взглядом табличку на одном из домов. Запершило в горле: Линденштрассе, а у следующего аккуратного чопорного домика заприметила знакомую фигуру и знакомую машину – шофёр фрау Мюллер загружал в багажник саквояжи. Ему помогал, видимо, консьерж, а под ногами вертелась тощая левретка. Отправления автомобиля нетерпеливо ожидал эскорт – два мотоциклиста.
Испуг. Страх. Дрожь. Но, кажется, кое-кто боится её не меньше, чем сейчас она их.
Фрау Мюллер с детьми покинула виллу в тот самый момент, когда обнаружила перерытый до основания сейф , пропажу документов Брониславы и связанную во флигеле Алку. Но и оставаться в Берлине она не решилась и направляется в Ганновер к сестре.
Капли пота на лбу. Только не делать резких движений. Мотоциклисты не слишком внимательны, о чём-то, смеясь, переговариваются.
Только не паниковать. Бронислава выдавила из себя подобие задумчивости и лёгкой улыбки.
Шофёр с консьержем скрылись в подъезде – уже хорошо. Нужно чуть ускорить шаг.
Уф-ф-ф…препятствие преодолено. Отойдя метров на сто, Бронислава не удержалась и оглянулась.
В автомобиль садилась фрау Мюллер и дети. Алки с ними не было.
Вдруг резко схватило живот, закружилась голова. Только этого не хватало. Попасть в больницу означает верный конец.
Адрес. Адрес гинеколога, записанный на блокнотном листке, Бронислава выудила из глубокого кармана широкой юбки, едва успев опуститься на лавочку – ноги стали ватными и непослушными.
Полянская закрыла глаза.
– Вам плохо?
Господи, пронеси и помилуй. Однако в голосе чувствовалось участие.
– Да, мне нехорошо.
– Отвезти вас в больницу? – перед Полянской стояла женщина средних лет в белой кокетливой шляпке.
– Вот адрес, – Брониславе становилось всё хуже. – Это адрес гинеколога. Я беременна.
– Ах ты, бедняжечка. Разве можно в таком состоянии и в такое пекло разгуливать по городу. Я за рулём. Давайте, помогу вам дойти до машины.
Будь что будет. Отказываться от помощи – не стоит. Бронислава, тяжело опираясь на руку женщины и стараясь глубоко дышать, проковыляла до припаркованному на стоянке маленькому Форду. В животе скрутило. Между ног плюхнулось что-то мокрое и липкое. Как ни странно, сразу немного отпустило, и непродолжительную поездку Бронислава выдержала вполне сносно, а у массивной дубовой входной двери окончательно почувствовала, что жизнь продолжается.
– Спасибо вам. Я расплачусь, – Полянская полезла в сумочку.
– Не стоит, милая, – услужливая фрау отвела подающую руку.
На звонок скоро отозвались. На пороге стоял старичок с топорщащимися усиками и в пенсне на мясистом носу. Одет он был в домашний халат и тапочки на босу ногу и ничуть не смущался своего внешнего вида:
– Чем могу быть полезен?
– Вы доктор Хаус? Гинеколог? Мне дали ваш адрес. Доктор Шварц дал…–Бронислава замялась.
– А-а-а…проходите, проходите.
– Всё будет хорошо, – легонько прикоснувшись к руке Брониславы, шепнула на прощанье немка, а та не верила своим глазам. Войдя в просторное помещение, прихожую и одновременно приёмный покой, и дождавшись, когда доктор запрёт дверь, обратилась к пожилому мужчине:
– Генрих Анатольевич?
– Душечка, откуда вам известно? Вы шпионка? Русская? Так я и знал, что рано или поздно нагрянут…
– Вы меня не узнаёте. Генрих Анатольевич? Я – Бронислава Полянская. Мой отец – Владимир Полянский…– женщина сняла очки.
– Как же, как же. Отца вашего помню хорошо. А вы, стало быть, его дочь…Времена идут. Дети взрослеют, – не понятно было, признал ли Генрих Анатольевич или же нет в стоящей перед ним женщине ту, которую видел давным-давно.
– Мы с Катериной вместе играли.
– Аааа…Присядьте, фрау.
