чтобы эти средства точечно дошли до тех, кому предназначаются, не затерявшись в карманах помощников.
- Да я и так знаю, у кого они оседают, - недовольно буркнул кабинетный мэр.
- Этого мало, - не унимался спущенный с поводка настырный помощник, - надо, чтобы люди знали, кто персонально ворует, да не только знали, но и видели, и слышали, как бескорыстный мэр больно хлопает по рукам мздоимцев. Вряд ли поборы после этого прекратятся – не тот российский менталитет, но популярности мэру прибавят точно. Мэр – фигура имиджевая, надо много и умело светиться, и если регулярные инспекции будут сопровождаться не менее регулярными аппаратными чистками и ротацией, обширно освещаемыми прессой, то такому главе города цены не будет в умах народа – избирателя.
- Не думаю, что сейчас что-то ещё можно изменить для меня кардинально, - обречённо прогудел запутавшийся в бюрократической паутине главный паук города.
- А вы всё-таки попробуйте, хотя бы для опыта на будущее, - настаивал раздухарившийся советник. – Ну, зачем вам столько вицев? Оставьте одного, наименее вороватого и наиболее нейтрального и сразу избавитесь от наиболее влиятельных врагов, которые уже потихоньку за вашей спиной переметнулись в команду Осинского. Заодно – хлопать дверью, так уж с треском! – замените наиболее нахально ворующих директоров и укрупните директории, тем самым ещё уменьшив число хапуг и недругов. Поменяйте клавиатуру и не давайте золотых парашютов, пусть используют свои запасные, они тоже не шёлковые. Народ будет в восторге, а вы в выигрыше. Зачем небольшому городу отдельные директории образования и культуры? Хватит одной объединённой. У нас почти не осталось полнокровно действующих предприятий, потому можно было бы их объединить под одно управление с транспортом. Ну, не мне же объяснять вам, производственнику и опытному организатору, как наиболее эффективно провести реорганизацию управления с одновременным укрупнением управленческих структур. – «Не мне же объяснять», - думал про себя ковёрный новоиспечённый помощник, которому уже опостылела собственная никчемная трепотня и безучастное внимание опытного бюрократа, - «на чём он свернёт шею и продолбит задубелые мозги. А я в возникшей крысиной панической неразберихе сумею чем-нибудь поживиться и найти безопасную нору. Мальчиком, во всяком случае, на побегушках не буду, не дождётесь. Сами разгребайте скопившееся дерьмо, если хотите не задохнуться и не вылететь из упомянутой вами обоймы». – И вообще, зачем нам французские директории, не лучше ли понятные российские Управления? Глядишь, и извернётесь, хотя надежды мало. – Безнадёжный мэр сверкнул на него сталью, но продолжал молчать, и было непонятно, как воспринимает дилетантские советы и воспринимает ли вообще, скорее всего, ему больше нужен был преданный собеседник, которого можно слушать и думать по-своему. – У нас ведь как, - продолжал разболтавшийся советчик, которому захотелось выговориться без опасения, что может быть высмеян, - сегодня ты – гад и ненавистный изверг, кровопийца на теле народа, а завтра - без промежутка – герой. До сентября ещё есть время, чтобы попытаться им стать. Надо только очень захотеть, не жалеть ни себя, ни пригревшейся трухлявой свиты. Возьмите в новые управленцы профессионалов дела, сами-то вы ведь из этих. Видя вашу инициативность и бескомпромиссность, вернутся и те, кто давно поставил на вас крест. Вам нужны новые люди с новыми идеями, - стал повторяться. – Кстати, неплохой лидер есть на деревообрабатывающем комбинате, - перешёл к конкретике, - вполне и с избытком мог бы заменить очень уж юркого и хитрого Коротича. Да и на других предприятиях сохранились деловые специалисты с чистыми руками. В ближнем пригороде у нас отличный кирпичный заводик, выпускающий самые качественные кирпичи в округе, вполне мог бы обеспечить дешёвым материалом стройки города. Но он тайком прихватизирован каким-то скрытным духом, который вместо того, чтобы заняться модернизацией предприятия, всячески способствует его развалу. Случайно не знаете, кто такой? – Малышкин поднялся и пересел за свой стол.
