его вид, стены обрыва, скалы, тропинки, по которым приходилось спускаться по 150 мет-ровой вертикальной стене сохранятся в памяти. И волны моря под обрывом я сохраню в па-мяти, и передам другим. Очень жаль, что он становится доступным. Как и всё примечатель-ное у нас, его могут загадить.
Георгий Рустайлин приехал в Севастополь 25 августа. Я проводил его на корабль. Он всё по-смотрел, остался доволен увиденным и тем, что корабль уходит. «Вот и отлично!- сказал он.- А мы с тобой посвятим время Севастополю и Чёрному морю» Так и сделали. Он купил надувной матрас, и целыми днями качался на волнах Фиолента, выбираясь на берег, чтобы поесть. Ели фрукты, тушёнку, которую разогревали на костре, и возвращались в гостиницу к закату.
- Кстати, - сказал он как – то вечером. – Главный интересовался, чем ты тут занимаешься.
- Это означает, что Емельяныч не забронировал мне медаль.
- Извини, действительно к слову всё как – то не пришлось.
- Хороший ты мужик, Емельяныч! Но за подчинённых ленив постоять. Ладно. Пусть моей наградой будут для меня эти две недели севастопольского моря.
В сентябре у Рустайлина день рождения. Справлять его он собрался на Балхаше, куда направлялся прямо из Крыма. «Надо бы и на тебя командировку на Балхаш выписать, не продумал я…», - пожалел он .
«Ещё чего!» - подумал я про себя. Я купил ему в подарок какую-то хорошую книгу и бутылку вина. Георгий сказал, что у него месячник целомудрия. И мне пришлось бутылку выпить за его здоровье одному. Расстались мы с Рустайлиным в середине сентября в Симферополь-ском аэропорту. А в Севастополе и в Крыму я действительно более не был.
« САРЫ - ШАГАН ». ЖЁЛТЫЕ ПЕСКИ.
Рабочая командировка. Когда Рустайлин в Севастополе говорил, что не продумал и не оформил мне командировку в Казахстан, он похоже лукавил. Командировка мне готовилась, но чуть попозже. Надо же мне было побывать немного с семьёй. И я побыл с 15 сентября по 6-е октября. А 6-го октября самолёт аэрофлота приподнял меня снова из аэропорта «Стриги-но», и отволок в аэропорт г. Балхаш, который стоит на берегу озера Балхаш, и плавит медь из окрестных месторождений мирового уровня. Со мной летит спец из моего отдела Николай Харламкин. Он уже три года осваивает эти места, и приобрёл необходимую доверительность у военных. Полковник Пятаков, руководитель службы испытвний на полигоне, подписывает документы только после его подписи. Так я был проинформирован. А Рустайлин, прилетев в Казахстан, отметил свой день рождения, и вернулся в Горький. Казахстан не Севастополь, и Балхаш не Чёрное море
09.10.85г
Озеро Балхаш – большое озеро. Для тех, кто географию не учил, но представляет, где нахо-дится Казахстан, можно пояснить, что озеро Балхаш находится в восточной части Казахстана севернее Алма – Аты. В него впадает река Или, которая бежит из предгорий Тянь - Шаня, начинаясь недалеко от Алма-Аты. Территории вокруг озера полупустынные, и для земледе-лия непригодны. Во времена Чингиз – хана по безлюдным просторам носились миллионные стада антилоп, сайгаков. Во времена Нурсултана Назарбаева по тем же территориям носятся, спасая свои сайгачьи жизни, только несколько десятков тысяч антилоп. Не очень изящные в профиль, и совершенно безликие по окраске, эти животные в голодные годы спасали не один казахский род от голодной смерти и, при надлежащей охране, могли бы существовать многие века и выполнять предназначенную творцом миссию. Но человек хищник, убийца всего живого на земле и самоубийца одновременно. Пока вокруг него не останется ничего живого, он будет истреблять. И оставшись без ничего, сделает себе харакири. Так и думается иногда, а не зря ли творец человека создал? Стоило ли ему с ним путаться, да ещё и разбираться в человеческих пакостях в судный день. История последней цивилизации очень колоритно рассказывает: все известные истории народы способны создавать, но только для того, чтобы затем созданное разрушать.
