алкоголе ты говоришь?
- Чё? Правда болеет? Так принеси самогоночки – полечи. Заодно и меня.
- Нельзя ему! Это его убьет! А ты, вместо того, чтоб пить, за мужем бы следила. Пока ты шлялась, он чуть не умер.
- Если б не ты – давно бы сдох! И тебе и мне проблем бы меньше.
- Наташ! Заткнись! Если не нужен – давно б ушла!
- Тебе отдать? Накось – выкуси! Что я – не знаю: зачем тебе старик нужен? А я в этом доме восемь лет на этого алкаша горбатилась!
- Да забирай дом! Только Витьку в покое оставь!
- Ты чё? Меня за дуру держишь? Ты хозяина дома себе заберешь, дождешься, пока сдохнет … а то и поможешь убраться. А потом: «Топай, Наталья, на все четыре!»
- Да ты! … Так вот ты что? …
От возмущения у Светланы не хватило ни воздуха, ни слов.
Не помня себя, она схватила первое, что попало под руку, и ударила Наталью.
- Да я сама тебя убью, а Витю изжить не позволю! Я уйти сама хотела, думала – ты его любишь! Если нет – чтоб тебе дом отдал, да ко мне пришел. А ты. … А он с тобой возится, жалеет … Сдохни сама!
Светлана еще раз замахнулась, но кто-то схватил ее сзади за руку.
- Ласточка! Не надо! Она всегда такая, когда не похмелится. Все мне смерти желает. Дай, если есть, ей денег. Сходит, похмелится – подобреет.
- Витюша! Тебе же нельзя ни вставать, ни волноваться! Прости меня: ты в соседней комнате, а я тут крик подняла!
- Дай ты ей денег и проводи меня. Боюсь – назад я уже один не дойду. Капельки Танькины остались – дашь мне их.
- Вот-вот, Витек! Пусть дает денег! Неча задарма по гостям ходить!
Виктор, уже собравшийся с помощью Светланы пойти в комнату, обернулся и слишком спокойно произнес:
- А не заткнулась бы ты? Ведь соберу последние силы. … До тюрьмы-то меня не довезут.
Светлана вздрогнула от этих слов.
Добравшись до кровати и выпив лекарство, Виктор спросил:
- А у тебя есть деньги-то? Если что, возьми…
- Эй! Любовнички! Мне долго еще ждать?
Светлану снова передернуло – на этот раз от омерзения. «Когда же ты упьешься?» - тихо сказала она.
Виктор схватил Светлану за руку.
- Ласточка! Некуда мне ее гнать! А уж. … На мне и так полно грехов. Не хочу еще и этот брать.
Женщина только вздохнула в ответ.
- Это – твоя жизнь. Только Наталье она не нужна.
«Больная» так обрадовалась возможности «вылечиться», что поцеловала «спасительницу» в щеку.
- Только не напивайся! – крикнула Светлана ей вслед, - пожалуйста! – закончила она фразу захлопнувшейся двери и вернулась в комнату к Виктору.
- Наталья «лечиться» пошла.
- Маленькая моя, подойди сюда! Тебе уехать надо. Со мной все в порядке будет, а вот за тебя я беспокоюсь: от Натахи можно всего ожидать. Она и ментов вызвать может, пока трезвая. Я скажу, что это я ее «приложил». К нашим «разборкам» они уже привыкли. Успокой старика: уезжай.
- А меня кто успокоит? Ты ведь болен!
- Ежели уж что – тебе позвонят: обещаю. Но я попытаюсь не доводить до слез мою маленькую заботницу. Я люблю тебя!
Светлана обняла его, прижавшись щекой к его плечу.
- Я тоже!
Подождав немного, Виктор снова сказал:
- Уезжай, Малыш!
Жаркий солнечный день был так не похож на настроение нашей путешественницы! Не сумев расстаться с Виктором, она умудрилась прибавить забот больному человеку. С такими мыслями она зашла в автобус.
Сидящая впереди нее девушка прихорашивалась перед выходом в город, глядя в зеркальце. Солнечный луч, отразившийся от зеркальца, заставил Светлану зажмуриться и неожиданно поднял настроение: «Все будет хорошо! Вот почему-то именно сегодня мне кажется, что все изменится».
Дома ее встретили, странно улыбаясь, и со словами: «Хорошо, что ты сегодня приехала!».
