претендент выбирать …сотрудниц.- хмыкнул Борн, которому почему-то, вдруг стало тошно, после того, как только стоило ему вспомнить лица сзади стоящих сотрудниц.
- Чё, по плохело. –Бред, заметив в душе терзания Борна, не мог не прийти ему на помощь и не сопроводить ухмылкой, эту свою конструктивную мысль. Но если кто-то живёт вчерашним днем, что определяет его мыследумание, то претендент, как и всякий полководец, жил не только сегодняшним днем, но и мог заглядывать вперёд, поглядывая на фигуристость своих сотрудниц. Что ему позволяло делать, своё удобное расположение, позади спин всей своей команды. Что, конечно, только так выглядит фигурально (в данном случае, употребления слова фигурально, тоже фигурально, что ж поделать, когда таковы правила этой игры), когда на самом деле, он всегда находится впереди, встречая лицом к лицу опасность. Но что ж поделать, раз такова участь всех великих людей, пребывать в тени, где всё же, стратегически лучше думается, глядя на эти фигуры.
- Да, уж.- Как всегда замысловаты и туманны мысли претендента, когда он, стоя за спинами своих, как правило, сотрудниц, фигурально смотрит на них. А что он может поделать, когда его жизнь полностью подчинена игре и окружающий мир, видит через призму комбинаций, игровых моментом или как сейчас, через призму фигур.
- Человек настолько устоялся в своём умственном ограничении, что ему только формы и подавай. – сложность выбора, всегда терзающе действует на претендента, который глядя на разумность форм Глинды и спортивность изгибов спины Мерфи, не знает, какой своей руке отдать предпочтение.
-А всякая бесформенность, с её переполненностью, есть бессодержательность, несущая в себе только холестерин.- претендент в своей голове слишком жесток и оппозиционно настроен к своим спонсорам, сети быстрого питания, какого там фаст-фуда.
- Да что ж такое.- не выдержав очередной остановки лифта, Борн, про себя виня кое-кого, не выдерживает и так прилюдно выражается. Что же касается того, кого он там про себя во всём винил, то тут загадки большой нет, ведь классовую борьбу никто не отменял и каким бы ты щедрым нанимателем не был, то твой подчиненный, всегда найдёт, к чему можно было бы придраться в тебе благодетеле и филантропе.
- Не слишком ли много он о себе думает. – в пылу своей невоздержанности, сидя у себя в номере, а в частности на унитазе тужился мыслями Борн.
- Вечно ему, самые высокие этажи подавай. Так и есть, Карлсон который живет на крыше. К-хе, птица высокого полёта. А мне что делать, как учитывать его, и ладно, так и быть и свою безопасность. Ведь в данном случае, пути отхода сокращаются в два раза и могут быть осуществлены только вниз. Вот так то!- даже размышляя, Борн только с профессиональной точки смотрел на мир. Ну и иногда, самую чуточку со своей обыденной: «А у меня, быть может высотобоязнь».
- Тошнота и клаустрофобия.- пропыхтел про себя вспотевший Борн, взирая на отсчёт цифр на табло лифта, уже приближающихся к их номеру этажа. Из чего начала проясняться разработанная им тактика разделения и перемещения их делегации, где вперёд, видимо для опробования работы лифта и крепости его лебедочных механизмов, были отправлены мало для него значащие гроссмейстеры, родственные и приближенные к претенденту лица. Тогда как он и уж куда деваться претендент, должны были воспользоваться плодами их испытательного труда
Да, кстати, последними из всех стоящих у лифта, был всё-таки не сам претендент Карлсон, а выбранные им, с рекомендательным участием Борна, парочка зарекомендовавших себя с настырной стороны, поклонников его таланта. Чьё тыловое присутствие, надо отдать им должное, вселяло уверенность в претендента, который всегда знал, что его поддержат и если что, даже отступить не дадут. Что в свою очередь, облегчало задачу Борну, могущего положиться на их непримиримость к противникам Карлсона, и стоит только кому-нибудь, не так на него посмотреть, то они уже готовы, противнику не только ноги отдавить, но заткнуть обратно в этот их противный глаз бревно.
