родственников и каких-либо активов там не имеет, не пойман на коррупции, не имеет недвижимости и движимости и, вообще, свой в доску, беден, как последняя канцелярская крыса, и хорошо знает нужды собратьев по норам. Было всучено и навешано на все видные столбы и стены до тысячи портретов, так что горожанам, часто натыкавшимся на претендента с наглыми глазами и приторной улыбкой, снился он беспокойными ночами и, просыпаясь в страхе, они оглуплённо вскрикивали: «Да пропади ты пропадом!» и, чтобы избавиться от наваждения, обещали проголосовать за этого, поскольку у двух других претендентов в папаши города рожи были ещё отвратнее. В общем, Алексей расстарался, надеясь отыграться на торговой монополии, и портретов выскочки было значительно больше, чем портретов авторитетов. Да и агитаторы у молодого были сплошь молодые и симпатичные, в основном, девчата, как им не довериться, им-то придётся жить дальше, долго и счастливо с этим, что на портретах.
Виктор Сергеевич отчитался перед создателем тройственной антанты о встречах с кирпичниками и строителями, заострив внимание лидера на тревоге строителей по поводу слухов о продаже их Осинскому, что непременно негативно скажется на их голосовании. Малышкин коротко чертыхнулся и обещал крупно переговорить с Коротичем, чтобы тот не морочил головы и себе, и подчинённым. О том, что Леонид Аркадьевич собирается вообще слинять из мэрии, помощник решил умолчать, не очень-то доверяя хитроумному директору, который может и передумать по обстоятельствам, и даже не вспомнить о таких намерениях. Скупо поведал и о встрече с губернатором и идиотских вопросах. Малышкин понятливо хмыкнул, объяснив, что прожжённый администратор прощупывал кандидата, опустив на землю, на знание обыденной жизни города, которую и придётся устраивать в первую очередь, отодвигая масштабные проекты всё дальше и дальше, и, похоже, Алексин экзамена не выдержал и поддержки от губернии не получит. Дальше последовали новые наставления на обсосанную тему.
- Но массам надо затуманивать мозги именно гигантскими прожектами, их не впечатляет бытовуха, которой они нахлебались по уши, каждый хочет похвалиться тем, чего не имеет. Надо уметь с ними мечтать, и чем дальше улетишь в мечтах и увлечёшь за собой, тем приятнее им будешь, надо уметь улавливать мечтательные чаянья народа и мягко обещать следовать в одной струе с мечтателями. Вот большевики с Лениным намечтали аж на 70 лет и ещё бы гнали лажу, если бы не слабак Горбачёв. Нам такого длительного периода не надо, нам бы закрепиться на пару сроков, - поучал-наставлял политик-прагматик неотёсанного политика-романтика, - так что не зацикливайся на мелочах, оглушай-расслабляй по-крупному. У нас есть для этого торгово-развлекательный комплекс, музей, парк, придумай ещё чего-нибудь позажигательнее. Начало у нас нормальное, не хуже, чем у других, главное, не снизить темпа, напора и не упускать инициативу. Куда ты сегодня? – Видок у шефа был не очень. Встретив внимательный взгляд помощника, объяснил: - Сам отвозил Нину, подустал. – Когда узнал, что Виктор Сергеевич смело нацелился на ершистый завод, с которого их однажды выперли с позором, позвонил временному калифу и договорился, что кандидату уделят час до обеда. Встречавшиеся по ходу к выходу хорошо знакомые сослуживцы спешили укрыться в ближайших кабинетах и закоулках с сортиром, лишь бы не столкнуться с наглым выскочкой. Эти уже предались Осинскому. «Ничего», - подумал мстительно, - «очень скоро будете искать аудиенции с заискивающей улыбочкой».
