу, мстя за такое вероломство и подлость, всем кого встретила на своем пути. Разрушая все вокруг и снося целые бетонные стены и выбивая стальные бронированные герметичные двери.
Это было похоже на настоящее землетрясение. И были в крови потолок пол и стены от тех, кто попал как под многотонный каток под его прочную сверкающую шипастую чешую и был на куски располосован острыми как бритвы длинными плавниками шипами свирепой и взбешенной прицессы хаоса Айелет.
И благодаря Айелет, он, Любушкин Валерий не умер. Нет, он умер, но вновь воскрес из мертвых. И в полном здравии. Как библейский Лазарь в руках Христовых. Он воскрес заново и смог овладеть ею. Ее разумом и силой. Потому, что он теперь это и была она. Его живой организм человека после смерти и воскресения еще сильнее сросся с тем, что было той инфернальной дикой сущностью из мира хаоса. Теперь она жила уже не только в его сознании. Из которого, он мог ею управлять и то только на инфернальном уровне и в мире призраков. Но теперь она слилась с его живым телом и могла выходить в реальный мир. И, только он лишь еле смог ее утихомирить и снова позволить заковать в титановые цепные кандалы и приковать к этому крестообразному распятию. Такой постели крест на крест. Которая на особом механизме могла подыматься вверх и вертикально и снова ложиться горизонтально. И все это случилось во время присутствия в бункере полковника Корнилова и еще нескольких чинов из Ген.штаба ВКС. И Корнилов тоже не смог справиться с этим бедствием, как и все его люди. И Любушкина отобрали у него, а отдел расформировали. И Корнилова отстранили от дел и отправили принудительно в отставку. Оставив все дела его коллеге полковнику Селезневу. Запретив какие-либо вообще эксперименты над подопытным. И просто, заперев Любушкина в этом железобетонном, 100 на 100 метров с высокими потолками подземном авиангаре. Под горой и лесом. Под дюжиной замков, и запоров. За толстыми многотонными двойными бронированными подъемными огромными транспортными дверями.
Все документы исследований были изъяты и уничтожены. А военные секретные потусторонние операции приказано было прекратить как чрезвычайно опасные. Да и пока не требовалось применять все это как вид оружия и как ликвидацию целей на инфернальном уровне.
Валерия Любушкина хотели устранить. И это была идея именно Виталия Селезнева. Что и пытались сделать. Что и повлекло такие вот трагические последствия. То, что было Любушкиным, уже не было Валерием. То есть в полной стопроцентной форме. И то, что можно было проделать с кем-то совершенно другим, уже сделать было невозможно. Это была роковая тогда ошибка. Те, кто это сделал, а это был именно полковник Селезнев со своей группой ученых, было роковой фатальной ошибкой. Селезнев просто решил тупо выполнить приказ сверху командных чинов, но не вслушался в советы полковника Корнилова.
То, что сидело внутри Валерия Любушкина, было неистребимо и бессмертно. И об этом знал только полковник Степан Геннадьевич Корнилов.
Это то, что было практически неуправляемо и подчинялось теперь только Любушкину Валерию. Только он мог владеть им. Всем тем, что жило в нем, и было неразделимо с самим его сознанием и душой. То, что было самим уже Любушкиным Валерием.
***
Он открыл глаза. Он их ощутил. Ощутил, еще стоящими за ангарными большими раздвижными бронированными двойными многотонными дверями. Он их почувствовал и даже понял, кто это.
Валерий поднял свою голову когда, они, отворив те двери, вошли в это большое с высокими потолками помещение, предназначенное для самолетов и вертолетов. Они подошли к нему. Человек пять. Остальные остались ждать за входом сюда. Они все вооруженные автоматическим оружием. В военной форме. Русской форме. Но они сами были не из русских. За исключением только того, кто стоял впереди всех и посередине.
Он узнал его. Это был полковник Степан Геннадьевич Корнилов.
Любушкин окинул всех медленным взглядом и взор свой остановил на полковнике Корнилове.
