представиться.
Алка тут же обмякла. Бронислава извлекла из кармана её кружевного передника ключ и, опутав ноги и руки верёвкой, привязала Алку к скамейке. Потом побежала в дом. Скоро должна прибыть подёнщица – крестьянка из соседней деревушки. Приезжает она обычно на велосипеде, которым Бронислава решила воспользоваться, чтобы покинуть навсегда фрау Мюллер. Поехать в Берлин и узнать подробности трагедии в детском парке.
В сейфе царил полный порядок. Выудив аккуратную стопку бумаг, начала поиски аусвайса. И вскоре отыскала. Однако закрывать сейф Бронислава не спешила. Какое-то предчувствие толкнуло женщину заглянуть в привезённый почтальоном пакет. Обычная обёрточная желтоватая бумага. Свёрток лёгкий, почти невесомый, шуршал полиэтиленовой плёнкой. Чётким почерком была выведена только фамилия адресата, но адреса получателя не стояло, как не стояло штемпеля почтового учреждения.
Бронислава, не удержавшись, разорвала свёрток – закружилась и легла на пол четвертинка листочка, а сквозь пластиковый пакет просвечивались…боже…Бронислава едва не потеряла сознание…Эльвирины косички с вплетёнными ленточками василькового цвета. Какое кощунство отрезать волосы у погибшего ребёнка! Они хотели передать их матери девочки? Они хотели вернуть ей то, что могли?
И возможно, никакая другая мысль не пришла бы в голову, если бы не выпавшая записочка.
« Фрау Мюллер, волосы для вас, а с кожей придётся обождать…»
Вместо подписи стояла изящная закорючка.
С чьей кожей? Бронислава еле сдержала позыв рвоты. Присела на корточки, сделала глубокий вдох и тут же взяла себя в руки. Прижала распушившиеся косички к губам и поцеловала, пьянея от родного запаха. Голова закружилась.
В распоряжении мало времени, а нужно дотащить Алку до флигеля. Попытка закрыть сейф успехом не увенчалась. Руки тряслись. Ключ не хотел лезть в предназначенное ему отверстие.
Бронислава не стала больше колодовать над сейфом – что толку, всё равно похищение вскроется, сбегала в кухню, взяла столовый нож, чтобы перерезать телефонный кабель – неделю назад по ходатайству доктора Шварца на даче фрау Мюллер установили переговорное устройство.
Но перед тем как лишать виллу связи с внешним миром, дрожащей рукой подняла трубку и продиктовала связистке номер доктора телефона Шварца, аккуратно записанный в блокноте.
– Алло, ассистентка доктора Шварца слушает, – елейный тон холёной женщины.
– Добрый день, – Бронислава даже не потрудилась придать голосу спокойствие. Наоборот, взволнованность была как никогда кстати, – вас беспокоит фрау Полянская. Доктор обещал вести мою беременность и в его услугах я нуждаюсь.
– Извините, фрау Полянская, доктор на объекте…– в трубке послушался щелчок, – Извините меня ещё раз. Доктор прямо с объекта уезжает в Швейцарию и будет отсутствовать недели три. Я могу подсказать вам на это время другого доктора. Записывайте.
Угодливо пропели адрес. Бронислава наспех нацарапала его в записной книжице. Поблагодарила, кинула трубку, перерезала провод. Вырвала листочек из блокнота и сунула его вместе с косичками в карман платья. С ножом в руках, пошатываясь, Бронислава ринулась прочь из ненавистного дома и трижды плюнула, переступая через порожек.
То, что Алка приходит в себя, Бронислава заметила, спускаясь с крыльца. Ускорила шаг.
Алка, с трудом разлепляла веки и пыталась что-то произнести непослушным ртом.
– Слушай меня, стерва, – у Брониславы открылось второе дыхание, – молчи, коль жизнь дорога. Если плохо видишь, в руках у меня нож, захочешь вякнуть – горло перережу.
Алка, сглотнув слюну, кивнула; по её лицу пробежала тень осознанного испуга.
– Идём во флигель.
