Adorable Yulie

Здесь бы просто прижаться к родному, теплому женскому телу. Прижаться поплотнее и тихо лежать, вдыхая ее запах и ощущая своим сердцем быстрые толчки ее сердца и чувствуя, как незаметно уходит боль из гудя-щей колоколом головы и успокаивается саднящее с утра собственное сердце. И вдруг при-ходишь к неожиданному для себя выводу, что женщина нужна мужчине не только и не столько для секса. А еще для чего-то вот такого, трудно объяснимого словами, но без чего наша жизнь совершенно теряет всякий смысл.
        Так для чего же понадобилась Юлия этому стареющему, теряющему силы и власть, но когда-то очень влиятельному и представительному мужчине? И что же тогда лежит в основе взаимоотношений между мужчиной и женщиной? Только ли физическое влечение разных полов или есть все же что-то такое, гораздо более значимое, более весомое и более существенное? То самое, что заставляет женщину не покидать больного, немощного и аб-солютно ей не нужного, но когда любимого ею мужчину, а мужчину – делать порой самое невозможное для того, чтобы удержать около себя понравившуюся ему женщину.
        Французы говорят в затруднительных ситуациях -"шерше ля фам". То есть - ищите женщину. Женщина здесь есть. Женщину мы нашли. А что дальше? А дальше жизнь гачи- нает закручивать события по своим, не совсем нам понятным и совершенно уж непред-сказуемым законам.
       
