вплотную. Ничего не говоря, он кивнул головой в знак приветствия. Я ему тоже только кивнул, ничего не говоря вслух. На мое счастье, подъехал автобус и из него вышла Наталья.
Поднимаясь по двум ступенькам лестницы, я пропустил всех вперед, проявляя будто бы учтивость, а сам оглянулся еще раз по сторонам, ища умоляющими глазами Яну. Но ее нигде не было.
По всей видимости, холодная погода сильно подстегнула желающих стать трейдерами, а также активизировала начинающих трейдеров. Целый день, один за одним шли люди. Кто-то консультировался, кто-то договаривался о поступлении в следующий поток трейдерских курсов. И хотя суммы у всех желающих открыть или пополнить свой депозит были минимальными, но поток людей был нескончаемый. Один пожилой мужчина, лет семидесяти, подсев ко мне, стал, совсем не в тему, в красках раскрывать сложности политической и экономической ситуации, сложившейся на этот час в нашей стране. О тех подводных течениях, которые толкают наше правительство на непопулярные у населения меры. О подводных камнях, встречающихся на их пути, то есть, на пути правителей и управляемого ими народа. Было видно, что человек, перед этой интеллектуальной атакой хорошо подготовился, изучив не только официальные заявления лидеров государства, но и их застольные, в смысле - не для прессы, высказывания, и даже, чем меня рассмешил, их мысли. Мне невольно представилось, как он, на пороге своих немалых лет, сидит под чьим-то обеденным столом и записывает все себе в блокнот, или на диктофон телефона, так сказать, новое слово в стенографии. Когда он проговорил, с экспрессией и жестикуляцией руками, примерно полчаса без остановки, а Валера с Василием Николаевичем начали критически озираться на меня и на его, намекая тем самым, что пора заканчивать этот балаган. Я подумал в шутку, а что если его сагитировать в трейдеры. Ведь он меня агитирует на негативное отношение к правительству. И я у него сначала осторожно спросил, чего он сам лично хочет. Потом, не дав ему опять оседлать своего любимого конька, то есть начать без умолку болтать политические байки, перевел разговор в русло денег, поинтересовавшись, какая бы сумма наличных могла сделать его счастливым, а потом уже само собой вытекало решение о том, что все ведь реально и достижимо. И вот, пожалуйста, смотрите как это самое «реально» достигается. Дедуля не на шутку сосредоточился и, невзирая на свой солидный возраст, начал быстро схватывать, сложную даже для продвинутого юзера, то есть пользователя компьютером, из нового, молодого поколения, информацию слету. Он быстро осознал всю мощь и безграничность заработка на Форексе. Усвоил правила открытия ордеров и их закрытие, с получением, что главное, от этого прибыли. Понял, что чем больше вкладываешь, тем больше может оказаться одномоментная прибыль, а также постоянно текущий в карман ручеек денег.
- А сколько можно вложить? – Наконец созрел он с уже конкретным и по делу, вопросом.
- Хоть сколько, начиная от ста долларов, это шесть с половиной тысяч рублей, на наши деньги. – Пояснил я.
- Значит, если я захочу сейчас вложить триста тысяч зеленых, то это не воспрещается? – Поинтересовался дедуля.
- У нас есть трейдеры, которые вложили двести долларов, а уже через год стали миллионерами. – Выдал я заранее заготовленную, и часто нами используемую, в качестве козыря, дезинформацию. Дедуля от этого еще больше сосредоточился.
- Нет, я хочу вложить триста тысяч зеленых. Я продал в Подмосковье коттедж с участком. Он мне в наследство достался. Деньги я положил в банк, но там довольно маленькие проценты, чуть больше уровня инфляции. Я хотел бы конечно положить их у вас. Тем более, что я сам смогу еще на них зарабатывать.
Вообще-то зелеными у нас было принято называть американские доллары, а дедуля всего скорее хотел вложить нашу валюту, во всяком случае я его понял именно так, не обращая внимания, как он их называет, зелеными или хоть серо-буро-малиновыми. Но и триста тысяч наших рублей представляли тоже совсем немалые деньги. На них можно было приобрести, доплатив всего малую малость, новый, хотя и самый дешевый, но все же автомобиль. Поэтому, немного испугавшись за дедулю, могущего потерять свои последние, как у них говорится – гробовые накопления, я стал его осторожно подводить к мысли, что надо относиться к Форексу предусмотрительно с опаской, разделяя риски на максимально большее количество частей, чтобы не слить все сразу. Но оказалось дедуля заподозрил меня в нежелании допускать его к денежному корыту, из которого, самодовольно чавкая, хлебает вся наша контора.
- Когда можно принести деньги? – Решительно и прямолинейно спросил он.
- Да хоть сегодня, - устало и равнодушно отмахнулся я, желая прервать этот разговор, потому что в коридоре нетерпеливо ждали в очереди еще двое или трое посетителей, которые тоже надеялись на получение аудиенции.
- Сегодня никак. Деньги в банке надо заказывать. Если завтра принесу, будет не поздно?
- Конечно не поздно. Форекс работает круглосуточно, кроме субботы и воскресенья.
- Деньги большие, поэтому я не один приду, ничего?
- Конечно – ничего. Приходите хоть с караульной ротой. – Выдал первое попавшее на ум красивое выражение. За что тут же получил неодобрительный взгляд Валеры.
- Я вообще-то полком командовал. – Сказал дедуля. На том и распрощались.
- Чего он хотел? – Поинтересовался Валера, в паузу между посетителями.
- Хотел вложить триста тысяч рублей. Завтра обещал прийти с деньгами.
