ЧЕРНОБЫЛЬСКИЙ СЛОВАРЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

пасти чернобыльского дракона:















— Где ваша сила?















Грянул второй гром:















— Где ваше волшебство?















Грянул третий гром… Вдруг из крайней незаметной морщинки Земли показалась самая юная сказочка. Она была совсем недавно написана самыми молодыми авторами, и нельзя осуждать ее страх, который спрятал ее подальше от расправы. Только герои ее не выдержали, и вдохновили сказку на подвиг. Сказочка закричала:















— Стойте! Подождите, не надо!















Чернобыль-сказка остановила черноту грома возле окаменевших ядерных чучел Кощея Бессмертного и Бабы-Яги.















И спросила черная сказка шелестом черной полыни:















— Кто это хочет ко мне пожаловать? — Никого не вижу. Покажись!















Черная полынь расступилась и пропустила впереди себя юную сказочку. Сказочка немного растерялась. Чернобыль-сказка наоборот, развеселилась:















— Кого я вижу! Откуда тебя вынули, из каких таких запасников? Нашли, кого послать!















— Никто меня не посылал. Я сама пришла.















— Чего же ты — такая малышка? И меня не боишься? Чай, не видела, как твои макулатурные коллеги разбежались?















— Я все видела… И мне тоже страшно, но не за себя, а за своих героев.















Чернобыль-сказка удивилась и переспросила:















— За героев? Может, и за авторов?















Сказочка подтвердила:















— Да, и за авторов. У старых и старинных сказок — старые авторы и старинные герои, за них бояться нечего. А мои авторы — такие же юные, как и я.















— Ну и что же?















— Только то, что они пока еще живы и здоровы, но ведь ты им жизни не дашь.















Черная сказка раздвинула пошире заросли черной полыни, и юная сказочка оказалась в полной власти у черноты.















— Ну-ка, ну-ка… Так ты не о себе хлопочешь, а о героях своих и об авторах? Да все герои и авторы только и делают, что наживаются на своих творениях, все соки из своих «сказок» выжимают. А ты — наоборот… Нет, так не годится, это — не по мне. А кто твои авторы и герои?















— Мои герои — муравьи из большого муравейника. С ними происходят серьезные и веселые приключения, какие обычно происходят с детьми. Ведь сказку с начала и до конца сочинили дети. Мои авторы — дети, брат и сестра.















— Дети? Кто же, кто они такие?















— Не скажу.















Чернобыль-сказка снова удивилась:















— Не смешно… Да я и так узнаю!















Сказочка возразила:















— Не узнаешь, я ведь такая же новая, как и ты. Все средства защиты знаю. Защищаю авторские права и авторскую безопасность.















Чернобыль-сказка выплюнула ядерную шелуху в знак протеста против «липовой» безопасности и завопила черной сажей:















— Да тут нет никаких и ничьих прав — только мои! Нет тут никакой безопасности — одна только моя и ядерная опасность! Все достану и узнаю. Всех сравняю с пеплом ночи! Выдумала какую-то чушь!















Юная сказочка выдержала паузу и произнесла:















— Прав тут нет у Кощея и Бабы-Яги. Ты так запугала бедных старичков-ветеранов, что они последние свои права упустили, а у них большие сказочные заслуги имеются.















Чернобыль-сказка зафонтанировала ядерным мусором из жерла четвертого реактора:















— Замолчи, не смей, исчезни в моем бессмертии! Все прочие исчезали запросто. А теперь исчезни и ты!















Фонтан стрелял все более плотными снарядами, но сказочка не испугалась:















— И никуда я не исчезну. Исчезали только те, кто сам соглашался тебе служить. Когда тебе удавалось заманивать сказочных героев к себе на службу, тут же погибали их сказки. Ты всех научилась обманывать и завлекать ложью, но только не меня и моих героев. А я ведь знаю твою главную слабость.















Черный фонтан моментально «отключился» и спросил:















— Да ну? — Говори!















Юная сказочка улыбнулась внезапной тишине фонтана:















— Ты сама себя сочинила. Тебя не писал никакой конкретный автор. У тебя нет своих героев. Вот поэтому тебе нужны чужие герои, но ведь и на них у тебя нет прав. В тебе много злой силы, и нет никакой души, а только — злой дух!















Чернобыль-сказка задохнулась своим же пеплом от гнева и досады:















— Ах ты, ничтожная молекула, разоблачить меня решила! Да только захочу — легким хлопком тебя прикрою — ни одного муравья не останется!















Но не успела она включить свой сигнал уничтожения, как из всех морщинок земли стали выползать проворные муравьиные герои юной сказочки. Они смело шагали рядами и шеренгами, не испугавшись грозных туч радиоактивной Чернобыльской сказки. Муравьев на свете очень много — в миллион раз больше, чем людей! Отступившие было сказки приободрились. Они оторвались от спин своих героев и вместе с ними двинулись вслед за полками и дивизиями муравьев. Юная сказочка успела вылить маленькое ведерко муравьиной кислоты, которое ей передали муравьи, на очумевшие статуи Бабы-Яги и Кощея Бессмертного.















Статуи ожили и присоединились к наступающим.















Морщины Земли начали расправляться.















Пепел стал увлажняться и превращаться в чернозем.















Полынь-трава засыхала молниеносно, превращаясь в стройные стебельки цветков, скручиваясь в сочные стручки зеленого горошка.















