таком основании?
— Действительно. Что же мы предпримем?
— Я предлагаю вначале ввести тебя в курс обстоятельств.
— Согласен.
— Я уже говорил, что следы эти — при их изучении — влекут за собой еще более запутанную загадку?
— Помню.
— Так вот. Это даже не загадка.
— А что же?
— Я предвижу, что это целая цепь загадок! Первая из которых прямо перед тобой.
Дима посмотрел на окружающую действительность. Ничего такого особенного не заметил. Поэтому сообщил:
— Разъясни.
— Охотно.
Альберт сделал несколько шагов по направлению к строеньицу, что представляло собой некоторую непостижимость:
— Обрати внимание: здесь свежие следы, сделанные — это весьма очевидно — совсем недавно.
— Опять следы на снегу?
— Нет. На сей раз это — сугубо неприметная дощатая дверца, приделанная явно наспех к сему строеньицу. Заметил ее?
— Ну, да.
— Так вот. Еще вчера ее не было. К тому же вокруг полно валяющихся щепочек, оставшихся после ее изготовления.
— Ясненько. Но в чем же загадка?
— Сейчас выясним... — Альберт дернул дверцу за затейливо исполненную медную ручку.
Дверца открылась...
Дима ожидал увидеть все что угодно. Но не то, что увидел.
За дверцей была кирпичная стена, в которой имелся пролом с неровными краями.
— Так я и думал, — сказал Альберт. — Дверца выполняет всего лишь декоративную функцию, предназначенную скрыть то, что в строеньице недавно был осуществлен взлом.
— Мы полезем туда? — выразил догадку Дима.
— Нет. Мы пройдемся дальше по следам рифленых башмаков. Поглядим, к каким очередным загадкам они нас приведут.
— А это обязательно?
— Что? Идти по следам? Я думаю: да. Неразрешенная загадка несет в себе задатки непредсказуемых неприятностей.
— Нет. Я имел в виду иное. Следы обязательно приведут к новым загадкам?
— Непременно.
— Почему ты в этом так уверен?
— Потому что это моя гипотеза, для подтверждения которой я готов приложить все возможные усилия.
— И невозможные, конечно, тоже?
— Разумеется.
Альберт посмотрел по сторонам. Решительно кивнул. И пошел по следу рифленых башмаков.
Следы башмаков внезапно прервались.
— Куда же они пропали? — задумчиво произнес Альберт.
Дима поискал глазами, но, так ничего и не обнаружив, на всякий случай подал реплику:
— Во-о-он там. Под дубом. Не они?
Альберт сказал:
— Нет. У дуба стоит человек, на котором совсем другая обувь.
— Валенки, — уточнил Дима.
— Точно.
— Значит, он нас не интересует?
— Возможно, что очень даже интересует.
Человек у дуба — румяный бодрячок в овчином тулупе и шапке-ушанке — подошел к ним и назвался:
— Я Степан Степанович Загребущев.
— Я вас знаю, — сказал Альберт. — Какую очередную организацию вы представляете на сей раз?
— Сегодня я сотрудник общества аргентинских археологов.
— Вот она, ниточка! — обрадованно воскликнул Дима. — Ведь подброшенная скульптурка — прямая связь с аргентинскими археологами.
— Погоди сыпать информацией, — одернул его Альберт. А Степана Степановича спросил: — Какая такая надобность понадобилась аргентинским археологам для осуществления в нашей стране?
— Многие огранизации в мире широко осваивают разные нехоженные тропы, — ответил Степан Степанович.
— Вы ничего странного не наблюдали?
— А как же! Наблюдал! Очень даже странные вещи я наблюдал! Например, буквально перед вашим приходом какой-то молодой мужчина в спортивном костюме, пробегая мимо, внезапно подпрыгнул так, что перелетел через вот эту ограду.
— Так вот куда владелец рифленых подошв подевался! — понял Дима.
Альберт подтвердил его догадку кивком головы:
— Что ж. Пойдем посмотрим: что с ним дальше произошло?
— Я с вами, — внезапно сообщил Степан Степанович.
