остановило. Да, в поясе войн участвовали не только люди, – ирукаев тоже надо было чем-то занять, эти вообще должны быть под постоянным командованием, их нельзя распускать. Дальше – меня попросили дать элиа проход. Я отдал приказ, и… он был исполнен как-то криво. Не надо объяснять, кто его исполнял, да?
– Не надо, – медленно согласился Йаллер. – Неужели ты не понимал, с кем имеешь дело? Неужели ты не знал, что…
– Ну хватит, я устал это слушать.
Йаллер секунду молчал, потом резко развернулся.
– Я тоже устал. Почему – мне? Это вы вытащили его с острова Бессмертных. Могли бы и не брать. Теперь за истребление целого племени элиа отвечаешь ты, а не он. И сколько так будет продолжаться?
– А вот это уже к тебе вопрос. Ты здесь старший из воплощённых руниа. Тебя для этого сюда прислал Оле, хотя мог бы ничего и не говорить, сам-то ты не заметил ничего. А ты сидишь и ничего не делаешь. Я хоть как-то держал его под рукой. Теперь всё, меня не будет. И что будет с Аксератом? керо-ликов оберегать больше некому…
Он хотел было продолжать, но только махнул рукой. Йаллер поднял глаза: сине-зелёные светящиеся ленты высоко над головой мерцали, соединялись и снова расходились.
Ирату внезапно оказался очень близко.
– Будь осторожен с войнами. Каждое открытие Входа для душ умерших… это разрыв материального мира. Как бы это не было хуже, чем агрессия от людей, которую почувствовали руниа, после чего и послали нас создавать керо-ликов. А уж что говорить о смерти в страхе, ярости, о смерти насильственной… Честно говоря, руниа с тоской вспоминают времена, когда работа Повелителя Мёртвых смягчала всё это, но тогда людей было несравнимо меньше, а элиа и вовсе шли круговоротом через перерождение, для их смертей Вход был не нужен… Да, когда не было людей – было проще и тише.
– И что же, поубивать всех разом, чтобы больше не нарушали Равновесие?
– Что ты знаешь про Равновесие… Береги тишину.
Йаллер кивнул. Вдруг оказалось, что все слова сказаны, а грядущее расставание стало осязаемо близким, один миг – и всё, и время, когда за твоей спиной всё-таки был, хоть и вечно занятый, Ирату, который охранял, помогал… понимал, в конце концов, – это время безудержно и окончательно рухнет в прошлое, а ты останешься в настоящем… снова один.
Йаллер чуть поднял руку, – и светящаяся синева собралась воедино, приблизилась, спустилась с небес и коснулась земли, став сияющим факелом. От холодного света повеяло чуждым простором и зовом дальнего пути. Переход был открыт.
Ирату мгновение помедлил – и шагнул туда, сквозь него было видно, потом тонкая линия силуэта фигуры стала бледнеть, пока не исчезла вовсе. В тот же миг освобождённое холодное пламя рванулось обратно ввысь, расправилось и заняло привычное место, только подрагивало, и по нему часто-часто пробегали потревоженные волны.
***
Лесов было много. Он уходил зверем далеко, по лесистым холмам добирался до юга, до далёкой огромной реки, останавливался только там, где начинались степи, – негде укрыться – и не пересекал реку. Он искал следы брата и не находил, а в воздухе реяло предчувствие грядущих бедствий, – такое отчаянное и тоскливое рядом с безбрежным морем зелени, солнцем и лёгким ветром.
Когда он уходил, Тариэль выбиралась на Базарное Перепутье – за одеждой, за новостями, за соприкосновением с жизнью, от которой она ушла – и которая ей была нужна лишь изредка, просто посмотреть, послушать… и скрыться обратно. Ей улыбались, зазывали, предлагали. Здесь были элиа и златоведы, люди… людей было мало, и она от них старалась держаться подальше: на ирукаев не похожи, но всё равно… волосатые, страшные… ну их.
– А вот подходи, золотинка ты наша, красавица! Мало достойного тебя есть, а всё же есть!
