— Вот взъелся! — сказал я уже на улице. — Дивапатрик…
— Зря ты так. Ли неплохой, получше многих. Просто в некоторых вопросах слишком… идеалистичен.
— А, это так называется… думал, отрицать очевидное — это несколько другое. Ну, ладно.
Мне, в общем — «грех жаловаться». Пристроиться на синекуру с первого же раза — это больше чем «повезло». Но такое вот… поведение — всегда немного бесило. Да, не везде, но повсеместно — увольнение «по собственному» оставалось неофициальной нормой. И «должно быть» — редко когда соответствовало реальности. Отрицать очевидное могут разве что полные придурки… либо отъявленные лицемеры. Впрочем, одно другому далеко не всегда мешает. И не всегда вещи очевидны… н-да.
— О чём задумался?
— Да так… куда пойти, куда продаться. Вообще, слегка настораживает ситуация. Какой-то уж слишком очевидный ответ получается. А ты точно ничего не знаешь?
---
— Ну ты заморочился… я прям польщён вниманием. Не подумывал в журналисты податься? Епрес такое любит. Впрочем, если так хочешь узаконить наши отношения — я не против.
Андрей смеялся, но издеваться не собирался — иначе бил бы точно и жёстко, по самому больному. Но его вечные подтрунивание и клоунада всё равно немного выводили из себя.
— Остряк, — бросил я в сторону, — успокойся уже.
— Ну а чего, видно же — человек старался, столько интересного напридумывал! Х-х-х… ладно, закончили. То, что пришёл — молодец, проще будет. Сделаем тебя, скажем, э-э-э… консультантом по нестандартным вопросам. Будешь официально числиться в моей компании.
— Спасибо. График работы меняется?
— Нет, если только ты не собираешься покидать космополис. Теперь будешь должен всегда оставаться на связи.
— И всегда готов… чем ты занимаешься, кстати? Кроме телешоу?
— Всем понемногу. А что, уже карьеру планируешь?
— Нет. Интересно, где и как ты добываешь информацию.
— Тяга к знаниям — это хорошо. Но не советую тебе копать в этом направлении. Кстати, вот что я узнал о твоей матери: последний след обрывается в Санкт-Петербурге Земли. Немного странно, но дальше узнать действительно не удалось — прилетела и пропала. Можешь сгонять как-нибудь, полюбоваться на ледяной город ушедшей эпохи. Предупреждаю сразу, если опять захочется поиграть в сыщика: найти там кого-то будет непросто - даже с его нынешним населением.
— Спасибо, разберусь. Задания будут?
— Пока нет, держи связь.
— До встречи.
— Пока, — Андрей кивнул, и ответил на вызов, прижав наушник к уху. Отвернувшись, я потянулся к двери. — Стой!
— Что?
Дверь заблокировалась, с обеих сторон дополнительно выдвинулись обычные бронелисты.
— Мелкие неприятности.
— Мелкие? — С нажимом переспросил я.
— Не самые крупные, — Андрей достал несколько фигурок: стрекоза, медуза и змея поблёскивали на столе: пробежался по ним взглядом, выбирая; убрал две во внутренние карманы куртки, сжал змею в кулак и вдруг бросил обратно на стол. — Так, почему она не работает?
Я подошел, взял змейку, посмотрел её «на свет», как в первый раз.
— Чешуек не видно.
— Мне не это интересно!
— Не ори, — я сжал змею.
Слабое покалывание… почти не ощутимый холод. Что такое? Выползай… я начал вспоминать первый опыт. В дверь гулко ударили. «Быстрее»! — где-то далеко крикнул Андрей. Быстрее… ты же помнишь меня. Давай. Холодный хвост обвился вокруг шеи — и я увидел перед собой кобру. Змея выпустила язык, покачалась из стороны в сторону… и бросилась мне в лицо.
— А-а! — я отшатнулся от фантома, очнувшись. Андрей сосредоточенно наблюдал за дверью, держа бластер наготове, бронелисты уже заметно покоробило. — Руку!
Мы стояли в парке — в том самом «укромном» месте. «Что это было»? - спросили мы одновременно.
