повернулась. От неожиданности мужчина остановился и спрятал руки с веревкой за спину, изображая улыбку. Айрис, без промедления и удивляясь своей храбростити, подскочила и вцепилась острыми ногтями ему в горло. Тот захрипел, пытаясь ослабить хватку. Трудно сказать, чем бы закончилось единоборство, которое остановили набежавшие со всех сторон полицейские.
---
- Не теряйте времени, доктор! Я уже участвовал в вашем экcперименте, посмотрите внимательно мое досье, - хмуро произнес насильник, вперив глаза в железную дверь камеры.
Доктор вскинул брови. Редкий случай, когда он так неожиданно столкивается с результатами своей работы.
- Это было в местной тюрьме два года назад - продолжил арестованный, - Я получил десять лет за убийство и ваши коллеги предложили мне сократить срок тюремы, если соглашусь на эксперимент. (Доктор знал, его методика используется уже и другими врачами) Они разложили на столе картинки, вырезанные из современной энциклодепии и я, не раздумывая, ткнул в какую-то пальцем; меня заставили подписать бумагу и дали снотворное. После операции мне пришлось созерцать постоянно одну и ту же даму в античной одежде. Я по-началу, вообще, не знал кто она такая. Потом мне сказали, что это известная в стране актриса в образе Богине Луны. Некоторое время меня все это забавляло. Мое поведение даже расценили как положительное, тюремное начальство хлопотало о моем досрочном освобождении.
Он выпил стакан воды и продолжил:
- Первые месяцы на свободе прошли тоже хорошо, но со временем я заметил, что с головой происходит неладное. Вживленный образ бесил настолько, что хотелось удариться головой о стену. Я чувствовал себя моряком, потерпевшим крушение и выброшенным на необитаемый остров, который видит изо дня в день, из года в год, одно и тоже. Но робинзонам проще - их рано или поздно спасают проходящие мимо корабли. А что делать мне? Жутко хотелось убить ту артистку, я несколько раз подходил к ее дому, но всегда натыкался на охранников. Потом я обратил внимание, что на улицах много похожих на нее девушек... С каким наслаждением я кромсал бритвой их лица!
---
Доктор не дослушал, он вышел из камеры бледный как гипсовая статуя. Инспектор Марк и Айрис, ждавшие в коридоре, устремились к нему, но он прошагал мимо, не заметив.
Через несколько часов по радио передали, что доктор Кастанелла скончался от сердечного приступа.
28.Старик https://fabulae.ru/prose_b.php?id=60569
Юриэль https://fabulae.ru/autors_b.php?id=5459
Солнце ещё не ушло, но уже не жарило по- летнему, несмотря на середину ноября. Оно просто слегка отодвинулось, уступая место тени. На участке утопающей в зелени виллы, у стеклянного столика с бутылкой минеральной воды и одним бокалом, в удобном модерновом инвалидном кресле сидел, укрытый лёгким клетчатым пледом старик. Мы и будем его называть так. Старик. Редкие белые волосы теребил лёгкий, пришедший с видимой стороны искрящегося моря ветерок. Сухие, с пигментными пятнами ладони, спокойно лежали на поверхности пледа. Казалось, что старик не реагирует на окружающую его жизнь. Глаза прикрыты набухшими веками. Да есть ли в нём жизнь? Есть всё-таки, доказывало чуть слышное дыхание через приоткрытые губы.
Сиделка, или домашняя работница лет сорока наполнила до половины высокий бокал. Поколебавшись, вынула из кармана пачку лекарств.
Не надо, - раздался тихий, но когда-то видимо властный голос. --- Можешь идти. Спасибо. Женщина убрала лекарство. --- Вы сегодня хотите ванну с морской водой или джакузи?
--- Как знаешь. Мне всё равно. И не беспокой меня какое-то время. Ну, скажем с полчаса. Да, дай мне мисочку. Старик взял мисочку с кусками замоченной в молоке белой бyлки. Устроил её на коленях.
--- Что, опять этой попрошайке?
--- Ей. Вот мы вдвоём и побудем.
В нескольких метрах от старика на обломке колонны сидела белая чайка. Вот уже неделю она прилетает сюда. Вот уже неделю они в это время сидят вдвоём. И старик подбрасывает пропитанные молоком куски, которые чайка благодарно съедает.
