идти – вместе бить» означает уже не сотрудничество с мелкобуржуазными «коммунистами» российской и других угнетающих наций ради выхода на широкие массы российских, европейских и т. п. пролетариев (отказ от сотрудничества с ними сегодня подобен ленинскому отказу от сотрудничества с либералами в борьбе с черносотенцами, ибо и те, и другие – империалистическая буржуазия), а сотрудничество с мелкобуржуазными «мусульманами» угнетённых наций, близкими к многомиллионным народным массам этих наций ради выхода на широкие массы мусульманских пролетариев, мусульманской бедноты.
Действительно, тот же Картосувирьё во время оккупации Индонезии японскими империалистами в годы 2-й мировой войны, когда свобода слова, собраний и т. п. пресекалась ещё намного более жёстко, чем при голландцах, работал в легальных (разрешённых японцами и фактически подчиняющихся японцам) мусульманских организациях, хоть ему и был очень не по душе такой компромисс.
«Не хиджра, выражающая «высокомерие или спесь»» - т. е., неверно путать наши взгляды со взглядами интеллигентов-леваков (таких как Марлен Инсаров и т. п.), которые свысока смотрят на пролетариат как на «недостаточно сознательных», проще говоря – как на быдло. Действительно, ведь на бедноту мусульманского мира, к которой обращаемся мы со своим призывом, даже пролетарии империалистических наций смотрят свысока – тем более интеллигенты этих наций.
Наш союзник Герман Ахметшин спрашивает нас: не будет ли это сектантством?
«Время расставило знаки «минус» перед числами», как отвечал Ленин Каутскому, не понявшему марксистскую диалектику и продолжавшему тупо твердить старые марксистские формулы.
Действительно, постановка вопроса о сектантстве и о культурно-национальной автономии уже не та, что была 100 лет назад. 100 лет назад, в 1912-1913 гг., Ленин критиковал культурно-национальную автономию еврейских, украинских, польских пролетариев и вообще пролетариев малых народов от борьбы российского пролетариата и вообще пролетариата «великих» наций. Я уже не раз писал в последние годы, что та ленинская позиция даже уже тогда отчасти (но далеко не во всём!) была ошибочна, ибо он не учёл тогда вступление этих «великих» наций в стадию империализма и обуржуазивание их пролетариата. Тогда, в 1913 г., он ещё не разошёлся в позициях с Каутским, а разошёлся годом позже, когда создал теорию империализма.
С другой стороны, как я уже сказал, та ленинская позиция была ошибочна далеко не во всём – а именно, она была применима к доимпериалистической эпохе. И «соль» этой позиции была в том, что отрыв пролетариата малых наций от всемирной борьбы пролетариата вреден. Это, разумеется, верно и сегодня. Ошибка Ленина в 1913 г. заключалась не в том, что он считал, что отрыв пролетариата малых наций от всемирной борьбы пролетариата вреден (как раз здесь он был прав), а в том, что он не заметил, что «центр тяжести» мирового пролетариата перемещается из «великих» наций в нации угнетённые (разумеется, сильно упрекать его в этом неверно, ибо уже через год-другой он уже подметил вступление этих «великих» наций в стадию империализма и обуржуазивание их пролетариата).
Итак, отрыв пролетариата малых наций от всемирной борьбы пролетариата вреден. Но что это означает в применении к современности, когда «центр тяжести» мирового пролетариата переместился из Европы и России в мусульманский мир?
Это означает, что мы должны выступать против культурно-национальной автономии честных революционных пролетариев угнетающих наций (и вообще всех наций) от всемирной борьбы мусульман за возрождение халифата. Действительно, ведь именно «великие», империалистические нации стали сегодня нациями малыми: та же «великая» Россия – в 13 раз меньше мировой мусульманской уммы, а через 20 лет будет уже в 30 раз меньше (и даже в Китае с его 1,4 млрд. населения рост населения прекратился и начинается спад – на очереди Индия). Как 100 с лишним лет назад Каутский указывал пролетариям из нацменьшинств в Германии, подвергавшимся дискриминации, выход из этого положения: «поскорее ассимилируйтесь в германскую нацию», так же и мы можем сказать сегодня то же самое честным революционным пролетариям угнетающих наций, которые страдают от того, что являются «белыми воронами» в этом мещанском болоте и киснут в нём, превращаясь в истеричных леваков: «поскорее ассимилируйтесь в мусульманскую умму».
В самом деле, Герман упрекает нас в сектантстве, но упорно не хочет замечать, что сектантством-то страдает именно он, ограничившись Россией, российско-украинским конфликтом, советской историей и т. п.
Другой довод, который приводил Герман – то, что возможная замена продавцов, шофёров и т. п. на автоматику может вызвать резкий рост безработицы и обнищания в России, и мы не должны от них отворачиваться, не должны быть сектантами по отношению к ним. Но, во 1-х, ещё Маркс в «Капитале» писал о том, что капиталисты не пойдут на замену старых технологий новыми, экономящими общественный труд, если эта замена не ведёт к увеличению нормы прибыли. Маркс подкрепляет свои слова строгим математическим доказательством, рассматривая пример того, что общественно необходимое время для производства данного товара при замене старых технологий новыми может уменьшаться, но норма прибыли остаётся прежней, не увеличивается – какая же тогда выгода капиталисту внедрять эти новые технологии?!
Аналогично и здесь. Сначала СМИ подняли шумиху о возможной замене продавцов, шофёров и т. п. на автоматику, а потом выяснилось, что никакой такой замены в ближайшем будущем не предвидится.