Она улыбалась, смотрела на прилавки. Солнце играло на камнях – глаз не отвести, засмотреться, утонуть в море красоты, забыть, где ты и зачем пришла… Перед ней человек купил брошку – застёжку для плаща, слишком изящную для него, с голубыми переливчатыми камнями, среди которых притаился один яркий, прозрачно-синий, притягивающий взгляд.
– Вот твоя невеста обрадуется! Хорошо сделал, что купил!
Она переждала, пока человек уйдёт, пока запах немытого тела отступит подальше. Люди… Торговец – элиа, и не противно ему, – наверное, привык с покупателями общаться, заманивать. Наверное, его и дома-то только терпят – из-за того, что продать умеет. Базарное Перепутье хорошо сторожат: с одной стороны не пройти через Великое Мрачное Болото, с других сторон, там, где дороги, – дозоры. Никому не нужны любители лёгкой поживы.
– Хорошо, что ты здесь, красавица, вон в войне дочь короля погибла, трое детей осталось… Келебриан её звали, ирукаи убили… Живи лучше здесь, радуй нас…
– Келебриан погибла?!
– Да, ты не знала? Прости… Ну что же тебе предложить, золотинка наша? Вот золото, к твоим волосам чудным… вот серебро… но серебро тебе не пойдёт. О да, вот это колечко – для тебя! А знаешь, кто его делал?
– Нет.
– У нас теперь живёт руниа, помогает нашим лучшим мастерам...
– Руниа? Они же все ушли?
– Не все, не все. Не всех же врагов нашли тогда и истребили, только главаря… видно, для того, чтобы охотиться на уцелевших прислужников, этого Аннатара и оставили. А красавец! Девы с него глаз не сводят. Но тебе-то что, у тебя свой руниа есть…
Она улыбалась, кивала и пропускала болтовню мимо ушей. Руниа…
Возвращаясь, Йаллер приносил ей семена из далёких земель. В зачарованном лесу, меж огромными деревьями – там, где сквозь них всё же пробивалось солнце, – вырастали жёлтые, синие островки цветов, к ним через разрезающие лесной полумрак солнечные лучи прилетали крохотные сверкающие насекомые, переливчатые и хрупкие. Иногда Тариэль жалела о том, что эту красоту никто не видит, но жалела недолго. Тяжёлые шаги людей здесь были бы лишними, а элиа… она не хотела их видеть. У них своя красота, зачем им чужая…
Йаллер смотрел на раскрывающиеся цветы, помогал им привыкнуть к прохладе и прислушивался. Где-то неподалёку баловались с Силой. Немного. Нечасто. Но что-то происходило – всплесками, как проносящийся по кронам летний ветер. И этого стало больше с тех пор, как пришла весть о руниа, поселившемся среди ювелиров-элиа. Наверное, он и вправду занялся предметами, концентрирующими Силу, наверное, решил начать с элиа – собирать мощь против скрывшегося врага. Наверное. Может быть.
***
На берег далёкой великой реки он выбрался к ночи, – отмахал зверем долгий путь под лесным укрытием и остановился. Постепенно научился чувствовать, как леса продолжают защитный покров, который оберегал его жилище, – им так удобно, что ли, Сила помогает существовать даже бессловесным… странно, но бывает… Он ещё ни разу не пересекал реки и не знал, что ждёт там, в темнеющем левобережье. «Смотреть вдаль» не рисковал: это получалось, если ты нацеливаешься на кого-то знакомого, а брат должен был бы учуять внимание к себе мгновенно. Не нужно. Нельзя.