--- Блажит старик, но хозяин, как говорится, - барин.
--- Да, вот ещё что, - проскрипел он. --- Телефон убери. Я ведь уже не у дел ну, сколько можно.
Меня ни для кого нет. Так охраннику и скажи.
- А если из правительства?
--- Я же сказал. Старик в упор смотрел своими выцветшими, когда-то голубыми глазами. --Ни
- для кого. Я никого поддерживать не собираюсь. Хватит… И пусть оставят меня в покое.
--- Хорошо, хорошо. Вам нельзя волноваться.
--- А я и не волнуюсь- усмехнулся старик. --- Я злюсь. Пусть скажут, что я сплю... умер. Всё, что угодно.
--- Но...
--- Я не суеверный. Ну, всё, иди. Я хочу остаться один.
Женщина скрылась в небольшом, но хорошо спланированном доме. Большая застеклённая терраса отражала лучи солнца и то, что внутри виллы было скрыто от посторонних глаз. Хотя в этом престижном, хорошо охраняемом оазисе вилл посторонних глаз не наблюдалось. Разве что только природа и солнце иногда заглядывали в этот уединённый, размеренный мир. Кипарисы и пальмы. Ухоженный розарий и кактусовый мини-парк. Журчала успокаивающе вода в небольшом, сделанном под грот фонтанчике. От бассейна он отказался. Ни к чему он ему. Лучше сад, цветники. Можно, наконец, и подумать. Побыть одному. Жаль лишь то, что это приходит тогда, когда жизнь,
что скрывать, подходит к концу. К естественному финалу. И тем сильнее ощущаешь удовольствие
- жизни, чем меньше её остаётся.
Когда в любой час и миг... Но не будем об этом. Старик бросил чайке кусок хлеба. ---Что же ты? Неужели тоже нашла прибежище от суеты, как и я? Вместе со мной? Мысли. Хоровод мыслей. Как трудно собрать их в единое целое. Как трудно. Да и нужно ли? Веки опять прикрыли так много повидавшие глаза. Что-то зашуршало. Возле кресла старика стоял некто в белом, современного покроя спортивном костюме. Среднего роста, средних лет; средней полноты. Широкополая летняя шляпа «плантатор» бросала тень на его лицо.
--- Кто ты? -Напрягся старик. --- Как тебя пропустила охрана?
--- Какая охрана? О чём ты? Человек в белом сунул руку во внутренний карман жакета. ---Ты пришёл убить меня? - сохраняя спокойствие спросил старик.
Незваный гость достаёт из кармана футляр для сигар, освобождает сигару.
--- Да, полно тебе,
Что за вздор? Я не киллер. Тебе ведь хочется поговорить о том, что твоему окружению не скажешь.
Не поймут. Пофилософствовать, пожалеть себя. Я не прав?
--- Да какое тебе дело!? Ну, да... сдался старик под ироничным взглядом незнакомца. -Прав. Что толку скрывать.
Вот именно. Толку никакого. Хотя и вреда... А впрочем, именно я готов тебя выслушать.
--- Мне не нужен исповедник.
---- Ой, ли? Ты это говоришь мне или себе?
--- Зачем?
-- Глупый вопрос, - человек крутил в пальцах толстую сигару.
--- А...
--- Не будем уточнять. Ты хотел. Я готов. Что ещё надо?
--- Но мне не чем упрекнуть себя. Не в чем! - зло выкрикнул старик. --- Убирайся! Чайка, покосившись агатовым зрачком перелетела на вазон.
----Зачем же кричать? - укоризненно произнёс «гость». И это ... ты уговариваешь себя или меня? А впрочем, какая разница? Всегда найдётся в чём упрекнуть себя. Иногда больше. Порой меньше. Но всегда. И ты это знаешь, но боишься своего знания. Но разве не называя явления, удаётся его избежать?
--- Что тебе надо?
--- Да ничего, господи! Это тебе надо. Поговорить. Всего лишь. Ну, с кем, скажи, тебе об этом поговорить? Вот поговорим и я уйду. А ты опять останешься один. Совсем один, несмотря на всё это, - гость сделал неопределённый жест рукой в пространстве. ---Тебя не будет раздражать, если я закурю? Тебе ведь нельзя. Не возражаешь? срезав «гильотиной» кончик сигары, мазнул огоньком зажигалки срез, затем закурил, обдавая старика ароматным дымом. --- Не бойся, - усмехнулся он, это не запах серы, а отборный табак.