- Опустите свое оружие – произнес негромко Корнилов – Оно вам сейчас не поможет. Не провоцируйте то, что перед вами.
- Вы уверены, полковник? - произнес высокий стоящий чуть сзади почти за спиной Корнилова человек вооруженный мощной Российской 5,56мм винтовкой ВАЛ с бронебойными патронами. Как впрочем, все и другие. Все с русским оружием, как и в русской форме. И было понятно, что это не просто солдаты. Это была Американская Дельта. И они здесь не случайно. Они пришли за ним, Любушкиным Валерием и Айелет.
- Уверен. И знаю, что говорю, Джимми - произнес полковник Корнилов американцу – Скажите своим. Они нашего языка не знают. Никаких лишних движений, ясно. Это опасно. Только я буду вести разговор.
- Ясно, передам – произнес на чистом русском американец, по-видимому, главный и командир в этой диверсионной группе.
Рядом стоящий один военный. И, видимо второй по значению в группе человек с этим американцем, по имени Джимми, которого звали Корвик. Произнес, что-тоспрашивая своего командира. И показал головой в черной маске на прикованного к кроватному распятию Валерия. Хоть он был вторым человеком в группе и замом этого Джимми. Но по-русски не понимал ни слова, как и остальные в Дельте.
- Что он спросил? – произнес полковник Корнилов.
- Теди спрашивает, это действительно то, ради чего мы все здесь? – произнес на русском командир Дельты – и стоит он того, ради чего они все тут.
- Да, стоит и мы, тут не зря – произнес полковник Корнилов – Можете своему подручному передать это. Мы должны быстро забрать его отсюда и как можно быстрее добраться до Владивостока. Пока никто еще не опомнился. Потом просто не успеем ничего и всей операции конец. Нас всех схватят. А мне этого не нужно. Я хочу увезти его отсюда туда, куда вы обещали мне. И самому уехать с ним. Я должен спасти его. Он мой лучший из лучших людей всей расформированной и ликвидированной спецгруппы. Но я так просто не сдамся никому, понял меня Джимми.
- Понял, полковник – произнес Джимми – Тогда действуйте. Сейчас ваш ход, полковник Корнилов. Мои люди дальше сделают то, что вы скажете. Мы должны заполучить его. Этого желают в ЦРУ и Пентагоне.
Валерий смотрел на их всех и беседу и молчал. Он просто смотрел молча на всех, медленно переводя свои глаза, то на одного, то на другого в черной надетой на лица и голову маске. Он только вышел из своей долгой запредельной смертной комы, и его сознание приходило в реальное состояние. И он был как пьяный. Но узнал полковника Степана Геннадьевича Корнилова, своего командира.
- Валера - произнес Корнилов, протянув к лицу Любушкина правую свою в перчатке руку. Прикоснувшись к левой его щеке – Валера - он повторил Любушкину – ты слышишь меня. Это я Корнилов. Помнишь меня? Узнаешь меня?
- Он как под наркотиком - произнес стоящий сзади Корнилова Джимми – Его, наверное, накачали чем-то сильным.
- Нет – произнес Корнилов – Сюда никто уже долго не заходил. Смотрите на его руки и ноги. Они наверняка уже не действуют. И не исключено его придется нести на руках. Он в таком состоянии уже не одну неделю. Его просто, бросили здесь и оставили умирать. Вот только ему уже не умереть. Он бессмертен.
Джимми молча заулыбался не веря, видимо словам Корнилова. Лиц остальных было не видно. Они были закрыты черными масками.
Корнилов, взяв за подбородок лежащего на кроватном распятии Любушкина, растянутого цепями за руки и ноги по сторонам. И посмотрел ему в смотрящие и какие-то отрешенные и уставшие синие глаза.
- Валера – произнес полковник Корнилов - Отзовись, если в здравом сознании.
И глаза Любушкина блеснули ярким и горящим желтым светом и сузились по-змеиному зрачки.
Все стоящие перед лежащим и закованным в титановые цепи кандалы Любушкина Валерия