Что и говорить, а каждый отдельный вид спорта, подразумевает наличие своих болельщиков, а также их специфичность, находящуюся в близких отношениях с видом этого спорта. Что, в свою очередь, предсказуемо давало нам возможность предположить, что вид этих болельщиков из группы поддержки претендента, определенно нёс в себе, отражение работы шахматной мысли, которая и привела их за спину претендента. И те из нас, кто поленившись, не сочтёт нужным взглянуть на лица этих сопровождающих лиц, глубоко ошибется, заявив:
- А что они там нового, могут увидеть. Ведь всем и так ясно, что в этом шахматном спорте, нет места разгуляться силе и физике тела.Так что и провидцем быть не надо, чтобы с уверенностью сказать, что каковы таланты игроков, таковы и виды их почитателей талантов. Щуплый вид, длинный нос, огромный лоб, очки в придачу, вот и вышел наш болельщик.
Что ж, как говорится, каждый имеет право на свое мнение, а ещё больше, имеет право на сомнение, с которым мы и посмотрим, на ничего не имеющих общего с этим представлением ленивого провидца, стоящих за спиной Карлсона, широкоплечих, правда малозаметного(их лица слишком обычны, что даже зацепиться не за что, чтобы их как-то запомнить) вида болельщиков. О чём, конечно же, можно было бы ещё поразмышлять, к тому же, как говорят очень осведомленные лица (горничная по этажу), эти болельщики, не в пример другому болельщицкому сброду, ведут себя культурно.
- А ведь стоит мужикам оказаться в бесконтрольном состоянии одиночества. Так я уж их знаю. Их сразу потянет….- многозначительно не делает тайну, всевидящая и везде побывавшая горничная.
- А они (их в номере, аж, шесть человек) очень ответственны, не поднимая крышку унитаза, только в таком виде используют его по своему назначению, что даёт мне право утверждать, что они не мочатся мимо унитаза (или наоборот, одно из другого выходит). Очень зависимы друг от друга, куда не пойдут, всегда передвигаются парами (может они эти, как их там зовут, ах да, толеранты). Пунктуальны, в одно и тоже время, сменяют друг друга в номере, где, по их мнению (дурачки, есть же сейф, а они бояться, что у них чего-нибудь сопрут), всегда должен кто-нибудь быть. Что и говорить, иностранцы. Не понять нам их никогда. – очень глазаста и информирована эта горничная, сжимавшая в кармане своего фартука, доказательство глупости и невнимательности этих парней из 113 номера, очень видные запонки.
Но давайте вернёмся к площадке у лифта, где ожидание лифта, начало по-своему сказываться на стоящих рядом с ним людях.
- Что-то здесь не так.- Борн с сомнением смотрел на мигающее цифровое табло лифта, которое вновь, ещё на одно мгновение, замерло на одном из этажей (что уже подозрительно) и только после этого, заново принялось отсчитывать этажи приближаясь к ним.
- 14, 15, 16 и семнадцать. – Борн решил, что если он будет вести счёт цифрам, то тем самым больше не позволит им застрять на месте. Что, в общем-то, оказалось удачной идеей (чего только в голову не лезет с после вчерашнего, успевай только отсеивать) и лифт звоночком огласил своё прибытие на этот этаж. После чего Борн, как отвечающий за безопасность претендента, выдвинувшись вперед, перегородил путь из лифта тому, кто прибыл в нем. А в нём, как первый заметил Борн, действительно кто-то прибыл и почему-то, в чём он тут же увидел их преднамерения, не собирался освобождать лифт. Что, в свою очередь, заставило взмокшего от напряжения Борна, потянуться за баллончиком со жгучим перцем, но потом он, вспомнив, что сегодня на месте этого противоядия от всякого сглаза, находится другой баллончик, несущий в себе жидкость, распыляющую мысли, то быстро одёрнул обратно руку.