- Дух этот – не кто иной, как твой бывший шеф.
- Леонид Аркадьевич?! – от неожиданности Виктор Сергеевич откинулся на спинку стула, опасно пошатнув его, и уставился, выпучив глаза, на нового сведущего шефа. – Ну, осьминог! Вот щупальца! Всюду протянул, ко всему присосался! Интересно, за какие такие шиши? И дворец загородный отгрохал такой, какого ни у кого в городе нет, даже у мэра.
Униженный мэр только улыбнулся.
- Придётся вместе с ФСБ отдирать щупальца, он станет первым, на ком мы покажем свою силу. Ты прав: народ наш любит крутых и сильных и не любит болтунов, - присовокупил к затаённой жёсткой мысли то, чего не говорил помощник. – Разговоры, конечно, тоже нужны, но они должны перекрываться делами. Болтовня быстро развеется прахом, а дела, пусть и не оценятся сразу, пусть долгие, останутся в памяти и станут катализатором будущих успехов. В этом я согласен с тобой. Что ещё?
Помявшись и чуток подумав, дипломированный финансист не мог не упомянуть главной действующей силы.
- Хорошо бы силу подкрепить финансами. Вам нужен собственный фонд.
- Верно, - соглашаясь, прихлопнул по столу дланью учредитель. – Я не верю, что проиграю, и не буду верить до тех пор, пока не посчитают последний бюллетень. Ну, а если и проиграю, то Осинский тоже не выиграет, даже если и победит. Он не может выиграть потому, что является типичным ярким представителем бюрократа, а что является отличительной чертой закоренелого бюрика?
Ответ Виктор Сергеевич знал очень хорошо.
- Безынициативность и осторожные действия только по распоряжениям и инструкциям.
- Правильно: отсутствие перспективного мышления. Бюрократ-чиновник живёт сегодняшним и вчерашним днём и помыслить не смеет, что будет с ним и с округой завтра, ему это не надо. Такие не могут выиграть, потому и на взятки падки: дают, протягивают – вот они, зелёненькие и розовые! – бери, не задумываясь, что будет потом. Осинский, вероятнее всего, выплывет на моих ошибках и промахах, но долго у власти не продержится, он не знает, что с ней делать. Кроме одного: бери, коли дают. – Малышкин встал, заканчивая ознакомительную беседу с доверенным помощником. – Тебе первые задания: наипервейшее – устроить интервью с главным редактором городской газеты. Второе – разработать устав и рекламу фонда. Сам-то намерен участвовать?
Виктор Сергеевич тоже поднялся, почувствовав, что от напряжения штаны к заднице прилипли.
- Непременно, - чуть-чуть обозначил нейтральную улыбку, - вся страховка пойдёт туда.
Малышкин сощурился, в какой уже раз оценивающе и одобрительно вглядываясь в неординарного помощника.
- Рискуешь?
- Ничуть! – возразил инициатор и соучредитель фонда. – Уверен, что деньги будут безнадежно потеряны.
- Ну-ну! – рассмеялся Тимур Эдуардович, одобрив ответ, в котором были и «да» и «нет». – Пока – всё.
В предбаннике приятная секретарша пренеприятного городничего расплылась в лучезарной улыбке.
- Поздравляю, Виктор Сергеевич. – «Наверное», - подумалось, - «всё время, пока мы болтали, заучивала мои позывные». Раньше они встречались редко, только на встречных коридорных курсах – он желал ей здравствовать, а она, улыбаясь – знала шкода, что улыбка её красит и молодит – милостиво кивала головой, стараясь не обрушить вздутую причёску. – С вас причитается.