Утром на столе возле кровати красовался листок, на котором был изображен неизвестный науке зверь – смесь зайца, кота, медведя и льва. Стоя на толстых задних лапах и согнув одно ухо, он моргал одним глазом и улыбался во все свои разномерные щеки. Подпись под рисунком объясняла название этого зверя: «Мама – лев!». Этим объяснялись и уши и щеки и то, что лев – на задних лапах: сын хотел нарисовать самую красивую, добрую и веселую львицу в мире.
Тут только Светлана вспомнила про свой день рождения. В общем-то, она никого не собирала, и день был будний. Но что-то говорило ей, что сегодня ее жизнь в очередной раз изменится.
Проснувшийся сын подбежал к Светлане и крепко ее обнял. Очень стараясь не картавить, произнес:
- С праздником, мама! С днем рождения!
В кухне уже дирижировали оркестром посуды и техники, от которого, помимо мелодии бульканья, стука и урчания, в зал доносился букет ароматов, появляющихся в квартире только по праздникам. «Кажется, все же – праздник будет. – подумала Светлана, набирая номер Геннадия.
- Ты меня разбудила! – Без «здрасти», недовольным тоном произнесла трубка.
- Извини. Ты ко мне приедешь сегодня?
- А зачем это?
- Так у меня, вообще-то, сегодня – день рождения…
- Поздравляю, но не приеду. Конечности разболелись.
- Тогда, может, я – к тебе? Мама и попозже стол накроет: завтра мне еще не на работу.
- Сказал же – болею! Развлекайся! А сейчас я бы хотел поспать.
- Ну что ж, отдыхай, – сказала Светлана уже телефонным гудкам.
Вечером, когда сели праздновать, в дверь позвонили.
- Приехал-таки! – обрадовалась Светлана. Но для точности спосила:
- Кто это?
- Открывай, лиса! Медведь пришел!
На пороге стоял ее друг детства – Айрат.
- Я не опоздал? Это – тебе. Всем – здрассти!
Света поцеловала друга в щеку.
- Совершенно не изменился!
После застолья Айрат подошел к Светиной маме.
- Ольга Николаевна! Можно – я уведу Вашу дочку? Не беспокойтесь – доставлю, как Золушку: в 24:00.
- Конечно, погуляйте! Сереньку я уложу. Он уже и так уморился.
Друзья бродили по Туле, говорили обо всем. Айрат деликатно обходил темы, неприятные его спутнице.
Мама встретила Светлану неприятной новостью
- Звонил Гена. Хотел с тобой поговорить. Когда узнал, что ты гулять ушла, наорал на меня и на тебя. А ведь я ему не сказала, что ты не одна ушла. Ох! Будет тебе завтра! …
- Так он сам виноват. Это мой день, а он только «поздравляю» ограничился.
На следущий день Светлана позвонила Геннадию.
- Ну что, нагулялась? Права была моя мама! Зачем тебе инвалид безногий? Ты ж у нас погулять любишь. Тебе ж не важно – с кем. Нашла уже кого? Теперь ему будешь про «любоф» мозги полоскать? Шалава ты! Шалава и есть!
Во время этого монолога чувства Светланы сменились от злости до полного безразличия. Она даже не удивилась коротким гудкам.
- Можно считать развод состоявшимся, - сказала она, положив трубку.
Вечером снова зазвонил телефон. Светлана ожидала услышать новую гневную тираду Геннадия.
- Малыш! Что ж ты мне не сказала? Поздравляю, моя рыжая! Чтоб и у тебя и у Сереньки здоровья много было! Как вчера отпраздновали? Друзья приходили? Погуляли? Как там твой Гена?
- Витюш! Погоди! За поздравления спасибо! Гена не приехал – заболел. Друг детства объявился. Вот с ним и за столом посидели и по городу побродили.
- Вот и славно, что отдохнула! А Генка пусть поправляется.
- Ты-то как? Как там с Натальей?
- Здоров, кажись! Натаха угомонилась, как похмелилась. Да что мы с ней? Отжили свое. Ты – молодая, тебе еще жить.
- Ты так говоришь, будто случилось чего.
- Ну говорю же – все в порядке. С днем рождения, моя … моя рыжая заботница!
- Спасибо! – прошептала Светлана телефонным гудкам.
Улыбаясь неизвестно чему, женщина уснула. Что ей приснилось – она не помнила. Да ей и не надо было.
Вместе с первыми лучами солнца начиналась ее новая жизнь.