– Я беременна, доктор. Плохо себя почувствовала на улице, – Бронислава осталась стоять.
– Да что же я? Пройдёмте в кабинет. Мне нужно срочно вас осмотреть,– доктор засуетился. – Старый трухлявый пень.
Продезинфицировав руки и тщательно осмотрев женщину, Генрих Анатольевич вынес вердикт:
– Вам бы срочно в клинику.
– Нет, доктор. В клинику мне нельзя. Сделайте что-нибудь сами, прошу вас.
– Оставим расспросы на потом. Сейчас я дам вам препарат и сделаю укол. Вы поспите. В это время я наведаюсь в аптеку, если там не будет нужного лекарства…что же…у меня неплохие связи. Мой долг врача не позволяет бросить вас в такую минуту.
У доктора Хауса не было широкой постоянной практики. Изредка подкидывал ему клиентов доктор Шварц. Но как эта молодая женщина из Литвы оказалась с ним знакома? Шварц имел прямое отношение к гестапо.
Сам Генрих Анатольевич покинул родину как раз накануне дела учёных, узнав о намечающихся репрессиях от высокопоставленного знакомого. Ему разрешили выезд из СССР с семьёй во Францию на конференцию. Жена его была акушеркой, а единственная дочь, поздний ребёнок, – работала интерном после окончания медицинского вуза. Сам Генрих Анатольевич Хаузеров считался высококлассным специалистом.
Но обратно они не вернулся. Чтобы замести следы и скрыться от зоркого ока чекистов, переехали в Германию, где обосновались, выправив с помощью председателя союза медицинских работников паспорта, по которым Генрих Анатольевич и члены его семьи стали носить фамилию Хаус. И вот теперь его отыскали. Однако на русскую разведчицу Полянская меньше всего походила, скорее на несчастную, которой требовалась его помощь.
Ни чекистов, ни коммунистов Генрих Анатольевич недолюбливал.
С Полянским довелось одно время работать вместе в больнице и сослуживец оставил о себе хорошее мнение. Пару раз собирались они семьями на знаменательные торжества. Жили неподалёку. Полянский был моложе лет на десять. Но их объединяла медицина и безответная любовь к одному делу.
И вот сейчас дочь Полянского находится в плачевном состоянии и спит в постели его жены, умершей два года назад от неоперабельного рака.
На вид женщине тридцать-тридцать пять.
Выполнив свои предписания и подождав, когда женщина погрузится в сон, доктор спустился в аптеку. На счастье, нужное лекарство оказалось, хотя и недостаточно. Договорившись с аптекарем о скорой поставке недостающего количества, доктор Хаус вернулся домой.
Нажарив котлет, отварив картошки, заварив чаю, Генрих Анатольевич сел напротив спящей и стал ждать её пробуждения.
Действие препарата было рассчитано на два часа крепкого сна, но, с учётом состояния пациентки, может продлиться дольше. За это время в организме пациентки должна наступить стадия временной стабилизации.
Можно, конечно, сделать ей аборт. Но есть шанс сохранить ребёнка. Тем не менее, нужно бы задать сокровенный вопрос.
– Где я? – Бронислава широко распахнула глаза, порываясь встать.
– Осторожно, милочка, осторожно. Давайте-ка я вас ещё разок осмотрю. А потом накормлю.
Руки у доктора, несмотря на его преклонный возраст, были ловкие, прикасания аккуратные. Генрих Анатольевич пощупал живот, посмотрел выделения, провёл влагалищные манипуляции и остался удовлетворённым.
Помог Брониславе устроиться удобно в подушках, принёс на подносе еду.
Видя, с какой жадностью молодая женщина набросилась на котлеты, упрекнул себя: нужно бы было раньше догадаться, что она голодна, и убедился во мнении, что что-то у Полянской разладилось в жизни.
После того, как женщина поела, Генрих Анатольевич принялся за расспросы.
Бронислава, не скрывая, поведала свою печальную историю.
– Хорошо, что секретарь доктора Шварца – болтливая не слишком далёкая дамочка – предложила вам мой адрес, а не доктора…вот уж тогда вы уж точно…– Генрих Анатольевич спохватился и резюмировал, – на всё воля Господа и его высочества – случая. Судьба…
– Как моё состояние, доктор?
