открывал. Закупаться оружием, провиантом и медикаментами каждый должен был в других убежищах и сюда прибывать уже готовый. А ведь многие здешние купцы давно желали выйти на этот богатый рынок. Однако сам Роман Назаров боролся за благородную идею, а не за долю от продаж и аренды. Такая позиция всё больше огорчала его компаньонов. Верность своему командиру с каждым днём покидала соратника за соратником.
Анатолий пояснил, что в бывшем главном кабинете популярного провожатого, куда недавно рискнули наведаться друзья, удачно расположился один из близких напарников Романа Назарова – Дмитрий, по прозвищу «мазурик». Его так прозвали во время рейдов внутрь «барьера», поскольку он успевал набивать карманы всякими драгоценностями, и первым за спиной командира вступил в тайные переговоры с одним влиятельным торговцем, когда по-тихому сбывал награбленное в Кубинке. Хорошая доля в бизнесе от сбыта продукции являлась мощным соблазном не только для него, но и для других членов отряда поиска.
К тому же, через какое-то время на южной окраине Голицыно, в Краснознаменске, появился взвод военных, которые организовали так называемый «форпост». Широкая известность Романа Назарова для них не осталась не замеченной, потому что на них была возложена не только задача отстрела монстров и вылов нелегалов, чем они совершенно не занимались, а ещё и поиск пути в Москву. Каждую неделю, по слухам, они должны были отчитываться о выполнении поставленных задач. Однако, командир взвода, лейтенант Бураков, намеревался всё сделать максимально экономно и чужими руками. Большие потери личного состава ему были не нужны, поэтому он связался с Романом Назаровым по рации и предложил сотрудничество. Лейтенант решил помочь ему боеприпасами, медикаментами, даже оружием, в обмен на информацию о дороге в Москву. Такая соблазнительная сделка поначалу обрадовала «знаменитого проводника», потому что богатый спонсор мог своей поддержкой обеспечить успех проекта. Дмитрий - «Мазурик» даже посоветовал превратить эту поддержку в эффективный способ заработка через последующую продажу большей части оружия и патрон. Но в последний момент, как поведал Анатолий, которому удалось отговорить Романа Назарова отказаться от сделки с военными. Роман Назаров ясно понимал, что таким образом настроил против себя опасного врага, хотя все видели неспособность взвода Буракова ввязываться в открытый конфликт. Полсотни контрактников без поддержки техникой и авиацией, без знания местности, в окружении толп мутантов, заранее были обречены либо на жестокое поражение, либо на «пиррову победу». Роман Назаров отверг предложение Буракова не столько из личной независимости от кого-либо или тщеславия, а сколько от чёткого понимания ситуации. Ведь он, как и вся его команда, являлась сборищем нелегалов и военные точно не собирались их оставлять в живых после нахождения пути в Москву. Командование в тылу, как пояснил Анатолий, не одобрило бы сотрудничество с преступниками и медалью их за любой подвиг не наградило бы. Роман Назаров отсёк хитрую попытку использовать себя в чужих целях, словно куклу в руках умелого кукловода.
Тем не менее, лейтенант Бураков отступать не собирался и решил внедрить в группу несколько человек, чтобы во время очередной вылазки поймать принципиального проводника. Через неделю после внедрения произошло нападение дюжины бойцов во главе с лейтенантом, которые устроили засаду на минском шоссе. Однако в результате перестрелки, участником которой был Анатолий, несколько человек погибло с обеих сторон, включая всех лазутчиков Буракова. В том бою Романа Назарова ранили в руку, но попадание в плечо оказалось лёгким.
Внезапные смерти бравых товарищей сильно напугали большую часть отряда и послужили импульсом для подготовки заговора Дмитрием – «Мазуриком». Ему удалось уловить ту дикую боязнь за собственную жизнь в умах соратников Романа Назарова и убедить их свергнуть злополучного командира. Ведь никто не давал гарантий, что военные не предпримут очередную атаку, а жить постоянном ожидании угрозы никто не желал. Дмитрий – «Мазурик» смог внушить следующую мысль: «Раз им нужен Ромка, то с какой стати нам ради него рисковать своей шкурой? Всё ровно толку от его проекта, как от козла молока. Что там поляжем, что тут. А ведь мы можем собрать большой куш, если сделаем наше логово площадкой для бизнеса. Бабки можно стричь с аренды и получать долю от проданных товаров. Плюс, военные патроны будут сбагривать. А чтобы их на поводке держать, можно отвозить туда самим и завязывать глаза. Поэтому, о дороге знать никто не будет, а нам деньжата рекой.» Такой план понравился многим, даже поначалу Анатолия, как он сам уточнил, но чувство преданности своему лучшему другу, горький укор совести не позволили ему совершить подлый поступок. Поэтому он успел оповестить о готовящемся сговоре Романа Назарова, который уже давно и сам подозревал о царившем отношении к проекту, о гнусных сплетнях за спиной, о насмешках и отчаянье. Всё это говорило о логическом и печальном завершении грандиозного замысла. Отчего, опечаленный провожатый, зажатый со всех сторон корыстью и лестью, словно между молотом и наковальней, оставил руководящий пост.
- Знали бы вы, парни, как он переживал, как мучился от такого поворота событий, - поникшим голосом говорил Анатолий. – Ведь Роман Семёнович пытался помочь несчастным людям отыскать родных. Рисковал жизнью больше, чем кто-либо другой. Не ради «зелёной капусты», а ради других. Однако все его добрые замыслы раскололись о неприступную стену. Не столько о стену этого забора, а сколько о жажду наживы. Об алчность…
- О систему, - бесстрастно подчеркнул Сергей. – Её не сломать. Либо ты становишься её элементом, либо ты из неё выбываешь.
