спасая, если надо, спасательными кругами из льготных кредитов, а не топить медленно и упорно нанятыми спасателями. Да мало ли ещё что можно предложить реальное и простое, чтобы вернуть городу вторую жизнь, если только профессионально осознать его реальные возможности. Так, для полноценного отдыха вполне сгодятся обновлённые снаружи и кадрами два городских ДК, а в дополнение можно осилить постройку лёгкого летнего культ-развлекательного комплекса, но, конечно, без рулетки и ночного вертепа. Для стройки нашлись бы и местные спонсоры.
Как ни странно, а мэр после сомнительного интервью встретил помощника у себя в довольно радужном настроении. Да и почему не радоваться, когда первое из запланированных мероприятий по популяризации мэра выполнено, по его мнению, с успехом. Деталь сделана, вставлена, куда надо, и кати дальше машина сама. Можно было переходить к более тесному знакомству с массами, для блага которых он, вроде бы, и служит. А начать трудное снисхождение решил с родного завода, искренне надеясь, что там его ещё помнят, ещё любят и поддержат на маковке городской власти.
Послушать мэра в сборочном цехе собрался весь кадровый остаток, доживающий медленно текущее время до пенсии, все, кто знал бывшего главного инженера ещё мальчишкой-инженером, кому они доверили верховенство над собой и разочаровались. Тогда думали, по-нехитрому, что одним достойным человеком можно сломать или хотя бы выправить систему, а Малышкин, по незнанию и самопереоценке оказался заложником всеобщего заблуждения. Так уж у нас издревле повелось, что надеемся на вождя-батюшку, отдавая с лёгкостью заботу о себе и с облегчением освобождаясь от самозаботы, каждый раз забывая, что никогда ещё ни один вождь – ни царь, ни коммунист, ни перестройщик, ни демократ – не выполнил полюбовного договора, заботясь, в первую очередь, о себе и близких к себе, а всё, что пытался сделать для них, вопреки воле окружающих, при первых же затруднениях чахло и быстро забывалось, как забывался и сам он, а народ снова, надеясь на чудо и дядю, принимался за поиски нового вождя-заступника.
Бывший свой тоже не оправдал надежд, тоже погружался в забытьё, но не хотел принять этого.
- Здравствуйте, товарищи! – бодро прогудел, с удовольствием прислушиваясь к знакомому эху в знакомом до последнего уголка цеху.
- Здравствуй, господин начальник, - менее бодро ответил совершенно седой мужик неопределённых лет с серым лицом, украшенным многолетними вкраплениями металлической пыли и крошки. Многие нехотя рассмеялись, но большинство, видел Виктор Сергеевич, стоявший на помосте поодаль от мэра, только недобро поджали губы и сузили глаза. Улыбнулся и мэр, приняв ответное жидкое приветствие за рабочую шутку. Сглотнул её и понёсся было по интервью, но, не успев разогнаться, был остановлен всё тем же седым: - Ты лучше нам сразу скажи: быть заводу или хана ему? И когда?
Здесь крутить вхолостую и изворачиваться было бесполезно, здесь собрались ещё те, кто помнил более-менее честную советскую власть и власть общественных собраний.
- Не знаю, - помрачнел большой чужой начальник, и лицо его по-рабочему потемнело. – Завод не принадлежит городу, он в частной собственности вашего прежнего директора, которому вы, не задумываясь, продали акции. У него и спрашивайте, - предложил неосторожно, разозлясь.
Толпа сразу заволновалась, загудела, из неё вырвался тоже злой вскрик:
- А ты где был, зачем не остановил, не подсказал? Мы зачем тебя выбирали в мэры?
Отговариваться было нечем. Да, он, занятой утверждением себя в бюронете, не воспрепятствовал хищению, проведённому негласно. Втихую обработал старый товарищ и новый собственник махинацию с акциями и смылся подальше, на благословенный остров, и оттуда не вытащить ни за ушко, ни за что другое.