На завод сгоряча припёрся на полчаса раньше. Сообщил Алине, где он и что пообедать вместе, как и вообще пообедать, не удастся. Приветливый директор, исполняющий обязанности охранника имущества, захапанного затаившимся где-то в заморьи владельца, обрадовал сообщением, что два других претендента уже побывали здесь, и сплочённый коллектив завода дружно решил поддержать наиболее достойного – сити-менеджера, обещавшего возродить производство за счёт льготных кредитов. Виктор Сергеевич спокойно воспринял неприятное сообщение к сведенью и не стал вступать с приятным топ-цербером в бесполезную перепалку. Этот-то точно предан со всеми потрохами своему по духу вип-чиновнику, так же, как и хозяину, отстёгивающему за охранное безделье приличную мзду. Популистское обещание Альберта Яковлевича было настолько грубо популистским и невыполнимым, что и говорить-то о нём с более-менее разбирающимися людьми, а директор явно относился к числу более, было как-то неудобно. И вместо предварительного собеседования со спрятавшимся в раковину начальником кандидат решил впервые прогуляться по цехам, посмотреть воочию, куда его хотел затолкать добросердечный глава династии.
Первое впечатление было такое, что все, кому не лень, колотили по железу, отовсюду летели раскалённые брызги металла и визгливо жужжали крутящиеся детали станков, вгоняя болезненные звуки сопротивляющихся металлических болванок в уши сгорбившихся живых роботов в очках-фарах, прожжённых спецовках и стареньких касках, всё, как в фильмах средних лет прошлого века. Многие станки простаивали без движения в ожидании кредитов Осинского, и что здесь творилось бы, когда все они бы заработали, трудно представить, а ещё труднее с непривычки вытерпеть. Сейчас никому и дела не было до чистюли в новенькой каске. Так только, мельком и искоса взглядывали на пришельца из другого мира и, не отвлекаясь, продолжали стучать, пилить, сверлить, точить, крутить, брызжать, жужжать. Да и он притормозил на входе, не очень-то стремясь погрузиться в грохочущую бездну, издали наблюдая за чертями в аду и мысленно хваля судьбу и юношеское упрямство, что спасли от железной каторги, иссушающей мозги и тело и не оставляющей ни одного желания, кроме как накиряться да завалиться до утра на не разобранную постель. Потоптавшись немного и побоявшись испортить светлые джинсы, белую рубашку-апаш и сине-белые кроссовки, вышел на волю, взглянул на переливающееся золотой радостью солнце и сам улыбнулся ему, глубоко и освобождённо вздохнув.
Коротко взвыла сирена, подошёл директор и повёл в соседний цех, поменьше. Там было почти пусто и гулко, зияли дыры в стеклянном перекрытии, безнадёжно замерли станочные монстры и было много осиротевших фундаментов, лишившихся прикрытия, отправленного за ненадобностью на металлолом. В центре иногородне желтел стол и два стула впридачу. Неспешно собиравшийся народ рассаживался на фундаменты, станины и ящики, сразу закуривал, прикрывшись плавающей над головами ажурной никотино-смоговой пеленой, упорно надвигавшейся на кандидата, демократично уместившегося одной ляжкой на столе, и стоящего рядом истуканом директора. После двухфразового представления Виктор Сергеевич с энтузиазмом новичка в спорт-дикторском темпе начал излагать программу всеобщего светлого будущего, но не осилил и четверти, как один из чумазиков, отбросив окурок, высосанный до задымившегося фильтра, прервал на полуслове:
- Кончай попусту травить бодягу, мы уже определились: мэром будет… как его... ну, этот… Осинский.
Виктор Сергеевич вспылил от хлёсткой обиды в открытую.
- Чем же он вас задёшево купил?
Сосед чумазого и такой же чумазик, только в другом орнаменте, снисходительно заржал, щелчком отправив окурок в сторону обиженного.
- А тем, что деловой мужик, не читал пустых лекций, не в пример тебе, а сразу заверил, что первым делом его будет восстановление завода, для чего обещал льготные кредиты.
Услышав уже известную ему цену, забракованный кандидат тоже хохотнул.