…Трубным воем взвыл Чернобыльский дракон оттого, что уже никто в его «сказку» не верил. Чернобыль-сказка бежала, цепляясь за кусты и овраги, за холмы и скалы, за пустыни и озера. Цеплялась за последние беззащитные островки, за самые нежные души, за самые слабые создания. Но широким следом за ее бегством спешили муравьи, животные и сказочные герои, популярные и забытые сказки.















Люди любили эти сказки, верили их героям, надеялись на них. Так они и помогли друг другу в общей беде. Ведь самое главное в жизни — это и есть самое простое.















Чернобыль-сказка уже никогда не вернется туда, где ей нет веры!































                *    *    *















…Дети сидели на зеленом пригорке возле большого озера. Был тихий теплый вечер. Солнце медленно спускалось за верхушку леса. Птицы мелодично затихали. Клевер и ромашки готовились ко сну. Муравьишки спешили попасть в свой муравейник до захода солнца. Дети устали за день от игр и купаний. Пора домой, но уходить не хотелось. Было немного грустно, что скоро закончится лето, что опять нужно идти в школу. Девочка спросила у брата:















— Неужели и вправду ты не хочешь учиться в школе?















— Не знаю, я еще маленький. Да я и так уже много чего знаю. А ты? — Вот ты проучилась в школе шесть лет, может, уже и хватит?















— Да что ты! Учиться нужно долго — в школе, в колледже, в институте или еще где... Да ты только в первый класс пойдешь, а уже собрался учебу заканчивать. Так не годится.















Костенька задумался. Спросил у сестренки:















— Но ведь мы с тобой только что такую необычную сказку сочинили. Ведь ты столько прочитала про муравьев, чтобы так все красиво сложить в сказку. Что же, учиться нужно самому разному?















— Конечно, но сначала — общему. А потом выбираешь специальность и идешь учиться по этому направлению. Костя, а почему ты так расспрашиваешь?















— Я подумал, что ты вырастешь и будешь дальше сказки писать, у тебя получится. Если что — будешь у меня спрашивать, я подскажу. А что буду делать я? Люся, а как получилось, что наш дедушка тушил пожар на Чернобыльской атомной станции? Ведь он жил тогда в Москве.















— Костя, уже поздно, пошли, бабушка ждет. Тебе уже много раз про все это рассказывали. Ты разве забыл?















— Нет, я все помню. Только не все понятно. В нашей сказке все понятно, все интересно.















— Но одно — сказка. А другое — жизнь.















— То есть в сказке всегда можно спастись, а в жизни — только погибнуть.















— Нет, и в жизни можно убежать от беды.















— Так почему же наш дедушка погиб? Ведь он мог бы убежать!















— Нет, убежать он не мог. То есть если бы он убежал, другие люди не смогли бы без него разобраться.















— Значит, пожарные не смогли бы без него тот пожар потушить?















— Ну как это — без него? Ведь дедушка и сам был пожарным.















— А если бы все убежали?















— Костя, заметь: ты каждый раз спрашиваешь про одно и то же. И каждый раз мы все — и мама, и папа, и бабушка — объясняем тебе одно и то же самое. А ты учиться не хочешь, вот и зря. Не будешь тогда про все переспрашивать.















— Люся, не сердись. Мне… моего дедушку Володю жалко. А еще больше бабушку. А еще… мне жалко Сашеньку. Говорят, что он чернобыльский ребенок, потому и один гулять не может. Вот я сейчас в школу пойду. А его нужно отдавать в специальный какой-то там интернат, что ли… Что ли сам он и учиться не может, и ему даже кушать нельзя все подряд. Я боюсь, что…















— Костенька, не вздумай реветь! Ты уже большой мальчик. Зря ты так рано узнал про Чернобыль и все такое… Когда вырастешь, тебе все понятнее станет, ты повзрослеешь… Ой, бабушка зовет… Идем. Идем! Ну, что остановился?















— Люська, я ведь понимаю, почему так написано на памятнике: «Не все еще сгорело…»















— То есть «Не все сгорает…»















— Да, но все равно. Я тут недавно решил…















— Ну что ты там еще решил?















Костя выпустил руку сестры, крепко державшую его ладонь.















— Я решил… решил, что буду учиться на пожарного. Буду как дедушка.















Люся удивилась до самой глубины удивления:















— Костя, ведь бросаться в огонь — это не сказки писать, не басни пересказывать. Неужели не ясно?















— Нет. Мне как раз все ясно. Кто будет всех вас спасать? Ты-то и сама от огня убежишь! А бабушка и Сашенька?















— Вот бабушка-то тебе первая и жару даст за такие мысли. Размечтался! Ладно, идем скорее. Ты хоть пока помолчи, никому такого не говори, особенно папе. И мамочка к завтрашнему спектаклю готовится. Не огорчай их. Ну, у дедушки нашего судьба такая была, пойми. Да и время было такое…















— А у меня какая судьба?















— Там узнаем… Бабушка, мы здесь, не ищи нас! Мы уже идем!































*    *    *















…Муравьи провожали детей долгими муравьиными взглядами. Они все едва успели вернуться домой к самому закату. Муравьи устало опустились на зеленые мшистые холмы возле муравейника. Каждый день им нужно было заниматься разными работами, но большинству из них — растаскивать и «дезактивировать» те самые чернобыльские бревна, что так и остались лежать брошенными на путях детей человеческих.































P.S. В том-то все и дело, что муравьи эти были никакими не