- Мы попытаемся выкупить завод! – повысил в отчаяньи голос проштрафившийся ставленник завода.
Масса чуть поутихла.
- Когда? – тут же вторично последовал неприятный вопрос от седого. – На наш век жданки хватит? Или замылите надолго, пока не сдохнем? И что потом? - Когда и, тем более, что потом, не знал никто, ни собственник, ни мэр-купец. Он только пожал плечами, переступив с ноги на ногу, пряча в карман пиджака, и не попадая в него, тезисы провалившегося лапшевника. – Ты зачем, Дуардыч, нарисовался к нам? На тачку хочешь? – Народ снова загудел, одобряя предложение. – Это мы могём. – Да, это-то они могли, не сомневались ни мэр, ни помощник, а вот подумать и решить, как выбраться из провала, ещё никому скопом никогда не удавалось. Легче всё свалить на лидера и свалить его, а там видно будет.
- Ну и чёрт с вами! – рявкнул мэр. – Живите, как хотите! – заторопился с помоста, защищаемый от толчков помощником и нейтральной менеджерской охраной. Быстрым шагом, буровя возбуждённых работяг грузным телом, раздобревшим во власти, выбрался наружу и, не захватив молодого помощника, оставленного на растерзание старикам, выкатил на джипе из ворот под смачный свист.
Виктор Сергеевич, пересилив желание сбежать следом, пошёл без приглашения вместе с управляющими заводом в директорскую, а вместе с ними и седой баламут.
- Ты кто? – заступил дорогу вездевластному помощнику мэра в кабинет.
- Я… я? – даже растерялся от такой наглости Виктор Сергеевич и почему-то назвался не по должности, а по фамилии: - Я – Алексин.
- Какой такой Алексин? – потребовал уточнения седой цербер, услышав известную на заводе фамилию. – Сынок Сергея, что ли? – подозрительно вгляделся в холёного молодого мужика, никак не соответствующего рабочей кости.
Сынок улыбнулся миролюбиво.
- Он самый, теперь ещё и помощник мэра, - озвучил свою долю власти.
- Пусть войдёт, - разрешил ВРИО директора и пояснил кивком, показав на седого: - Это наш профлидер. – Когда все расселись, оставив поммэра стул в конце стола заседаний, потребовал: - Мы вас слушаем.
А что он мог сказать? И вообще, зачем попёрся за ними? Из чувства стыда за мэра? Из-за того, чтобы не показаться таким же трусом и балаболкой, убедить, что он-то ни при чём? Почему-то захотелось встать на колени, но не перед этими, сидящими в кабинете, а перед теми, что стояли там, в цеху, и попросить прощения за то, что ушёл от них, выкарабкался в прокажённый чиновничий рай, и вместо того, чтобы вкалывать по-настоящему, играет в бюрократические поддавки. С этими, недобро ждущими от него привычных властных разъяснений, разговора не получится. Этих, ставленников хапуги, вполне устраивает оплаченное безделье, сдобренное негласной распродажей всего, что ещё есть ценного на разоряемом заводе. Их никакими перспективами не проймёшь, им надо сейчас и побольше, а там – наше вам с кисточкой.
- Выкупа не будет, - отрубил твёрдо и безжалостно, опровергая обещания начальника. – Бедная казна мэрии не потянет сейчас явно завышенную цену охамевшего хозяина, а через три месяца выборы, и неизвестно, как отнесётся новый глава города к дорогой сделке. Думаю, что ему будет в ближайший год не до этого. Так что, похоже, вам, если захотите, придётся искать выход самим.
Охранитель чужой собственности скептически скривил губы.
- И это всё?
- Погоди, - остановил седой профдеятель. – Может, у тебя есть какие предложения? – обратился к сыну Сергея.