        * * *
       
        Юлия вступила в свою новую должность, начала потихонечку осваиваться и даже работать. Она совсем перебралась в Москву, в свою новую квартиру. Новоселье устраи-вать не стала. Незачем, да и не дл я кого. Электростальская квартира осталась ничьей.. Юлия отписала ее дочери, поставила на сигнализацию и уехала. Как отрезала. Все. Конче-но. С глаз долой - из сердца вон. Впереди - новая жизнь.
        Однако на новом месте жизнь почему-то не спешила становиться новой., а, тем бо-лее - лучшей. С Долгополовым встречи чаще не стали. Скорее наоборот - они стали реже. Вечерами после работы он к ней ездить не мог. Иногда только. Очень - иногда. Спешил домой. К семье. А в течении рабочего дня самой Юлии было трудно вырваться. Работа не позволяла. Затягивала намертво. Раньше было проще. Намного проще. Раньше, в Электро-стали, работой управляла Юлия. Она была как бы выше своей работы, свободней и раско-ванней и легко управляла своими делами, не позволяя "текучке" поглотить себя. Теперь же, в Москве, объем выполняемых ректором должностных, служебных и профессиональ-ных обязанностей намного превышал ее возможности. Она барахталась в текучке еже-дневных каких-то очень срочных дел, которые почему-то должен был решать только рек-тор, и никак не могла оторваться от них или хотя бы переложить некоторую их часть на плечи своих заместителей. Ничего у нее не получалось. Управлять делами такого большо-го коллектива оказалось намного сложнее, чем ей представлялось ранее.
        Она сильно "комплексовала", переживала, нервничала, уставала до невозможности и к вечеру выдыхалась совсем. Ей уже было даже не до встреч с Долгополовым. Ей бы с собой управиться. Она добиралась домой чуть живая, наскоро ужинала, быстренько при-нимала ванну и бухалась, обессиленная, на постель., с ужасом думая о завтрашнем дне. Жизнь ей казалась чернее черного. И не было рядом человека, который, пусть бы даже не понял, но хотя бы выслушал, пожалел и успокоил. И ей становилось так плохо, так плохо, что слезы наворачивались у нее на глазах, и она начинала горько плакать, уткнувшись ли-цом в подушку и обильно поливая наволочку горячей соленой влагой.
        Вот тогда-то она и обратилась по совету одной своей новоиспеченной подруги к помощи "мальчиков по вызову". Думала, что хоть здесь-то она сможет расслабиться, раз-веяться, отвести душу и усладить тело. Но...не получилось. Ничего не получилось. Оказы-вается, дел было вовсе не в недостатке секса. Точнее, не в физиологии секса. Дело было в душе. Оказывается, и в сексе главное - это наша душа, наши чувства и наше сознание. Ведь человек бывает несчастлив только тогда, когда сам в этом убежден. А если душа плачет, если душа в тревоге, если душа неспокойна - никакой секс с посторонним для те-бя партнером здесь не поможет. Здесь нужен секс только с любимым, дорогим для тебя человеком. Это аксиома отношений между мужчиной и женщиной. То есть, именно та ис-тина, которая не требует для своего подтверждения никаких доказательств. Она - есть, она - существует, и этого совершенно достаточно.
        Однако жизнь мудрее и человечнее нас. И она со временем, потихонечку все рас-ставляет по своим местам. И Юлия вдруг неожиданно для себя стала с удивлением заме-чать, что эти утомительные ежедневные Университетские обязательные дела, так называе-мая "текучка", начинают все меньше и меньше занимать, беспокоить и раздражать ее. Она стала легко и спокойно управляться с ними, научилась не пытаться все делать сама, а спо-койно перекладывать их большую часть на плечи своих заместителей и конкретных ис-полнителей, оставляя за собой лишь функции контроля за качеством и сроками. И у нее появилось свободное время. Она стала спокойнее и увереннее в себе. Она теперь могла позволить себе заняться и самой собой, своими собственными проблемами.
        И тут выяснилось, что проблем-то своих у нее теперь практически нет. И забот сво-их - тоже нет. Совсем - нет. А без проблем, без забот - какая у женщины жизнь? Так, одна лишь видимость...
        Хотя нет, одна проблема у нее все же осталась. И с каждым разом все более и более значимая. Проблема это - Долгополов. Точнее, его психологическое состояние. Он стал молчалив, мрачен, угрюм и задумчив. Взгляд - невидящий, ушедший в себя. Что-то посто-янно угнетало и тревожило его. Но на вопросы Юлии отвечал уклончиво. Стал приклады-дываться к рюмке. Но, в основном - у Юлии. Выпьет стопку-другую коньяка, закусит кон-феткой или лимоном, закурит и сидит за столом молча, ничего не видя и не слыша вокруг, полностью отключившись от окружающей действительности. Что с ним происходит, Юлия не знала, но понимала, что пришла беда и над головой Долгополова, по-видимому, начали сгущаться тучи.
        О сексе они почти забыли. Так, иногда только. И то, кое как, с горем пополам и, в основном, с помощью самой Юлии. В сексе у Долгополова становилось все хуже и хуже. Жизнь прижала его и ему стало не до секса. Как говориться, здесь уж не до жиру - быть бы живу. Но от Юлии не отошел, от поездок к ней не отказался. Наоборот, Юлия стала нужна ему еще больше. И Юлия тоже не отталкивала его. Даже мысли такой у нее не воз-никало. И не могло возникнуть. Она - выбрала Долгополова сама и бросать его в трудную минуту не собиралась. Быть вам вместе и в радости, и в горе. Так, кажется, говориться в библии.? Радость у них была. Сейчас к одному из них пришло - горе. И оставлять его од-ного в беде. Юлия не могла. Такой шаг для нее был невозможен. Он был бы для нее про-тивоестественен.
        А Долгополов начал торопить ее с оформлением соответствующих бумаг по док-торской диссертации. Он спешил. Он понимал, что времени у него в обрез. Он понимал, что скоро должно произойти непоправимое. И он торопился сделать для своей любимой женщины, для своей любовницы все, что можно было сделать по самому максимуму. По-чему он так делал? Зачем? И кем же в действительности была для него Юлия? Мы не зна-ем. И не узнаем теперь никогда.
        Потому что нервничал Долгополов не даром. Сколько клубку не виться, но конец-то всегда будет. И очень скоро, после очередного аудита в одном крупном Российском банке, в совет директоров которого оказывается входил Долгополов, и который был после ау-дита лишен лицензии, а его счета - арестованы, с Долгополовым на работе случился ин-фаркт. Его отвезли в больницу. Мучился он не долго. Через неделю его не стало. Ему бы-ло всего лишь пятьдесят шесть лет. Жить бы да жить...
       
