абсолютно понятны, но тем и неприятны.
Ужаснее всего – люди, являющие собой абсолютное ничто. С жизненным базисным вектором - РАБ. Стремительно падая балластом с высоты, они прихватывают за собой всех тех, кто связан с ними одной связкой. Да, пробуждать из руин вектор - ГОСПОДИН своей жизни требует невероятных усилий. Зачастую против силы требуется слабость, а против могучих, требуются некрепкие. Но для этого необходима сила духа, но как её культивировать в себе, знают редкие личности. И бездна справедливых, хотя циничных по сути, формулировок, более парадоксальных даже, чем циничных, что в любом человеке проживает пламенный революционер. Ему постоянно нужно кого-то подвергнуть наказанию, пустить кровь, оправдывая это жестокое действо благими намерениями для эффективного оздоровления общества. Измазавшись по уши в крови, и слякоти — привести общество за уши к ЧИСТОТЕ. Ничто, к примеру, так не способствует сближению мелких и неудовлетворённых душонок, как сознание совместного бессилия. В дремучей глубине души они предаются мечтам, чтобы их оставили в покое. Нет ничего страшнее, чем посредственная серость.
Такие, оказываются, вынуждены вырубать великолепные леса, чтобы прокладывать длинные, прямые дороги для удобства. Вдумайся в это! Не изначально задумываясь, как много утрачиваем при этом в безмолвной красоте. Ведь все, что способно было передвигаться, пульсировать, дышать: шум ветра в верхушках деревьев, солнечные всплески, освещающие день – музыка природы. Мерцающие звёзды, разрывы молний, щебетание птиц, жужжание насекомых, шуршание листвы, голоса любимых людей — это музыка, дающая других людей. Неравнодушных, живых, думающих, доказывающих. Даже надоевшие, настолько привычные звуки: скрип дверей, шум в ушах среди ночной тишины — есть музыка нашей жизни. Её надо всего-навсего захотеть услышать. Мы живём, умирая каждый день, но ещё и, обязаны бороться каждый день. И лишь тогда окажемся полны жизни, и нам не надо будет задаваться вопросом: «Ради чего мы живём?» Станем жить, потому что, просто ЗДОРОВО — ЖИТЬ. Сумрачными все времена делают мрачные люди, с уродливой, нарушенной психикой.
– Но, я, сын, тешу себя надеждой, что мне удалось выстоять все-таки, не поддавшись таким страшным порокам разрушения? И, вероятно, это прозвучит цинично, но почти уверен, что через XL веков, все будет так же: безнаказанно грабить друг друга, нарушать супружескую верность, обводить, обольщать, резать… С остервенением вгрызаться друг другу в горло, снимать кожу… И не будут изобретены радикально новые способы напиться в доску. Нам только грезится, будто мы обзавелись каким-то опытом в жизни, но оказывается, что ничего-то ты не знал, не видел… Проживал за придуманным, удобненьким занавесом чистых иллюзий, из ткани, созданной усилиями твоего собственнического ума, и за этой завесой не разглядел отчётливо уродливую физиономию действительности. Если бесспорные факты бесцеремонно опрокидывали теорию, они же, не мудрствуя лукаво, отрицали их. Мы не всегда делаем то, что нам хочется. Попросту живём… Но одно дело простенько жить, а другое - уметь чего-то хотеть. Для меня, главное, не уставая, желать и проживать. А все остальное от меня не зависит ни в малейшей степени.
– Отец, я благодарен тебе, что всё-таки позволил мне высказаться, и так открылся предо мной! Я всегда мечтал об этом. Чтобы ты долго слушал меня, понимая, даже если не всегда принимал… Но нет, и не может быть, ничего общего между самой банальной идеей мучительных терзаний и живым существом, которое испытывает его на себе, истекая кровью. Как и я испытываю. Так же, как и нет ничего общего между беспокойной мыслью о смерти и тем, что испытывает тело, корчась в конвульсиях предсмертной муки. Слова, отец, и безграничная мудрость, часто лишь жалкая игра мимов из театра ужасов, что демонстрируют свои театрализованные действа в погребальном сиянии реальности.
В этом спектакле — жалкие человечки… существа из плоти и крови в отчаянном и тщетном усилии цепляются за утекающую жизнь, а её, эту жизнь, как вода камень, подтачивает каждая секунда, минута, час… каждый убывающий час. Я хочу постараться быть счастливым вместе с ними, на их лад, а затем на свой. Понимаешь, на свой! Два счастья дороже, чем одно. Когда представляешь, что не ты один — одинёшенек в болванах, заключаешь мир со своей участью. Я же предпочитаю жить и читать, не как в наше время общепринято: торопливо и невнимательно, а спокойно и вдумчиво. И только так можно полно вкусить превосходство книги, над прочими источниками информации и познания мира. Извини, что я завел тебя в такие дебри своих рассуждений и, не обижайся на меня. Это больно терзало меня внутри, требовало выхода, иначе груз обретённых ощущений, знаний, понятий разорвали бы мой мозг на части.
– Сложно спорить с твоими доводами, но именно с этими людьми, которые не всегда сильны духом, волей, надлежащими знаниями приходится сосуществовать, создавая благо для тебя, мой сын. И теперь твоё образование должно помочь правильно ими управлять, заставив работать так, как требует все твое существо, но, не забывая, что это живые люди, у которых тоже могут быть свои видения.