Бронислава не стала развязывать руки девушки, а, ловко орудуя ножом, освободила тело пленницы от пут, оставив привязанной к ноге верёвку, конец которой женщина крепко зажала в кулаке.
– Встала и пошла, – верёвка, впившись в тонкую лодыжку, натянулась. – быстро.
Видя, что девушка либо ещё не оклемалась, либо тянет время, зашла со спины и, подсунув руки по мышки, помогла той подняться и сделать пару-другую переступаний. Следующая сотня шагов казалась тысячей, а пара сотен секунд – вечностью.
Однако двигалась Алка достаточно быстро. Да вот для тех, кто спешит, временные промежутки растягиваются в бесконечность. А Бронислава спешила.
С минуту на минуту на повороте должна показаться подёнщина – фрау Кляйн, на удивление толстая и проворная крестьянка с красным лицом и красными же руками. Сегодня её очередь. Она приезжала на велосипеде. Бронислава сообщит прислуге, что Алка отправилась в город с хозяйкой и детьми.
Учинённый в доме беспорядок фрау Кляйн заметит не сразу - сперва отправится переодеться в пристройку позади дома, потом включит насос для воды – там же, на заднем дворе.
За это время Бронислава просто обязана успеть незаметно улизнуть со двора. На её счастье, фрау Мюллер не разрешает прислуге ввозить на территорию виллы транспортные средства, вынуждая их загорать на солнце или же мокнуть под дождём, облокотившись на специально предназначенную для них металлическую стойку.
– Что за объект, на который уезжает доктор Шварц? – единственный вопрос, который Бронислава задала чешке прежде, чем туго обмотать полотенцем рот привязанной к стулу девушке.
– Это…это. Это…там…лаборатория…там…мой младший брат…он работает санитаром. Но уже полгода я о нём ничего не знаю.
На глазах у Алки выступили слёзы. Притворяться или же придумать что-то в таком состоянии было нереально.
До чуткого уха Брониславы донеслось лязганье паркующегося велосипеда.
– Прости, что не так, – Бронислава затянула тряпкой рот девушки. Повязала коричневой косынкой волосы и вышла навстречу фрау Кляйн, идущей по залитой солнцем вылизанной до блеска мощёной дорожке.
Глава 7
На подъезде к Берлину Брониславу остановил для проверки документов патруль. Она была к этому готова.
Пока ожидала своей очереди, входила в образ, который предстоит сыграть перед самоуверенными в своём превосходстве истинными арийцами.
Насколько неподдельно волнение бороздило внутреннее Я, настолько притворное спокойствие накатывалось волнами на Я внешнее.
Ни один психолог не смог бы сорвать с Брониславы маску напускного.
Главное – лёгкая улыбка, прищуренные глаза, смотрящие наивно и прямо, никакой суеты, мелких движений и лишних жестов; размеренно дышать на счёт раз-два-три, лишь поправить съехавшую набок косынку.
Документы в полном порядке. Ложь наготове.
– Куда направляемся, фрау…– немец заглянул в аусвайс, – Полянская?
– Фрау Мюллер, моя хозяйка, поручила мне забрать кое-что из одежды. Улица Линдештрассе восемь. И купить артишоков.
Ни слова больше. Спросят – ответить. Но спрашивать не стали. Отпустили.
Немец, мимолётно взглянув на привязанную к багажнику изящную плетёную корзинку и оценив ножки молодой женщины и туго обтянутую маленькую грудь, не заметил ничего подозрительного.
Берлин. Столица великой Германии, столица будущей великой самодержавной империи вермахта, империи правящей элиты аристократов голубой крови, места в которой всем остальным народам отнюдь не забронированы даже в качестве прислуги.
Здесь нет войны. Нет страхов. Нет царапающего ушные перепонки и внутренности воя сирены тревоги. Здесь царит умиротворённость и спокойствие. Фрау и фройляйн всех возрастов прогуливаются с детьми, в колясках и без, в ожидании своих победоносных мужчин, а в придачу к ним – лакомых восточных обширных земельных наделов со штатом вышколенных рабов, исполняющих каждый мало-мальский каприз.