- Ты его не упускай из внимания, и, если придет, бросай всех своих клиентов и веди его к Клавдии Ивановне, заключать договор и оформлять другие документы. Ты получаешь один процент от сделки. Это теперь твой заработок. Один процент – это три тысячи рублей.
- А если посетители?
- Пусть сидят и ждут. Для тебя важны только оформленные через тебя сделки. Остальная болтовня не оплачивается.
Я согласно кивнул. Принцип работы стал еще более ясным. Теперь понятно: зачем Валера и Василий Николаевич время от времени идут с клиентами прямо к руководству. Там происходила заключительная часть сделки, священный ритуал инициации или посвящения обычного человека в почетное войско трейдеров.
До конца дня я успел дважды потренироваться, сводив своих подопечных к Клавдии Ивановне и, похоже, заработал на этом два раза по сто тридцать рублей, так как люди вложили всего по двести долларов в свои депозиты. Это вместе взятое в суммовом выражении означало примерно двести шестьдесят рублей моей прибыли. Совсем небольшой, если не сказать мизерный доход, на уровне «кот наплакал», для финансового эксперта. Надо учитывать, что народ сегодня шел косяком, а бывали дни, из наблюдений моей двухнедельной стажировки, когда приходило совсем ничтожное число посетителей. Как тут было выживать, совсем непонятно.
Дело подходило к концу рабочего дня. Валера исчез раньше на два часа. Василий Николаевич тоже ушел по-английски, то есть не попрощавшись. Я собрался, вышел на улицу и встретился глазами с Яной. Она стояла неподалеку и смотрела в мою сторону. Выражение ее лица имело все признаки доброжелательности. Я, кажется, изобразил не совсем приличную, в общественном месте, степень высшего ликования. У Яны в миг исчезла доброжелательность и вместо нее возник испуг, да так, что у меня екнуло сердце. Но, сообразив в чем дело, в следующую секунду она расплылась в совсем уж щедрой, еще большей и яркой улыбке. За эту подаренную улыбку можно было отдать все и даже собственную жизнь. Хотя жизнь в мирное время должна была оцениваться какими-то денежными эквивалентами, а вот как раз с теми самыми эквивалентами был полнейший напряг: родительских денег хватало всего на один раз покушать в самой недорогой точке общепита. Сегодняшней суммы моей зарплаты, кстати, тоже бы хватило на один раз покушать, да еще на пирожок или булочку. Но когда будут выдавать эту зарплату, пока было не ведомо.
Яна шагнула ко мне, красиво вытянув прямой носок сапога и, поставив ногу, как в танце, впереди себя. Все остальные шаги, до полного сближения с ней, со скоростью летящей пули, сделал я, подойдя вплотную и расплываясь в улыбке до самых ушей, приподнимая плечи в готовности, если только будет на то разрешение, или хотя бы намек, обнять ее и крепко, но ласково прижать к себе. Однако Яна, опережая сцену демонстративных обниманий, подхватила меня под руку, как это было в пятницу, и снова повела в сторону своего дома, управляя мной, при помощи моей же руки, как капитан управляет судном при помощи штурвала. И мне это дико нравилось.
Дальнейшая последовательность действий повторилась почти вплоть до мельчайших деталей, как это было и в прошлый раз, за исключением разве того, что в этот раз, вместо борща, был только-только наваренный свежий ароматный, еще горячий, головокружительный рассольник. В тарелке аппетитно плавали перловые крупинки, миниатюрные квадратики ровно порезанных соленых огурцов, продолговатые брусочки белой картошки, и сверху медленно двигались по поверхности независимые зеленые снежинки укропа. После ужина, всего лишь от легкого прикосновения Яны, последовал прилив, или точнее удар адреналина, полностью сносящий крышу. Одно было точно ясно, что противостоят этому невозможно. Затем было сказано: «тебе пора». Мысленно я подставил «скоро дети придут». Прощальный поцелуй у двери и ощущение прижатого нежного тела. По дороге домой, в зимний острый холод, в голове у меня пели весенние соловьи, витрины магазинов мигали световыми рекламами именно для меня, снег под ногами скрипел особенно мелодично тоже только для меня. Вокруг кружились в танце деревья и фонарные столбы, многоэтажные дома улыбались своими светящимися окнами и доброжелательно кивали своими крышами.
Следующий день имел предпосылки оказаться днем спада посетительской активности. Если вчера накатила неплохая волна желающих стать сопричастными с миром финансов, то сегодня утро обещало тихий, размеренный, нудный рабочий ритм. В запасе, правда, оставались холодные звонки, и все стали нехотя набирать номера телефонов, чтобы попытаться расшевелить хоть какую-то народную активность. Как Валера и Василий Николаевич, я набирал номер за номером, проявляя чудеса словесной изощренности и преподавая мастер-класс риторики, то есть науки красиво говорить, но большинство из обзвоненных пребывали в данный момент видимо во власти сонного царства и, невзирая ни на какие мои речевые кульбиты и коленца, выходить из своего заторможенного состояния не желали. Ни в какие финансы вникать они не хотели и мои фантазии, о красивой беззаботной жизни, слушать не собирались, прерывая мой поток дифирамбов, виршь и тирад иногда прямо на полуслове, совсем неэтично прерывая телефонное соединение. Ну что же, успокаивал я себя, во всяко случае лишняя тренировка не помешает, да и параллельно, как бы в нагрузку, проходит тренировка на стрессоустойчивость, на умение пропускать мимо себя грубость и невежливое обращение.
Дело близилось к обеду. К этому времени мне удалось вытянуть на хотя бы какой-то разговор троих человек, которые записали наш адрес и обещали на днях заглянуть в гости, для личного собеседования. Пора было