---Присядь, - разрешил старик.
«Гость», взяв лёгкое плетённое кресло, поставил напротив старика, сел. --- Но учти, я не готов тебя поглаживать, а скажу то, что думаю. Ведь ты давно хотел это услышать, а вот оказии не было (затянулся дымом). Но учти, я могу только выслушать, но не более.
--- А больше и не требуется. Когда такой, как я, жалуется, значит не всё так и плохо, - нашёл в себе cилы, пошутить старик.
--- Хуже, когда он молчит. Тут уже до крика <<караул» один шаг, а я не научился жаловаться. Не до
того было. Мне нужно ...
--- Я знаю, перебил «гость». Тебе не нужна жалость, я прав?
--- Ты прав, человек в белом. Для меня уже не важны, жалость и жестокость. Я хочу истины.
--- Да кто же тебе её откроет? Ты ведь знаешь, что объективности, прости за тавтологию, объектива не существует.
--- А меня устроит и субъективность. Твоя. Но мне трудно долго говорить. Я устал.
--- Тогда молчи, а я буду отвечать на твои мысли. Не волнуйся, я прочту их правильно.
--- Подай, пожалуйста, воды.
Старик делает несколько больших глотков. Кадык его судорожно, будто желая прорвать складки одряхлевшей кожи, дёргается и замирает. Он откидывается на спинку удобного кресла.
--- Да, приятно вспоминать юность. Это как старая кинохроника. На кадре радость, энтузиазм. А за кадром ... Но кто видел, что за ним? То, что за кадром забывается или обретает другие, скажем, более сглаженные формы. Я ведь говорил, что смогу общаться с тобой телепатически, если тебе будет трудно озвучивать мысли.
--- К этому не просто привыкнуть.
--- А разве в чём- то в нашей жизни присутствует простота? Мы о ней лишь говорим, как о необходимости. А любое, самое банальное явление, сложно. Но я всё-таки возражу тебе. Ведь даже для самой великой цели важна чистота средств. Что ты видишь из своей виллы? Ты кого-нибудь слышишь, кроме готовых угодить лизоблюдов? У тебя давно замылен глаз, понимаешь? Ты когда в последний раз говорил с простыми неискушёнными людьми? Когда последний раз ступал в пропитанные грязью и вонью нечистот кварталы или в караванные городки? Да, что говорить.
Я, конечно, понимаю, что время, ситуация и человек не совершенен, но ...Никто не отнимает заслугах, мы ведь сейчас говорим не о них. Так, ведь? Хотя, я не прав. Мы можем говорить обо всём. Почему бы и нет? Кофейка бы. Нет, не стоит вызывать прислугу. У меня с собой термос.
Из объёмного кожаного саквояжа достаёт термос. Наливает кофе, пьёт. –Вот, теперь хорошо. И место у тебя тут хорошее, покойное.
--- Когда - то.,.
--- Да, знаю. Малярийные болота. Гиблое было место. Только народ - хозяин мог превратить его в оазис. Сколько сил, труда вложено в эту землю. И главное - веры. --- Разве не героизм, ты хочешь спросить? --- А я и не думаю возражать. Земля без хозяина умирает. Да, да. Она живая, как и мы. Она дышит. Слышит и видит. Она отвечает любовью только на любовь. И, как следствие, этой любви, рождает красоту. Кто сказал, что красота спасёт мир, не помнишь? Ну, да ладно.
--- Я, - натужно выдохнул старик, - жизнь уже прожил. Разную. Но никогда, ты слышишь, никогда не изменял идеалам.
--- Чему? - иронизировал «гость». - . Ты не на митинге ветеранов партии. Идеи ... Идеалы. Всё ведь куда прозаичней.
Я понимаю, что, лишившись идеалов, этой религии современности, тебе кажется, что зря была прожита жизнь. Трудно признаться в своей слепоте. Вот даже до сего дня есть поселение, где висит портрет Диктатора. Что это, идеология, идиотизм или тоска по диктатуре? Ладно, не отвечай. Жизнь противоречит всем выдуманным конструкциям. Ну, пусть по- твоему, идеалам. Ведь, реальность, грязна, и кровава. И