– Я мог бы предложить аборт, но выбор за вами: нужен вам ребёнок или нет. На вашем месте я бы полностью доверился бы мне и сохранил бы ребёнка.
– Не знаю, как вас благодарить. Вы – мой ангел.
– Подожди благодарить, девочка. Ситуация у тебя незавидная. Да что-нибудь придумаю. Шеф полиции – мой давний клиент. Вернее, его жена. У такого врача, как у меня, не может не быть знакомых с нужными связями. Не думаю, что они долго станут тебя разыскивать. Ты никого не убила. Есть одно но…
– Это насчёт похищения детей? Какая-то тайна? Секретное? – наконец-то Бронислава добралась до интересующего её вопроса.
– Да.
– Вам что-то известно?!
– Душечка, мне известно многое. Боюсь, что вашей дочери уже ничем нельзя помочь. Извините, но я не имею права вас обнадёживать. А ведь вы именно этого ждёте от меня.
Конечно, Полянская уцепилась бы за соломинку, за самую что ни на есть тоненькую и ненадёжную.
– У меня вы в полной безопасности, – продолжил доктор, – буду с вами откровенен. Когда-то мой дом ставили на прослушку, но после инцидента с одной из моих высокопоставленных клиенток, все жучки сняли и даже сняли наблюдение за моей квартирой. Они скорее шпионят друг за другом на предмет, не шпионит ли кто за мной. Ваш отец, доктор Шварц и многие другие гинекологи с мировыми именами, являются в какой-то мере моими учениками, поэтому ко мне иногда обращаются по достаточно щепетильным вопросам и у меня есть свой узкий круг клиентов. Но в ситуации с вашей дочерью…позвольте, я всё же попытаюсь.
Автор: Ольга Валентиновна Крюкова
Глава 12
Это духота виновата. Было бы чуть прохладней, сон не замедлил бы явиться вовремя. Сколько же времени?
Утренняя заря пробивалась сквозь ажурное переплетение занавесок.
Когда последний раз Кэт просыпалась с первыми лучами рассвета? В той, прошлой жизни…
О настоящей черноволосая красавица с ярким румянцем на пухленьких щёках продумала целую ночь, о будущей думать не хотелось.
Решают за неё другие. Желание новой любовницы Ганса, Магды, для него закон, он лишь исполняет волю молоденькой глупышки., соплячки, не умеющей держать в руках шприц, у которой родители занимают важные посты. Что с карьериста и романтика взять?
Кэт, оберлейтенанта медицинской службы, отправляют на передовую во главе колонны, везущей на фронт лекарства и перевязочные материалы.
Билет в один конец, сомненья нет.
Истинные патриоты третьего рейха притаились в тылу, словно крысы, выжидая, когда зомбиюгенд и вообще зомби, и те, кого считают полукровками, одержат победу, чтобы лавры остались за теми, кто сумел сохранить себе жизнь.
Надеясь, что отец не изменил привычку вставать рано, Кэт подняла трубку:
– Алло. Девушка, соедините меня…– и продиктовала номер.
В трубке звякнуло, раздались длинные гудки.
– Доктор Хаус слушает, – голос отца, тоже давно не слышанный.
– Пап, привет.
– Привет, дочь. Что-то стряслось? – радость, смешанная с озабоченностью.
– Нет, просто хочу тебя увидеть.
У Кэт, специалиста особо секретной лаборатории, всё под наблюдением, как и она сама.
– Приезжай.
– Через час буду. У подъезда посигналю, выходи. Отправимся на озеро. Покатаемся на лодке. Отведаем баварского пивка.
– Жду.
Через час, как договаривались, Кэт подрулила к ожидающему её отцу, решившему, что ни к чему трезвонить в такую рань на весь квартал. Генрих Анатольевич подметил, что дочь ведёт себя слишком рассеянно.
– Привет.
– Привет.
Оба знали, что доверительно пообщаться смогут только на природе. Однако с ничтожной долей вероятности Кэт могла гарантировать себе, что в её нижнее бельё не вшиты нитеобразные