- К вашим услугам, - с готовностью прореагировал счастливец. – Когда и где?
Она улыбнулась ещё шире, глубже обозначив зовущие ямочки на полных гладких щеках, и подняла левую ладонь, показывая на оттопыренном безымянном пальце обручальное кольцо с засветившимся бриллиантиком.
- Опоздали.
- И не в первый раз, - сокрушённо признался неудачливый благодетель. – Правда, опытные в сердечных делах люди говорят, что если колечко крутануть, то брачный обет на время отменяется. Попробуйте. – Но её кольцо, глубоко врезавшееся в кожу, не хотело крутиться. – Я вам сочувствую, придётся терпеть муки верности всю жизнь.
Она поморщилась от неудачного комплимента.
- А вам придётся удовлетвориться сугубо мужской компанией. У нас на закрытые мероприятия, такие, как знакомство с новым руководителем и представление его руководящему составу мэрии приглашается ограниченный круг лиц: вице-мэры, сити-менеджер, директора и первые заместители – только свои.
«Надо же, - подумалось новичку, - всё по регламенту, даже вступление в должность».
- Это что же будет: смотрины или крещение, заседание или банкет-междусобойчик?
- Всё вместе, - ямочки на щеках секретарши исчезли.
- И где оно происходит?
- В ресторане, в кафе, где вам будет угодно, - симпатичное лицо куратриссы снова помягчело. – Советую воспользоваться нашим кафе: заплатите вперёд и можете быть свободным от хлопот. Завтра пятница – удобный день.
- Прямо с утра?
- Что вы! Ни в коем случае – рабочий день, только после работы. Ну, если очень настаиваете, то можно негласно в четыре. Я, с вашего разрешения, оповещу всех.
- Кроме сити-менеджера, он-то ведь не наш, а всего лишь наёмный работник, не так ли?
- Но…
Но блюститель строгих бюрократических правил настоял на своём: почему бы, если представилась возможность, не щёлкнуть по носу заносчивого противника?
- Никаких «но». Спасибо за исчерпывающую консультацию и помощь, жаль, что вас не будет. Может быть, мы вдвоём сумели бы скрутить вредное кольцо.
Приятная секретарша мгновенно надела официальную маску и стала заметно старее и неприятнее.
- Ваш кабинет 13, устраивайтесь.
Приятный новый руководитель без определённых обязанностей деланно вздохнул.
- И здесь не повезло.
-17-
Новокрещёный встречал крестников у входа в сухую купель, смоченную наркотическим алкоголем и всякими другими непотребными для христиан жидкостями. Каждое рукопожатие сопровождалось обязательным «Поздравляю!» и официальной улыбкой одним или двумя уголками рта в зависимости от приязни дорогого гостя. Затем следовал быстрый внимательный взгляд за спину покидающего серый обыденный мир ради мира светлого в тенётах бюронета, улавливая, кто уже пришёл и что на столах. Жаждущие посвящения нового собрата шли густо, стараясь не опередить и не опоздать, надеясь не только нажраться и насосаться на дармовщину до отвала, но и почесать развязавшиеся трёпала в тесной компании единомышленников. Новичок сам по себе никого из зрелого чиновничьего истэблишмента не интересовал, он только давал возможность ветеранам сплотиться ещё теснее, усечь слабости невольных друзей и укрепить свои позиции. В числе последних привалил, улыбаясь обоими уголками рта, всеми уважаемый и презираемый строительный босс. Он уже встречался с Алексиным поутру, но это не исключило ритуального приветствия с чуть более долгим удержанием сцепленных ладоней и дружелюбно-враждебным прищуром глаз. Последним, как и полагается, появился глава сонмища, грузно прошёл к столику у окна, тяжко уселся на жалобно скрипнувший модерновый стул, властной дланью поманил именинника, подождал, пока остальные разместятся согласно инструкции и скрытным паутинным связям: замы – отдельно, вице – вместе, рядом с мэром, а директора – по мере