- Где он их возьмёт? – спросил у всех разом, встречая колючие неприязненные взгляды купленных.
- Это уж его дело, - неуверенно бормотнул чумазик.
- Его, - согласился, восстанавливая уверенность, Виктор Сергеевич. – Его дело – обещать! – подчеркнул последнее слово усилением звука. – Малышкин, ваш мужик, тоже много чего обещал, и что?
Все молчали.
- Так то – Малышкин, - попытался вытащить старую занозу ещё один из обманутых своим.
- То же будет и с Осинским, - грубо ославил соперника бодяжник. – Пошевелите мозгами, покрутите шарики: где он возьмёт эти кредиты? – Никто из чумазых, конечно, этого не знал, да и знать не хотел: даст и всё! – и не о чем мытариться попусту. Чего молодой завёлся? А тот продолжал горячо: - Он – сити-менеджер, я – помощник мэра, и оба хорошо знаем невозможность дотационного городского бюджета, из него в ближайшие годы ничего не выцарапаешь, а вам для восстановления понадобится о-го-го! – не на одну сотню миллионов потянете. Откуда такие деньги, из какого загашника? Отобрать у детей, больных, престарелых, закрыть детсады, школы, больницы…
- Разогнать вашу хватучую мэровскую шарашку, - подсказал кто-то из сидящих кучно.
- И кто будет тогда давать вам кредиты? – мгновенно уел рационализатора воспрянувший духом Виктор Сергеевич. – Да с нашего разгона вы и пары лимонов не наскребёте, а вам нужны сотни. Считать надо прежде, чем травить бодягу, - отфутболил обидное обвинение.
- С чего вы тогда дворцов понастроили? – не сдавался чумазый оппонент.
- А это вопрос не ко мне, а к прокурору, – сделал лёгкий обводящий финт ведущий игру. – Лично у меня нет ни дворца, ни собственной квартиры. – Глаза у многих злорадно повеселели. А бессребреник продолжал экономический ликбез, стараясь пробудить в работягах задатки похеренного рабским трудом разумного мышления. - Везде и всюду, и у нас тоже, единственным источником кредитов являются банки. Осинский, став главой города, может, конечно, посодействовать, чтобы они раскошелились и выдали вам пару-тройку льготных траншей. Но банкиры не враги себе, много сразу не дадут, а посмотрят сначала, на что и как эффективно тратите, да ещё потребуют гарантий отдачи. Если на модернизацию – нате вам, а если только на зарплату – кукиш с маслом. И это ещё не всё. Большие кредиты даются не всем кому ни попадя, а только юридическим лицам, руководителям крупных зарегистрированных предприятий. У вас кто юридическое лицо?
После недолгого замешательства кто-то указал на маявшегося у стола временщика.
- Вон, Суркин.
Временный директор среагировал мгновенно:
- Не уполномочен. У нас юридическим лицом является хозяин завода.
- Вот! – удовлётворённо констатировал Виктор Сергеевич. – Ему и дадут то, что обещал Осинский, и его, хозяина, воля, как распорядиться вытребованным вами подарком: то ли расщедриться и выплатить задолженную зарплату, кстати, за сколько месяцев задолжал? – Кто-то угрюмо сообщил: «За пять». – Вот, выдаст месяца за два, чтобы успокоить, а то и купит ещё одну виллу на берегу тёплого моря, недосягаемого для наших прокуроров. Во всяком случае, возобновлять производство устаревших станков себе в убыток не станет, хорошо зная, что им нет сбыта, что ещё в советские времена завод был планово-убыточным, и купил прохиндей не завод, а землю под ним, что почти в центре города, и здания, которым сноса нет, их можно очень даже продать или сдать в аренду. Когда-то ваш зряшный труд оплачивали другие, а вся продукция шла на склады, а оттуда прямиком в мартены, но то было в планово-распределительной системе, когда оплачивался труд,