— Это почему?
— А так! Есть у меня предчувствие, что моя миссия представителя аргентинских археологов требует именно этого.
— Ну, идемте, — пожал плечами Альберт и двинулся к ограде.
Преодолеть ограду оказалось проблемой. Но — вполне разрешимой. Достаточно было найти в ней проход, выполненный в виде ажурных воротец.
Перед тем как пройти воротца, Дима замер в нерешительности:
— Может быть, там запретная территория? — предположил он.
— Отнюдь, — успокоил Степан Степанович. — Там ничейный пустырек.
— Зачем же ограда?
— А кто его знает?
Прошли воротца. Подошли к месту ограды, которое, по словам Степана Степановича, преодолел воздушным путем владелец спортивного костюма.
— Ну вот, — сказал Альберт, указывая на сугроб. — Вот и рифленые подошвы.
Из сугроба торчали ноги подметками вверх.
— Надо ему помочь, — предложил Дима.
Помогли.
Выдернув за ноги из сугроба мужчину в спортивном костюме, поинтересовались у него:
— Как вас угораздило угодить в такую нетривиальную ситуацию?
— А кто его знает? — ответствовал тот. — Бежал себе, бежал... Эдак неторопливо. Вдруг почувствовал, что меня будто пнули в бедро. Да так шибко, что я перелетел этот заборчик и ткнулся башкой прямо в сугроб. Да так неловко, что потом никак не мог выбраться из него. И если бы не ваша помощь...
— Лучше скажите, — нахмурился Альберт, — зачем вы подбросили мне копию скульптурки, подаренной мне аргентинскими археологами?
Мужчина в спортивном костюме поглядел на облака, затем почему-то на Диму, после чего произнес:
— Ума не приложу, как вы догадались, что это подделка?
— Очень просто. У оригинала есть неслабая особенность: примагничивать удачные события. Но что-то в последние несколько часов никаких удачных событий со мной не происходит.
— Понятно. Вижу, вас не так-то просто провести.
— Его вообще невозможно провести, — уточнил Дима.
— Ладно. В таком случае мне ничего иного не остается, как признаться. Копию скульптурки меня попросили подложить вам, чтобы вы успокоились и ее поисками не теребили нервы ее похитителям.
— Логично, — сказал Альберт. — Удирая с места подброски, вы потеряли записную книжку.
— Вот это плохо, — огорчился мужчина в спортивном костюме. — У меня в ней уйма полезных телефонов зафиксирована. Их утрата означает мое полнейшее фиаско как профессионального улаживателя разного рода делишек. Пойду-ка поищу, пока какой-нибудь дворник ее не подмел.
— Позже. Сперва вы ответите, зачем взломали вон то строеньице и замаскировали свое туда проникновение бутафорской дверцей.
— А вот это уже не ваше дело. Мой строеньице. Что хочу, то с ним и делаю.
— Ваше?
— Мое.
— И документальное подтверждение тому имеется?
— Да. Вот, помотрите на эту бумагу.
Альберт посмотрел. Сказал:
— Тогда нам остается выяснить последнее таинственное обстоятельство.
— Какое же? — нетерпеливо спросил Степан Степанович.
— Что господин Загребущев делал возле дуба?
— А вот это мое личное событие.
— Ошибаетесь. Вам лучше ввести меня в курс дела. Иначе, как я уверен, вам самому не выкарабкаться из капкана логических лабиринтов, в котором вы очутились.
Подумав-подумав, Степан Степанович согласился:
— Наверное, вы правы.
— Ну так рассказывайте, — поторопил Альберт.
— Рассказываю. Несколько дней назад меня посетила группа аргентинских археологов, которые порекомендовали мне присоединиться к их устремлениям за картой сокровищ одной древнейшей цивилизации на их американском континенте.
— Археологи за сокровищами не охотятся, — вставил Дима.
— А кто же? — изумленно воздел брови Степан Степанович.
— Кладоискатели.
— В общем-то, вы правы. Но, видите ли, археологи тоже не дураки. Им прекрасно известно, что иногда сокровища представляют и историческую ценность.