– Да, но для этого требуется у них наличие духовного начала, а не только материальные объедки. Богатство сжирает душу. Оно их порабощает! Я вижу это по многим лицам, их распущенной личной жизни. Я все эти годы постигал совершенно иные ценности. Сгорать, но от великого увлечения. Скажи, отец, почему я, ты, мы, не должны учитывать опыт ГЕНИЕВ? Я до сих пор нахожусь под впечатлением глубокого знакомства с творчеством Микеланджело, во время учёбы во французской Академии изящных искусств. Ты отвергаешь их благотворное явление, но вспомни хотя бы одного… Микеланджело. Вот человек, исступлённо одержимый гением. Гением, абсолютно не приемлемым его натуре, инородным, который проник в него, как завоеватель: пленил, околдовал, свёл с ума, заключив всё его существо в кабалу.
Ни гордая воля, ни здравый смысл, ни сердце тут, оказались ни при чём. Он заживо сгорал, жизнью титана… Проживанием, непосильным для его слабой плоти и духа, обретая в непрерывном исступлении. И, как раз, мука мученическая, причиняемая внутренней его силой, заставляла его так жить и работать… Без передышки и бездейственного покоя. Он существовал в одном лице: инженером, чернорабочим, каменотёсом, стремясь изготовлять все сам – воздвигать. Ему, уже недостаточно было глыбы мрамора, ему требовались утёсы. Замыслив произведение, он мог годы проводить в каменоломнях, отбирая мрамор и строя дороги для перевозки…
Богатство, роскошь, шик не должны так резко контрастировать на фоне невысокого достатка подавляющего большинства людей. Но что образовала бы наша предпринимательская «элита» без мохнатой лапы в органах власти, без «прихватизации», как остро обозвали в народе этот процесс советского наследия? Что создано ею вновь, умножено? В России липовый, лживый бизнес, корявая, инвалидная рыночная экономика. Разве вы это не видите?
Существует же настоящая российская наука! И бытует «Диссентер», он ясно и убедительно обличает, как благодаря откровенному, бесстыдному плагиату, почти нескрываемому, чиновники и народные депутаты становятся кандидатами и докторами наук. Управляемая пустозвонным тщеславием дискредитирована отечественная прогрессивная мысль. Звание учёного приобретается благодаря связям и деньгам. В России вольготно себя чувствуют фальшивые учёные и их псевдонаучные открытия.
Есть же российское высшее образование, но качество выпускаемых специалистов таково, что само государство приняло решение ликвидировать сотни вузов и филиалов. Дипломы фактически массово покупались, а высшее образование, как достижение человека катастрофически обесценилось. Стали зашкаливать в России липовые специалисты, двуличная демократия и фальшивая оппозиция. И вечная российская битва с повальной коррупцией. Но она карикатурна… Заявила о себе почти вселенским небывалым размахом. Чуть ли не каждый сельский библиотекарь, слесарь, заполняют декларацию о доходах, признаются в отсутствии недвижимости за рубежом, (которой по определению быть не могло), и торжественно клянутся блюсти кодекс служебной этики. Но в это же самое время, так называемые лояльные чиновники, успешно продолжают с размахом строить помещичьи латифундии, сооружать роскошные коттеджи, приобретать автомобили премиум-класса и т. п.
Да вот хоть, твоя директриса детского дома... Сколько вложено в ее детище?! Но на всех представительских собраниях вы постоянно выставляете эту даму на подиум, чтобы все видели, как заботитесь о бедных детях, а то, что детям-то, как раз, ничего не попадает, но зато сама директриса – депутат, выстроила себе роскошный дворец, это словно не видите. И никто с них не может потребовать за противозаконное обогащение в России. Воспрещается, ибо они народные депутаты напористо решительно противостоят международной конвенции. И получается, что в России имитация борьбы с коррупцией. В России бессодержательное, развлекательное, цветущее всеми цветами радуги пошлости, федеральное телевидение. Такие же местные газеты, радужные победные реляции чинуш различного масштаба, дескать: «Всё хорошо, прекрасная маркиза!»
У человека, воспринимающего их информацию за чистую монету, при её сопоставлении с обезображенной реальностью происходит сдвиг по фазе. Лживое телевидение, лживая пресса, лживые отчёты чиновников. В основе современного российского общества – тотальная ложь! И ты мне предлагаешь работать с этими людьми в одной связке?! Сегодня я стал свидетелем того, что о тебе думают, люди… Девушка, которая вышла передо мной, вероятно, она ждала конструктивного решения какого-то важного для нее вопроса, а ты ей… Тебя так стали вдохновлять всевозможные конкурсы красоты?!
Меня просто поражают невежественные слова о силе красоты, призванной спасти мир. Какая красота, Отец? Где ты ее увидел? У этих кривляющихся девиц, способных пойти на все ради эфемерной славы? О красоте, которая спасёт мир, как часто страстно любишь произносить ты после финансирования очередного конкурса, не задумываясь, что это не имеет абсолютно никакого отношения к красоте, в понимании Достоевского. Ты же образованный человек, но как вышло, что всему приобретённому тобой не оказалось места в твоей дальнейшей жизни? Выражение, как правило, понимается буквально: вопреки авторской трактовке понятия «красота». А ведь ты же знаешь, что Ф. М. Достоевский не имел в виду чисто эстетические понятия — он мыслил о духовной красоте. О внутренней красоте души. Ведь основным замыслом романа было создание образа «интересного
Хочется надеяться.