— Не знаю, — ответил я. — А почему дверь выбивали? А не вырезали?
— Потому что я заполнил коридор взрывоопасным газом. Потому же и били долго — чтобы ненароком не наделать искр.
— Сам-то с бластером ждал.
— На предохранителе. Глупо, но спокойнее.
— Опять недоговариваешь.
— Все фигурки контактировали с кожей. Думаю, я бы справился. Но проверять без нужды как-то не хотелось. Так почему она не работала?
— Не знаю. Как и в первый раз, я увидел змею. Только теперь кобру. И она на меня бросилась…
— Кино.
— Ага, виртуальность. Как сам говорил, предметы будто обладают волей.
— Так что же, мне её каждый раз «уговаривать»?
— Не знаю, — я пожал плечами и протянул фигурку, — попробуй.
— Ничего, — Андрей снова проверил и вернул змейку, добавив то ли всерьёз, то ли с насмешкой, копируя меня: — Что-то ты не договариваешь.
— Однозначно. Только не знаю, что. Думаешь — я понимаю, как именно это работает?
— Думаю, что теперь буду беспокоить тебя чаще.
— Обрадовал… — налетел ветерок, я поёжился. — Кто нападал? Снова Ховк?
— Сдался он тебе. Нет, это другой… товарищ.
— Русский?
— Всё бы тебе знать… — Андрей замолчал.
— Всего — не нужно. Я бы и от этого отказался, наверное…
— Ладно, при нынешнем раскладе скрывать будет затруднительно. А тебе надо будет находиться поближе. Намного. Сможешь переместить нас… в Мега-декс?
— Хватайся, — я подал руку и прищурился.
— Внутрь пойдём? — мы появились недалеко от малоиспользуемых входов в ТРК.
— Конечно, зачем бы иначе я просил. А ты есть не хочешь?
— Аппетита нет.
Андрей снова закрыл нас «куполом тишины», когда мы уселись за столик.
— В общем, ты прав: многое от тебя теперь будет бессмысленно скрывать. Но, меньше знаешь — крепче спишь. Верно ведь? Так что думай, прежде чем спросить.
— Ты долго ещё будешь набивать себе цену?
— Всегда.
— Можно послать вас всех к чёрту?
— Можно. Хоть и бессмысленно.
— А в чём тогда смысл?
— Х-х-х… ладно, подурили. Вкратце: нападавшего зовут Николай Судаков, ему не нравится, что я прекратил с ним сотрудничать. Как ты давно догадывался, к твоей предыдущей работе я действительно причастен. Разумеется — разработки, которые там велись, не вполне законны. Конечно же — я их и свернул. И да, — неуловимо быстро Андрей положил свою ладонь мне на руку, я почувствовал укол, — теперь я не могу тебя просто так отпустить. Сейчас ты получил микроинъекцию особого вещества и несколько наномашин — которые запустят нужную реакцию, при необходимости. Я не собираюсь делать тебя рабом, не беспокойся. Я…
— Ты уже это сделал, посадив меня на цепь. Больше некуда собираться, верно? С помощью этой дряни ты можешь меня убить, я слышал о таком. Но не можешь…
— Могу, — тихо сказал Андрей, подхватывая обмякшее тело. — Я многое могу.
Кома.
Славу увезли. Надеюсь — он поймёт, со временем. Иначе мозголом может стать единственным вариантом… для меня. А если худшие опасения подтвердятся — загадывать будет вообще бесполезно. И бессмысленно: всё, что я сейчас делаю — обернётся детским лепетом. Что ж — будем считать, что худшего не произойдёт.
— Как прошло? — Николай сел напротив: не задумываясь, я добавил мощности в купол.
— Нормально.
— Хорошо дверь покоцали, менять придётся.
— Так иначе ненатурально было бы, — Николай развёл руками.
— Он бы всё равно не понял. Вы и так минут пятнадцать стучали, какая уж натуральность…
— Хорошие двери можно несколько часов выбивать таким способом.
— Хорошие вообще так не выбить. Поехали.