- М-да, - Иван Макарович допил сок и хлопнул стаканом по столу. – А ведь знатный парень был. Жаль. Мне он напомнил случай, когда я ходил в качалку у себя в селе. Там тренер был такой энтузиаст. Сам тренажёры варил из железа, секцию по армреслингу организовал. Ремонт сделал. Но потом зал прикрыли, как и весь Дом Культуры. Но никто не заступился, не пошёл на баррикады. Администрации школы нужна была площадь для школьных классов, а администрации села сохранить хорошие с ней отношения. Они плюнули на это дело. А детям, да и взрослым ходить заниматься спортом, а не по дворам шляться, уже было нельзя. Так и танцы там прикрыли. Никому это оказалось не надо.
- Как и школьное телевиденье у нас, тоже, - добавил Алексей. – С уроками по вождению тракторов. Эту лавочку тоже свернули…
- А трактор продали, помню, - вспомнил Николай, удручённый таким финалом истории. – Но неужели было нельзя как-то предотвратить бунт? Поговорить?
- Ох, поверь сынок, когда речь идёт о больших деньгах и своей шкуре, то договориться очень трудно, - заверил Анатолий. – Да и потом, какой смысл травить дудку, если «Мазурик» уже не здоровался с Романом Семёновичем, хамил в открытую иногда.
- Странно, что его не убили вообще, - задумался Николай.
- А потому что он – магнит для клиентов. Красивый логотип. Его наличие для рекламы было просто необходимо. Поэтому и берегли. Думали, что треснет и прогнётся. Но он предпочёл уйти тихо, без лишних слов.
- Чисто по-английски, - восторженно произнёс Сергей. – И правильно сделал. Этот лейтенант всё ровно его бы не оставил в покое…
- Ну, Влад говорил о своём «сотрудничестве» с военными, которые его наняли, чтобы собрать данные о погибших. Сами же не полезли, - вспомнил Николай слова фотографа. – Даже охрану ему пришлось самому искать… Всё чужими руками.
- Это нормально, - усмехнувшись, подтвердил Иван Макарович. – В том ДК, о котором я говорил, был неплохой кружок. «Изостудия». Его вёл мужик, Дмитрий Борисович. Художник от бога, как говорится. Так вот, у него дети не только рисовали, но и делали диорамы. Такие макеты танков, солдатиков. Помню, брали фанеру, её резали, потом пенопласт клеили, покрывали тройным слоем газетной бумаги и картоном. Там вырезали ямы, типо воронки от снарядов. Деревья из палочек от деревьев делали. Дома из больших кусков пенопласта делали. Всё красили. И получался в итоге такой стоп-кадр боя. Как будто все замерли. А руководство ДК об этом узнало и стало устраивать выставки диорам. С одной стороны, круто, а с другой стороны, когда что-то ломалось, денег на ремонт не давали. Чините, мол, сами. Спрашивали о новых диорамах, давали намёки, такие требовательные. На улице выставляли, хотя Дмитрий Борисович был против. Охраны не обеспечивали, никаких перегородок. Ничего. Детей просили самим охранять. Родителей детей, у кого была машина, просили даже иногда перевозить. Плюс, требовали постоянно рисовать к определённому празднику что-то, хотя не всем детям это было интересно. А будь добр нарисуй. А потом выдавали на сайтах, в соц-сетях, как инициативу детей, как их интерес к этой теме. Сколько показухи за чужой счёт для галочки, чтобы выслужиться перед начальством. Тьфу! А когда ДК закрыли, то больше никто диорамами и не занимался. Те дети выросли, а новым это было уже не интересно.
- Вот и Бураков этот не исключение, - и Анатолий принёс из-за барной стойки чистую, словно новенькую, шестиструнную гитару. – Помнишь, Ванёк, как мы играли? Я вот давно не брал в руки. Ей в основном пользовался Роман Семёнович. Он любил на ней песни Цоя исполнять. Помню, как мы её нашли в одной побитой машине. Видимо её снесла какая-то фура, или грузовик. Не в курсе. А на заднем сиденье, как раз она и лежала. Как уцелела!? Чудо просто. Вот мы её и прихватили, - Анатолий сел на стул, приготовился играть на гитаре и нежно поглаживал её корпус. – Классика. С музыкой в этой дыре намного спокойнее.
- Ох, как же не помнить, Толян, - радостно подхватил Иван Макарович. – Было здорово. Но только я любил песни «Любе», - и он начал напевать. – Ты неси меня река, за крутые берега… Давай Толян, сыграй-ка нам для души.
- Не вопрос, - и рука Анатолия приятно скользнула по струнам, наполняя сердца слушателей свежим приливом новых чувств.
Пока верный напарник Романа Назарова мастерски исполнял любимые песни от разных знаменитых групп и певцов, особенно часто звучали мелодии Владимира Высоцкого, творчество которого обожали все присутствующие. Иногда роль музыканта переходила к Ивану Макаровичу и Алексею, умеющим неплохо управляться с данным музыкальным инструментом. В такой благозвучной и гармоничной обстановке души путников расслаблялись и отдавались тёплому созерцанию многообразных оттенков звука. Под звучные переливы сознание Николая подвергало тщательному анализу услышанную историю о бывшем «легендарном» проводнике и пыталось найти поучительный смысл. Пытливому юноше оказалось совсем непросто смириться с произошедшим, поскольку биография Романа Назарова имела много схожих черт с его путешествием. Ведь оба авантюриста отвергли все прелести и блага, а главное гнилую мораль окружающего мира и бросили вызов той самой системе. Каждый рискнул своей жизнью ради спасения и помощи страждущим и не поступился своими принципами. Однако колоссальный и многообещающий проект одного раскололся о твёрдую стену реальности.