Он дождался, когда совсем стемнеет, и рискнул перемахнуть реку по воздуху. На другом берегу были поселения, где-то южнее он чувствовал жизнь, – там точно были люди, никаких элиа, и кто-то из этих людей точно был одарён Силой, и не один… Он мягко опустился в траву, переменил облик и настороженно прислушался: нет ли кого. Душистая ночь полнилась шорохами, но – нет, это не двуногие… это лишь звери. Выскочил мелкий зверёк с длинными ушами, несколько мгновений с ужасом смотрел на огромного хищника, – Йаллер замер, – а потом скрылся в траве. Йаллер подумал, что бедолага скоро станет чьей-то едой: нельзя же так медленно реагировать…
Он сторожко шёл по траве, прислушиваясь к каждому звуку. Местность была незнакомой, лес звучал иначе, – похоже, у него были свои источники жизни, непохожие на тот, к которому Йаллер привык. Слабее, конечно… а вот где-то впереди, прямо, за горами, – что-то очень мощное, сложное, и Переход тут, разумеется, есть… спящий? Закрытый? Отсюда не понять… Может, брат скрывается в тени этого места так же, как он сам сидит в болотистом лесу? Похоже на правду…
Он углубился в лес, лёгким прыжком преодолевал овраги, чуть зависая в воздухе, и остановился только под утро: скрыться, схорониться, переждать. Вскоре понял, что сделал правильно: впереди была дорога, по ней куда-то направлялись люди. Как же всё мирно…
Потом начались предгорья, точнее – холмистой местность была уже давно, теперь дело совершенно явно шло к горам, и они не замедлили появиться.
А потом лапа наткнулась на что-то, и душа тревожно заныла.
Он не понял, что случилось, что встретилось на пути, но отпрянул и невольно прижался к земле. Попытался ощутить преграду, – нет, это не было преградой, он мог пройти, ничто не препятствовало, и всё же… что-то подсказывало: нельзя. Лучше не ходить. Опасно.
Он попробовал понять – чем.
Западня? Засада? На кого? На него? Естественная Силовая аномалия? Он потянулся к ней ещё раз. Сердце стучало: что-то будет, если он коснётся невидимой линии. Что-то будет. Что?!
Через короткое время он уже понял: линия рукотворна, слишком аккуратно она идёт. То, что проросло на ней, – относительно молодая поросль, самые старые деревья линия обходит, то есть её прокладывали после того, как они тут появились… Сигнальная полоса, оповещающая о том, что кто-то её пересекает в направлении гор? Оповещающая – кого?
Он не сомневался, что знает, кого именно. Сжался. А если бы он шёл быстрее, если бы проскочил с размаху? Все старания Ирату пошли бы прахом, вот он, сам пришёл, показался… а если – не только против него? Брат ведь у местных руниа тоже не в чести. И Мальфар пообещал, что доберётся. И какой-то руниа Аннатар облюбовал поселение элиа по другую сторону Отуманенного хребта. Значит – против руниа. Против тех, кто решит встретиться с ним лично. Мелькнула мысль предупредить соседа, но Йаллер отогнал её: это он живёт отшельником, прячется и вынужден добывать все сведения сам, а тот свободен в передвижении и наверняка давно уже всё знает. Не стоит. К тому же, – встретиться с одним из тех, кто был согласен на расправу с Ирату…
Его передёрнуло. Нет. Он узнал достаточно, можно вернуться домой… и пройти через долину выше по течению большой реки, где живут керо-лики. Потому что слишком близко они от этих гиблых мест… надо бы подальше. Йаллер невольно усмехнулся: с Великого Расселения так в голове и не успокоились мысли о том, что надо помогать народам куда-нибудь сбежать из опасных земель.
***
Сбежать решили не все. Йаллер стоял невидимым среди керо-ликов и удивлялся: в них была какая-то глубинная гармония, уверенность – и скрытая сила. И Сила. Не во всех. Но во многих. Интересно, долго ли она будет спать?..
Он не стал выходить к ним и убеждать словами, просто – остался в тени огромных деревьев, с ними было удобно и почти по-домашнему… он поймал себя на мысли, что думает о своём жилище по ту сторону Отуманенного хребта как о доме, удивился, обрадовался: надо же, у него – дом… после стольких веков и тысячелетий… Он жил незамеченным и учился ткать сны.
Он никогда не занимался этим, – не умел, никто не учил, да и не было необходимости. С керо-ликами было легко: они отзывались на осторожные касания – ночью, когда душа открыта и беззащитна,