Когда пришла пора ракетных игр, территория прибалхашья оказалась самым удобным ме-стом для испытаний и отработки конструкций ракет всех назначений. На безлюдных и бес-плодных просторах, охватывающих территории от Балхаша до Байконура, были построены приёмные измерительные станции, которые принимали сигналы ракет, запущенных с любых точек страны. Станции в пустынях называли «точками». На точках несли службу наши солдаты и офицеры. Были это в буквальном понятии нашего населения – зоны, условия жизни в которых были не мягче ЗЭКовских зон.
На берегу озера в сотне километров от медеплавильного комбината был построен город Приозёрск. Ума у наших наследников большевиков явно не доставало и на картах, невиди-мых для всего населения, появлялись бесчисленные «приморски», «приозёрски», «пригор-ски» и прочие названия, ничего не обозначающие о населённых пунктах. До сих пор не знаю, как называется поселение на Новой земле.
Приозёрск. Большой город даже по армейским понятиям. Хрущёв, уверовав в ракеты, не по-жалел денег на строительство полигона, и настоящего городка для порядочной жизни воен-нослужащих. И на берегу пустынного озера Балхаш возник город с многоэтажными домами, нормальными казармами, гостиницами для прибывающих представителей промышленности и вообще… Волны Балхаща омывали и освежали. В Балхаше водилась в большом количестве рыба, которая попадала на стол правителей города без разрешения Рыбнадзора. В окрестных степях носились бесчисленные стада сайгагов, степные некрупные зайцы, лисы, волки. На озере утки всех пород.
Полигон мне запомнился тем, что здесь я бросил курить окончательно и навсегда. Я начал курить взрослым, в двадцать один год на четвёртом курсе, когда что – то не ладилось в от-ношениях с Бельской. Закурил так закурил! Почему сразу же и не бросил, как непонимание улеглось. Не пойму и сейчас. И курил круто. Соображал, что это неправильно, и пытался бросить. Один раз лет в тридцать пять бросил и не курил целый год. Но в Крыму встретил девушку, любовь, и закурил. Табачный яд очень привязчив. Через два дня после того, как я позволил себе побаловаться, я пошел в магазин за сигаретами. Попозже я снова попытался бросить и не курил месяцев восемь. Но повстречался с Еленой Максимовной, которая и пила, и курила, и снова сбой. Но, приехав в Приозёрск в начале октября, я закашлялся так, что мгновенья не проходило без кашля. Ребята стали меня лечить: выпивка до беспамятства – не помогает; баня с выпариванием до беспамятства – не помогает. Душа осознала – надо бросить курить. Я всегда плохо переносил поутру выпивки. А уж курить мне совсем не хотелось. Харламкин снова собрал небольшую компанию, где мы попели старые песни и выпили так крупно, что утром мне на кашель и сил не хватало. И завязал курево. Спросите как? Очень просто. У каждого мужчины есть два яйца, о которых он не думает подчас. Так вот – эти два яйца надо перевязать колючим шпагатом, чтобы в мыслях не появлялись другие желания, кроме как об освобождении этих яиц. И протерпеть три дня. Дальше острое желание закурить пропадает. А дальше становится жаль себя за перенесённые муки без курева, и приходит успокоение и мысли, что ты поступил правильно. Было мне тогда около сорока пяти. Кашель у меня закончился через неделю, и с тех пор я не беру в рот горящую сигарету. Знаю - как только затянусь, пропаду. Однажды приснился сон, что закурил. Проснулся в холодном поту, и был так счастлив, когда осознал, что это был сон.