---
— Как он? — Я посмотрел на монитор: Слава сидел не двигаясь, глядя перед собой. Первое сознание дезактивировано полностью или частично?
— Частично. Он вроде бы спит, но никого не пускает, никто так ещё не сопротивлялся. Мы можем контролировать выработку гормонов, не больше. Хотя само состояние удаётся поддерживать намного дольше, чем в предыдущих случаях. Нужен новый доброволец, иначе неясно. По нашим расчетам, это продлится ещё не больше суток — потом наниты разрушатся.
— Сознание восстановится полностью? Память сохранится?
— Если только специально над этим не поработать. Правда…
— Что?
— Он нестандартно реагирует, прогноз на основе уже известных результатов может оказаться неточным… более чем обычно. Мы…
— Повреждение памяти очень нежелательно — делайте всё, чтобы этого избежать. При необходимости — разрешаю обращаться ко мне напрямую.
— Он ведь подписал согласие?
Разболтало в моё отсутствие этих научников… я прекрасно понимаю, что невозможно ничего гарантировать. Но прикрываться распиской, так нагло намекая? Не пойдёт. Я сжал прототип: гладкая поверхность завибрировала; подкатила тошнота — тут же рассеявшись по телу странной дрожью, к которой всё никак не мог привыкнуть; холод, ужас, и одновременно — несовместимая с ними уверенность… странно работала эта штука. Но работала!
— Я что, неясно выразился? Это в ваших интересах. Я не требую чудес, но халатность неприемлема. Проверю всех, кто работал над проектом, пришлю самых опытных.
Научник «сжался» и осунулся — я вышел, просматривая список вовлечённых в проект. Черт, а ведь это один из самых информированных… плохо, его нельзя сейчас заменить. Но не спускать же такое отношение. В помощь обязательно нужно прислать нового… или новых. Вот, эти двое подойдут — только слегка переориентируем: разобраться должны быстро, заодно и свежий взгляд. Х-х-х… как же достало. Лажаю раз за разом — плохо кончится, если продолжу. Не стоило со Славкой так жёстко… но бесит его глупая бравада с попытками самоутвердиться. Разослав указания о переводах, я полностью отключил Сеть на пятнадцать минут, зайдя к себе в кабинет. Что-то изменилось. Привычная обстановка, предметы… всё словно заменили копией — идентичной внешне, но неуловимо чужой. Выключив свет и перевёдя окна непрозрачное состояние, я активировал акустическую изоляцию и запер дверь. Глаза быстро привыкли к темноте; кровь зашумела в ушах; озноб прошёл по рукам, нырнул глубже и выпрыгнул из горла — я выдохнул, снова начав дышать. Побочный эффект прототипа? Отбросив спинку кресла, я уставился в темный потолок. Как свету удается сюда проникать? Врут производители, утверждающие, что их окна не пропустят и фотона? Погрешность строительно-монтажных автоматов? Или мне только кажется, что я вижу слабые очертания — а на самом деле, мозг восстанавливает картинку «по памяти»? Может, нечто вроде альтернативного зрения? Отражение звука или… да неважно, в общем. Пискнул таймер — я вернулся в Сеть. Пора… так, что за…? Управление заблокировано… кем?! Что… кресло завибрировало, кольнув спину.
Я открыл глаза, пошевелился. Кресло ритмично потряхивало, слегка ныло под левой лопаткой. Личный диагност жалобно пищал, переливаясь жёлто-оранжевым — я хлопнул по плечу, убирая уведомление. Нервное истощение… да. Ну, привет — уже и подзабыл, как это бывает. Вырубился, даже не заметив. А глюки из-за стимуляторов. Плюс будильник вколол дозу… стоп! Который теперь… ну конечно — система не позволила сделать инъекцию раньше, прошло уже два с половиной часа. И никто меня не потерял? Хм…
---///---
Андрей шевельнулся, подаваясь ко мне. Руку обожгло, вязкая немощь разлилась ледяным стаб-гелем — вытягивая последние силы, оглушая и слепя. Кажется, Андрей что-то продолжал говорить… я не слышал. «Какая же ты