- Есть, - подтвердил тот, вспомнив давнюю вычитанную идею о тепло-модулях. – У вас масса металлолома, который надо не разворовывать и продавать, - директор качнулся как от удара, и приспешники тоже зашевелились, словно им наступили на любимую мозоль, - а обменять на деловой металл. Сохранились, наверное, ещё конструкторы-профи, а уж про умелые рабочие руки я и не говорю, то есть, есть всё, чтобы перепрофилироваться на востребуемую продукцию. В частности, можно бы заняться изготовлением остро дефицитных для города, и не только для нашего, даже – для областного, компактных газово-тепловых модулей для автономного обогрева и снабжения горячей водой отдельных кварталов и производственно-административных зданий и тем самым избавиться от теряющих до 70-ти процентов тепла, из-за постоянных порывов и дорогих ремонтов, трубопроводов от дальней ТЭЦ.
- Это не наш профиль, - возразил один из присутствующих бездельников похоронной команды. – Мы – завод, а не ремесленная мастерская.
- Тогда обеспечьте работяг заводской работой и приличной зарплатой. – Это предложение тоже не нашло отклика в бездеятельном менеджементе. Подождав немного, ушлый пришлый продолжал: - Можно изготавливать автобусные остановки, которых в городе фактически не осталось. А ещё – металлические ограждения…
-…и могильные оградки, - выфыркнул, не сдержавшись, почти директор.
- Почему бы и нет? – согласился новатор. – Нужно делать всё, что даёт хоть какую-то прибыль, а главное, позволяет сохранить завод и бесценные рабочие кадры, которые обязательно понадобятся в недалёком будущем.
- Мы подумаем над вашими предложениями, - веско бросил, поднимаясь, топ-менеджер, давая понять, что рационализатору пора сматываться со своими предложениями ко всем чертям, а тот на прощанье ещё и нагло поторопил:
- Только не затягивайте с подумками, начинать надо завтра, - и вышел не то, чтобы с чувством выполненного долга, а, скорее, с чувством удовлетворения собой, что не поддался влиянию толпы, которая, как правильно определили древние философы, никогда не бывает правой, и договариваться надо с лидерами. Правда, на заводе таковых не оказалось, если не считать непонятного седого профлидера. И теплилась надежда, что промолчав всё заседание, он доведёт-таки до сведенья товарищей задумки поммэра, и завод оживёт, выздоровеет.
На выходе с главной улицы города, носившей, естественно, звание проспекта имени Ленина, на центральную тоже Ленинскую площадь с бюстом незадачливого пролетарского поводыря, обкаканного голубями, Виктора Сергеевича обогнал малышкинский джип, с взвизгом притормозив впереди, метрах в двадцати. Дверца водителя широко распахнулась, из машины, выкинулись сначала две ноги в светлых джинсах, потом зад и следом вся Нина в лёгком светло-кремовом свитере. Не захлопнув дверцы, по-борцовски расставив ноги в не зашнурованных кроссовках, ждала приближения гада, сломавшего ей жизнь.
- Здравствуй, - первым непроизвольно и виновато поздоровался гад, не очень-то жаждавший и даже боявшийся встречи с настырной злобной фурией.
- Привет, - она, как ни странно, улыбалась, и голос был в тон приветствия. – Куда торопишься, не спеша?
- Всё туда же, - тоже, на всякий случай, изобразил улыбку прищученный карась, - в мэрию.
- Садись, подвезу.
- Спасибо. Пройдусь, тут рядом.
Она рассмеялась, уловив его неуверенное, тревожное состояние.
- Да ты не боись, на шею не брошусь, переболела тобой и поняла: слаб ты для меня, - большего оскорбления для мужчины и придумать нельзя. – А за зимнее зла не держи, то была хмельная завихрень. Бабы в нелюбви, что скорпионы: и себя жалят, и соперниц, и мужика, в конце концов, чтобы никому не достался. Тебе ещё повезло. – Достала из заднего кармана сигареты и зажигалку, закурила. Знаешь, тебе никакая баба не нужна надолго, - повторила вслед за Верой, - ты слишком занят собой и своими паскудными делишками, с тобой любая скукожится и сбежит, так что живи один. – Она сильно и нервно