Харламкин здесь действительно получил авторитет доверия и, фактически командовал всеми экспедициями НИИ в районе. Он согласовал с Пятаковым «точки» для посещения и подписал с ним предварительный протокол. Я же должен был определить несколько пунктов, пригодных для спецприёма спец пусков. Так вот, пропарив меня в бане, проспиртовав до возможного максимума, и не вылечив от кашля, товарищи предписали мне выехать на объёкты с целью окончательного решения затянувшихся спорных вопросов командования с наукой и пром ышленностью. О том, чтобы сдать меня в госпиталь, почему – то ни у кого и в мыслях не было. К выезду из Приозёрска я не курил уже два дня. И кашлял. И хотел курить.
Нам предстояло объехать километров пятьсот по полупустыне. В распоряжении был наш уазик с двумя баками на пробег по твёрдой дороге на 800 километров. Механики подготовили машину, и мы с Николаем заняли места. Он за рулём, я за командира. Водителя не взяли, т.к. оба имели права на вождение.
Машина была проверена, снаряжена полными баками бензина, подорожные по радиостанциям переданы на «Точки». И мы с Николаем Харламкиным, с двумя полными баками бензина, поехали.
До первого пункта нас вела асфальтовая дорога, и полторы сотни километров не доставили нам никаких впечатлений. Ровная степь в осеннем солнце, перемежающаяся небольшими повышениями и понижениями, просматривалась в бесконечность, и не показывала ничего примечательного. За весь путь ни одной встречной машины. Потом показались мачты и четыре двухэтажных кирпичных дома. Это и была «точка». Нас встретили приветливо. Новые люди. Хотя бы несколько часов пообщаться, поговорить, обсудить чего–нибудь. Мы провели необходимую рекогносцировку, пообедали с офицерами. Службу здесь несут суровую. Семьи у женатых офицеров в Приозёрске, куда они попадают нечасто, а солдаты вообще никуда не попадают, и весь срок в одном режиме. Летом здесь невыносимая жара, зимой леденящие ветра. У офицеров забава – охота на сайгаков и зайцев. Обычно по ночам на автомобиле с высвечиванием фарами всего, что живёт в степи и бегает. Но своих автомобилей у них нет, и вся надежда на приезжих. За обедом разговоры не раз заходили о том, чтобы мы остались и провели ночь у них, обещая угощение до упада. Но у нас были дела и планы. Следующая площадка была также в полутора сотнях километров от этой. Асфальта далее не было, а было неисчислимое количество наезженых грунтовок, которые вели в разные стороны. Мы со слов знатоков нарисовали абрис, и двинулись вслед за солнцем на небосклоне. После двух пополудни солнце начинало поворачивать к западу, и нам по дуге надо было следовать почти за ним, а где – то круто повернуть. Пыль вилась за кабиной нашего фургончика. Я сидел за рулём и мурлыкал что–то про «последнюю милю». Появились сайгаки. Эти горбомордые антилопы (самцы с рожками), живут по всему Казахстану от Алтая до Каспия. До 17-го года места были эти совсем нетронутые, и популяция антилоп исчислялась миллионами, как при Тамерлане. Аборигены предпочитали для еды баранину и конину, и сайгагов не трогали. Но был построен Балхаш, Караганда; с 50-х годов пришли военные на восток и на запад. На юге также развилась промышленность, и увеличилось население. И вырос достаточно крупный город – космодром Байконур. Появился личный автотранспорт и полтысячи километров ста-ли не препятствием. И сайгака круто потеснили, а попросту – выбили. Мясо у сайгака, как и почти у всех диких животных, маложирное, и требует обязательного предварительного от-мачивания в маринадах по вкусу потребителя. После чего становится весьма ценным и вкус-ным для любого блюда.
Мы проехали за солнцем, постоянно переезжая с одной колеи на другую, около часа. Пора было делать поворот к западу