— Понятно.
— Значит, посетили меня. Порекомендовали. В общем, занялся я их проблемой. Нашел разные исследовательские подходы к ее разрешению. И тут-то у меня самого возникла проблема. Большая-пребольшущая. Я внезапно открыл, что карта сокровищ этих находится не где-нибудь, а в нашем провинциальном городе.
— В чем проблема-то? — высказал сомнение сообразительности Степана Степановича мужчина в спортивном костюме.
— А в том, что заполучить эту карту весьма и весьма невозможно.
— Как так?
— А вот так. Она нанесена на доску, из которой изготовлен один шкаф. А шкаф принадлежит одному журналисту, который, если у него попытаться этот шкаф каким-либо путем выманить, непременно заподозрит неладное, в результате докопается до истины, и тогда — прощайте, сокровища: до них раньше всех доберется кто угодно, только не аргентинские археологи... Вот я стоял у дуба и пытался сию проблему разрешить.
— Ваша проблема не проблема, — сказал Альберт. — Надо всего лишь положиться на магическую силу скульптурки, неспроста подаренной мне тогда аргентинскими археологами.
— Как так неспроста?
— Аргентинские археологи предвидели неблагоприятный расклад в поисках своих сокровищ и тем самым попытались заручиться моим участием в этом деле.
— Тогда объясните: что вы подразумеваете под «положиться на магическую силу скульптурки»?
— Объясняю. Положиться — означает положиться. Аргентинским археологам достаточно лишь вновь ею завладеть.
— И?
— И она повернет события таким образом, что карта сокровищ — не знаю, каким образом, но уверен, что наилучшим, — попадет к аргентинским археологам.
— Всего-навсего?
— Всего-навсего.
— Что ж. Спешу обрадовать вас своим покиданием. — С такими словами Степан Степанович Загребущев торопливо побежал прочь, перескакивая через сугробы.
— Ну, а я отправляюсь на поиски своей записной книжки, — сообщил мужчина в спортивном костюме и тоже побежал прочь.
— Ну вот, — сказал Дима. — Расследование завершено. Можно и мне удалиться.
— Это зачем? — поинтересовался Альберт.
— В надежде наткнуться на какое-нибудь аномальное явление, которое неизбежно приведет меня к гонорару в газете и на телевидении за репортаж о нем.
— Никуда удаляться не надо.
— Это почему?
— Потому что расследование не завершено.
— Как так?
— А вот так! Помнишь, я уже говорил, что сегодняшние следы на снегу ведут от одной загадки к другой, еще более запутанной?
— Конечно, помню.
— Это подтверждает мою гипотезу о том, с чем мне сегодня пришлось столкнуться.
— С чем же? — завороженно произнес Дима.
— С формой жизни под названием «загадка».
Дима подумал-подумал и сообщил:
— Это заявление так сразу не понять.
— Знаю.
— Новая форма жизни... — пробормотал Дима.
— Да. Главным признаком существования которой является постоянное нагромождение загадок.
— Что же получается? Их и разгадать нельзя?
— Все — нельзя. Потому как они будут порождаться бесконечно.
— И сегодняшняя история с аргентинскими археологами...
— Вроде бы нами распутана? Вроде бы да. Но в то же время как бы не так. История с аргентинскими археологами — всего лишь прелюдия. Посмотри-ка туда.
Дима посмотрел.
И увидел, что один из сугробов внезапно зашевелился и оттуда раздался шершавый голос:
— Вот теперь-то повеселимся!..
ГЛУПОСТЬ ВОДЫ
1
Как-то раз бывший участник науки Дима Гунькин попал в заокраину.
2
«Вода глупа, как пузырек воздуха во льду», — подумал я.
Эта странная мысль была первым впечатлением, воспринятым мной в мире, где я очутился.
Такому промелькнувшему в голове бреду я подивился. Но не очень. Потому что догадался: иному времени присущ свой менталитет. Я должен привыкнуть: мысли будут иметь причудливый вид. Навроде того, как естественное соображение о чистейшей воды глупости моей миссии вдруг