Перспектива манит и притягивает, если бы можно было притянуть так же легко и без усилий саму перспективу! Поэтому некоторый процент охов, ахов и вздохов всё-таки присутствует, как и понятие того, что жертв среди будущих властителей мира, к сожалению, не избежать.
Но патриотки будущей Империи сполна отыграются на непокорных славянских народах за смерти своих мужей, сынов, отцов и братьев. Можете не сомневаться! Это написано на лицах, мелькающих перед Брониславой. Этим пропитаны мимика и жесты.
Зелёные аллеи, скверики, готика, черепичные крыши, удобные лавочки, завлекающие вывески: «сосиски с кислой капустой под пиво».
В любое другое время Бронислава с удовольствием прогулялась бы по Берлину не спеша и отведала бы блюд немецкой культуры. А сегодня женщина крутит педалями украденного велосипеда по улицам и переулкам, ощущая дух цинизма и враждебности. Свастика. Повсюду. Искажённый символ плодородия, противоположность которой – бесплодие. И лопасти древнего знака, вращающиеся в обратном направлении. И уже по данному факту судить бы о поражении тех, кто так абсурдно решил пренебречь, на первый взгляд, мистическим символом.
Не раз пожалела Бронислава о своём добровольном выборе оправиться в Германию, после потери дочери ставшим абсолютно никчёмным и лишённым смысла.
– Вечерний Берлин. Покупаем «Вечерний Берлин». Последние новости с фронта. Победоносное наступление, – Бронислава оглянулась на звонкий голос уличного продавца газет – мальчишку, лет десяти-двенадцати. Притормозила у бордюра и окликнула:
– Эй, подойди-ка.
– Фрау, с вас…– женщина не расслышала сколько, достала из корзинки мешочек с купюрами и протянула бумажку помельче.
– Скажи-ка мне, дорогой. В прошлое воскресенье в новом детском парке произошла трагедия – упала карусель. Погибли дети. В газетах должна была быть заметка. Где находится тот злосчастный парк?
Мальчишка, передавая Брониславе свежеотпечатанный листок, пахнущий типографской краской. и сдачу, отрицательно покачал головой:
– Нет, фрау. Вы ошибаетесь. Ничего такого не происходило. Никакого нового парка. Никаких подобных случаев. Я бы первый знал.
Заносчиво задрав нос, мальчишка побежал дальше…
Автор: Ольга Валентиновна Крюкова
Глава 8
Тот самый воскресный день.
Майбах подпрыгнул на кочке, отчего Эльвира открыла глаза. Укутанная пледом, окутанная свежим встречным ветерком и укачанная мерным ходом по гладкому полотну дороги, она дремала.
– Доктор, когда мы наконец-то приедем? До Берлина ведь всего сорок минут на машине – так фрау Мюллер говорила. А мы едем уже больше часа.
– Разве я обещал, что мы сразу отправляемся в Берлин. Нет, детка. Мы едем пока в другое место.
Нагнали армейскую колонну, и плелись медленно, и плелись бы ещё так долго, если бы офицер из нагнавшего их Мерседеса с мигалкой и сиреной, не сделал знак следовать за ним. Эля во все глаза смотрела на новенькую с конвейера технику – вершину достижений убойной мощи – направляющуюся на восток.
– Доктор, я обещала маме, что мы вернёмся быстро.
В ответ мужчина хмыкнул что-то невразумительное.
Доехали до развилки и свернули. Эльвира уже не спала. Смотрела по сторонам. Они проехали густой лес, опрятный посёлок, пронеслись вдоль цветущего луга и снова углубились в чащу. Вскоре уткнулись в шлагбаум. К машине подошли двое в военной форме с автоматами. Доктор уже держал наготове документы.
– Хайль, Гитлер, – проверяющий, вытянувшись струной, взмахнул рукой.
– Хайль.
Шлагбаум подняли.
– Я вспомнил, что мне нужно по пути заехать в одно место, – доктор повернулся к Эльвире.
Минут через