        * * *
       
        Естественно, что Юлия на похоронах не была. Но в этот день она на работу не пош-ла. Не смогла. Позвонила секретарю и предупредила о своем отсутствии. И она весь день проплакалась дома. Ей было жалко и Долгополова, и саму себя, и бывшего своего мужа, которому она испортила жизнь, и свою дочь, с которой у нее совсем разладились отноше-ния. Короче, всех своих родных и близких, и всю свою путано-перепутанную, никак не желающую нормально складываться жизнь. И еще всех тех, кого смогла вспомнить в этот тяжелейший для себя день. Не вспоминала она тогда только одного Арефьева. Она вообще о нем забыла. Напрочь. Навсегда. Как будто его и не было никогда в ее жизни.
        Слез она в тот день выплакала много. Но, как ни странно, ей стало легче. Она слов-но бы омылась и очистилась, стряхнув с себя прах прошлого. Она успокоилась и впряг-лась в работу. Пахала, как проклятая, тянула за десятерых и приходила домой лишь позд-но вечером. Вконец уставшая, ничего уже не соображающая, но в душе - довольная.
        Действиительно, тяжелая работа - мощнейшее лекарство от любой беды. Она даже
Докторской своей занялась. Хотя, если откровенно, какая она - своя? Она – Долгополовс-кая. Все сделал он. От начала до конца. Правда, до конца еще очень и очень далеко. Поэ-тому надо будет прежде всего разобраться в материалах, изучить их, вникнуть, проанали-зировать, рассортировать, понять, кое что добавить из современного, кое что исключить, как уже устаревшее, отредактировать, написать и опубликовать статьи по тематике дис-сертации. Хотя нет, статьи писать не надо. Статьи уже есть. Вот они. С десяток, не мень-ше. Надо только их внимательно прочитать. Несколько раз. Чтобы впросак не попасть. И направить в журналы для публикации. Надо же, надо же, они ведь пронумерованы. В по-рядке их публикации. Первая статья, вторая. третья, четвертая и т.д....
        Господи, когда же это он все успел?! Это ведь колоссальнейшая работа! Пусть да-же и не его самого, пусть он только оплачивал. Но все равно. Все равно. Спасибо тебе, родной! Пусть земля тебе будет пухом.! Никто в жизни так много хорошего для меня не делал. Никто. Еще раз – спасибо тебе! И низкий тебе поклон от меня за все твое ко мне! Помни - я тебя не посрамлю. Тебе не будет за меня стыдно. Я принимаю твои материалы по диссертации, как твое завещание ко мне. И я сделаю все, как надо. Не беспокойся. Я стану достойной твоих усилий по отношению ко мне. Они - не напрасны. Поверь мне...
        И Юлия действительно начала становиться специалистом в своем деле. Причем, публичным специалистом. У нее – постоянные публикации в печати; она теперь неиз-менменный участник различных семинаров и конференций по педагогике, где всегда - в числе основных докладчиков или оппонентов. У нее - теперь - свое имя, свой взгляд и свой авторитет в современной педагогической науке. Она - состоялась, как личность, как руководитель, и как научный работник. В Академии педагогических наук она - свой чело-век, всегда желанный и желаемый. Пора бы уже подумать и о защите докторской. Диссер-тация совсем готова. Дело за сроком...
        Одевается она у самого Зайцева. У нее свой неповторимый внешний вид. Вид строго деловой, "неподступной", элегантно-изящной современной деловой женщины. На нее всегда приятно смотреть, с ней приятно разговаривать, с