- Что там за задержка…Борн.- Карлсон своей задумчивостью, заставляет усиленно биться женские сердца своих сотрудниц, для которых даже незначительная мысль о задержке, подгибает их, пока нет задержки, ещё стройные ноги. Хорошо, что Карлсон, всё же доводит до конца, по крайней свою мысль. С чем опять же, не согласились бы Мерфи и Глинда, чьи многозначительные взгляды и предложения, всегда наталкивались на стену непонимания Карлсона, который, по их мнению, живет совсем не на крыше, а витает в своих облаках.
- Не хотят выходить.- последовал ответ Борна.
- А что так? Неужели ты их напугал? – продвинувшись к дверям лифта, спросил Борна Карлсон.
- Мы, перепутали этаж.- из-за спины Борна, до Карлсона донёсся голос Алисы, который требовал от Карлсона того, чтобы он непременно посмотрел на обладательницу такого чудного голоса. Что Карлсон и делает, отодвигая Борна от своей самозащиты. После чего Карлсон, следуя своему правилу просмотра, стоящих напротив людей женского образа, смотрит сверху вниз на её ноги, далее его взгляд перемещается вверх, небольшая фиксирующая соответствие низа и верха остановка. Затем взгляд вновь плавно перемещается вниз и уже после этого общего запечатления, возвращается обратно к нему в мозг, для анализа всего увиденного.
- Нет, если вам это настолько важно. То мы не будем разбивать ваше единение и выйдем.- Алиса не может молчать, когда подвергается такому пристальному осмотру.
- Мы, поместимся. – как никогда твёрд и уверен в своем решении Карлсон, успевший не только погулять с этой незнакомкой по крыше, но и побывать с ней на небесах. На что Борн, как всегда имеющий своё мнение, решил поартачиться и повозмущаться.
- Но …- лезет со своим «Но» этот Борн.
- А ты, если не хочешь не едь. А лучше, пробегись по лестнице. –грубость Карлсона зашкаливает, вызывая у Борна спазм голосовых связок, из-за чего он, не может вымолвить ни слова и только пыхтит. На что, в общем, никто из присутствующих не обращает какого либо внимании. И вот ноги Борна уже отдавлены, спешащими занять своё место в лифте, а он сам, жестко получив удар локтем под дых, вынужден примяться к стенке.
- Ну что, едем? – Карлсон, обнаружив себя рядом с кнопками управления лифтом, одарив улыбкой Алису, под злобные взгляды Глинды и Мерфи, разрешает ей покомандовать им.
- Едем.- ответ Алисы даёт свой толчок пальцу Карлсона, нажавшего свою любимую цифру «первый».
Ну, а когда в ограниченном пространстве, как в данном случае лифте, оказывается столько незнакомых людей, то тут хочешь, не хочешь, сверишься и коснешься взглядами с рядом тобою стоящими женщинами и мужчинами. И хотя время поездки, было ограничено скоростью и этажностью спуска, которое по большому счёту, было так, всего лишь миг, тем не менее, его было предостаточно для того, чтобы присмотреть, присмотреться и показаться всем внутри стоящим в нём людям. Которые, следуя своим природным предпочтениям, что, наверное, странно, ведь в первую очередь, организм включает защитные рефлекторы, распознавая в соседях опасность. Но видимо организм, посчитав, что опасность не столь скора, так что времени для неё не будет достаточно, решил дать дорогу природным предпочтениям. Которым, как все заглядущие люди знают, что всего одного взгляда хватит для того, чтобы всё понять.
- Ну, что тут у нас. Посмотрим и покажем. – говорило поведенчество вошедших сюда в лифт людей, занявших наиболее выгодные для себя позиции в лифте, по своему отражая их внутренний мир.