Во 2-х, мы уже видели в 1990-е гг., как обеднение большой доли населения России (бывших советских рабочих аристократов) привело не столько к их революционизированию, сколько к реакционному возмущению из разряда «вернуть всё взад», к националистическому шипению на США и на бывших «братьев» по Советскому Союзу – аналогично тому, как не стали революционерами 100 лет назад бывшие российские помещики, у которых Октябрьская революция отняла привилегии и которые зачастую вынуждены были работать в Париже таксистами и т. п. Тем более, что, как мы видим, тот российский пролетариат, который был порождён кризисом 1990-х гг., за последние 20 лет частично вымер, частично перешёл в ряды среднего класса, и та небольшая доля пролетариата в российском обществе, которая есть сегодня, плетётся в хвосте за империалистической буржуазией и средним классом, полностью разделяя их предрассудки, и пропагандой революционного пораженчества тут ничего не изменишь. Мы видим, что мещанства в российском обществе не меньше, чем во времена позднего СССР, пусть оно и обновилось по форме.
Раньше, лет 15 назад, говоря о прогрессивности реформ 1990-х гг. и критикуя всевозможных неонародников, отрицавших эту прогрессивность, мы считали, реформы 1990-х гг. породили новый пролетариат в России и сферах влияния России – и в этом как раз и заключается их прогрессивность. Сегодня мы должны внести поправки в тот наш взгляд. Действительно, в сферах влияния России эти реформы породили новый пролетариат, и продолжают порождать до сих пор – вспомним, хотя бы, прошлогодний саммит «Россия-Африка», показавший, что Россия активно возвращается в Африку с многомиллиардными инвестициями (разумеется, эта эксплуатация Африки будет порождать там революционный пролетариат – с одной стороны, порождать там массы бедноты, с другой стороны, обучать африканские народы наукам, технологиям, невольно способствуя там росту революционно-материалистического мировоззрения). Но в самой России эти реформы пролетариат, как видим, не породили – в этом Здоров и Марлен Инсаров были правы. Прав был Такиуддин ан-Набхани, когда писал, что в развитых капиталистических странах закон обнищания, открытый Марксом, «не работает» (действительно, доля бедняков в богатых наций, в общем и целом, не растёт) - неправ был ан-Набхани в том, что выводил отсюда неправоту марксизма. Закон обнищания работает, но работает в новых формах – в том, что растёт пропасть между угнетающими и угнетёнными нациями (о чём я уже писал, критикуя ан-Набхани), а также в том, что доля угнетающих наций в населении Земли уменьшается, а доля угнетённых – растёт (этому моменту, демографии, я ранее уделял мало внимания).
Итак, в силу всего вышесказанного, мы видим, что пролетарские революции внутри империалистических наций невозможны – возможны лишь либеральные реформы. Разумеется, прогрессивность этих реформ мы не отрицаем и сегодня. Но участвовать в них, пытаться на них как-то повлиять было бы неверно – это означало бы «подавать советы обществу и государству», как с насмешкой говорил Маркс о реформистах. Действительно, опыт последних 6 лет, прошедших после революции на Украине, показал, что либеральные «пораженцы» в России (а других пораженцев здесь нет) прекрасно обходятся и без нас.
Ещё раз подчеркну, что неверно путать хиджру с левачеством. Герман возмущается: когда я (т. е. Герман) выступал за скорейшее разорение среднего класса в России, вы (т. е. я) меня критиковали за левачество, а сегодня, мол, говорите то же, что я говорил тогда, и выдаёте свои новые взгляды за своё великое изобретение, хотя это изобретение моё (т. е. Германа).
На самом деле, критикуя Германа ранее, я стоял на позициях «классического» марксизма, марксизма доимпериалистической эпохи: «разорение мелкой буржуазии – процесс прогрессивный, но пролетариат не должен поддерживать буржуазию в этом процессе». Те взгляды Германа я и сегодня считаю ошибочными. По сути, и я, и Герман были едины в том, что желали превращение российского среднего класса в революционный пролетариат, только методы мы предлагали разные: я – классический марксистский (максимум гибкости в отношениях со средним классом), Герман – левацко-мелкобуржуазный (по сути, требование к крупному капиталу быстрее разорить средний класс). Сегодня же я понимаю, что превращение российского среднего класса в революционный пролетариат просто невозможно. Раньше я думал (в духе материализма механического, грубого, упрощённо-прямолинейного), что переход к коммунизму лежит через череду пролетарских революций во всех странах, в том числе и в империалистических. Теперь я понимаю, что переход к коммунизму лежит через гибель империалистических наций.
И мои новые взгляды – это не моё «великое изобретение», и не «великое изобретение» Германа, а «великое изобретение» пророка Мухаммеда. Вопреки взгляду европейских «марксистов», понявших марксизм слишком упрощённо и механистически, знание Корана не сбивает нас с материализма на идеализм, а, наоборот, делает наш материализм, наши марксистские взгляды более глубокими, избавляет от механистических предрассудков.
Итак, Ленин был прав, осуждая в своих работах, написанных после 1917 г. («Детская болезнь левизны в коммунизме» и других), левачество у части западных «марксистов». С другой стороны, тот метод, который предлагал Ленин (идти даже в самые реакционные парламенты, профсоюзы и т. п. ради вырывания пролетариата из-под влияния оппортунистов), как показывает развитие событий за последние 100 лет, оказался ошибочным, ибо метод этот не
