– удивился босс. – Пятеро!
Варяг оглянулся, действительно их было пятеро, хотя секунду назад он насчитал шесть человек. Может, ошибся впопыхах? Но нет, он не ошибся, шестой боевик лежал, раскинув руки в зарослях черники, а стоящий над ним Ди, с покрытой кровью суковатой дубиной в руке, вытаскивал из ножен очередной клинок.
Когда они добежали до перекинутого через каменистую речку скользкого от влаги бревна, их было уже четверо. Переправившись на ту сторону, Герман с Варягом услышали, как слегка замешкавшийся позади браток плюхнулся в воду и уже не поднялся.
Они пробежали ещё сотню метров остановившись перевести дух в дубовой роще. Встав спина к спине, на расстоянии в полметра друг от друга, они пытались отдышаться и понять, куда их занесло.
- Не помню этого места, - сказал тяжело дышавший от бега Варяг. – Никогда не видел лес в таком состоянии, он будто отторгает нас.
- Скоро рассвет, тогда и выберемся, - обнадёжил босс.
Из кустов сбоку выпорхнула птица, Варяг дал очередь, Герман добавил выстрел разнеся куст в щепки.
- Чего там? – спросил Герман. – Попали?
- По самые не балуйся, - ответил Варяг, бросая автомат и доставая тесак. – Я пустой.
- У меня последний патрон, - сказал Герман.
Он посмотрел на посветлевшее небо, произнеся:
- Светает, - и чуть позже добавил, - Парень то молодец. Тут подготовленные головорезы налажали, а он….
- Полностью согласен с тобой Герман, - отвечает Варяг. – Он поступил более чем правильно. Что ещё прикажете делать с теми, кто врывается в твой дом? Кто лезет тебе в карман, оскорбляет близких, угрожает? Кто ведёт себя не по уставу монастыря, так сказать? Бежать в суд, требуя справедливости по закону? А на чьей стороне суд и закон, позвольте спросить?
- Да ты философ, - усмехнулся Герман.
Они не видели, как по склонившимся над ними ветвям дуба, словно кот крадётся маленький дикарь. Ди остановился прямо над их головами, слушая разговор и раздумывая кого пронзить гарпуном первого. Выбор пал на грузного бородача, бросившего автомат, вожак должен отправиться к предкам последним.
Ди бесшумно прыгает с дерева, вонзая Варягу гарпун под затылок, остриё пробивает шею насквозь, выйдя из кадыка. Ди тут же падает на землю, откатившись в заросли высокого папоротника.
Хрипящий Варяг поворачивается к Герману, пытаясь вытащить гарпун со стороны затылка. Напуганный хрипом Герман, повернувшись к Варягу, вздрогнув выпускает последний заряд картечи, который отбрасывает тело недавно назначенной правой руки к корням дуба.
Герман, уставившись на труп, опускает ружьё с выходящей из дула струйкой дыма. Из зарослей папоротника поднимается Ди. Он спокойно подходит к телу Варяга, вытаскивает гарпун из шеи, вытирает окровавленное оружие об одежду поверженного врага, наставляет остриё на Германа, тихо рыча.
Герман берёт вертикалку за дуло, приседает, словно хоккейный вратарь, готовясь к буллиту. Издав не то рёв, не то крик Ди бросается на врага, метя тому в горло. Герман ударяет ставшим дубиной ружьём, но промахивается. Ещё один бросок и Герман умудряется выбить гарпун из рук мальчика. Оружие отлетает к безжизненному телу Варяга. Ди выхватывает кремниевый нож, делает выпад вперёд, закончив его хитрым финтом, в результате которого распарывает Герману правое предплечье. Тот роняет ружьё, пробует зажать рану, но видя обходящего с фланга Ди, достаёт охотничий нож булатной стали.
- Ты вынуждаешь меня на грубость, мальчик, - произносит Герман.
Ди молчит, отслеживая движения противника. Герман прыгает вперёд, делая длинный выпад, и первобытное оружие вонзается ему в левый бицепс. Он роняет нож, но в последний момент успевает нанести Ди удар кулаком в голову. Оглушённый мальчик стоит на ногах, Герман наносит второй удар, после которого Ди бросает на землю. Герман подбирает нож, подползает к Ди на коленях, заносит его над мальчиком для решающего удара, но вдруг передумывает.
- Нет, - говорит он, глядя на спокойное лицо маленького врага, уничтожившего его бизнес. – Не могу так. Не могу. Я не Чикатило. Давай, малец, сделаем по-другому.
Окровавленными руками Герман вынимает ремень из штанов Варяга, скручивает им руки Ди, достаёт свой ремень, опутывает ноги. Шарит у Ди за пазухой, находит флешку-зуб, срывает с ремешка, убрав в нагрудный карман.
Поднимается, закидывает мальчика на плечо, направившись в сторону недавно форсированной речки. Внезапно лес затихает, будто наблюдая за происходящим.
Степан задыхался, болотные испарения дошли до оврага, он уже не соображал, где находится, потеряв ориентиры на местности. Голова раскалывалась, лёгкие жгло нестерпимым жаром, руки тряслись, глаза слезились. Вдобавок саднила кровоточащая, плохо перебинтованная сквозная рана.
- Ди! – позвал вылезший из оврага лесник. – Где ты Ди!?
Он, словно пьяный, поплёлся, врезаясь в деревья, спотыкаясь и падая через тела недавних преследователей.
- Диииии! Сынок! – орёт он.
Степан упал на колени и его вырвало. Опёрся на руки вдохнув ещё большую порцию болотной отравы.
- Эй, ты! Как там тебя!? Выдуманный друг! – взмолился Степан. – Если ты существуешь, покажи, где он! А если не существуешь, всё равно покажи!
Степан снова блеванул, размазав вонючие слюни рукавом. По внезапно притихшему лесу проносится шёпот. Степан увидел, как в метре от него зашевелилась земля и на поверхность показалась светящаяся слабым фосфоресцирующим светом земляная оса размером с зажигалку. Степан протёр слезящиеся глаза, но видение не пропало. Оса поднялась в воздух, громко жужжа крыльями, облетела лесника несколько раз и, выписав круг перед его носом, устремилась вглубь леса.
Степан поднялся на ноги, опираясь о карабин, побежал за насекомым насколько быстро позволяли ватные ноги. Миновав пару километров, ему стало легче дышать, сюда не дошли болотные газы. Постепенно мысли вставали на свои места, боль в груди пропала, появились силы. Когда он достиг речки с перекинутым через неё скользким бревном, оса пропала.
На каменистом берегу, освещённым восходящим Солнцем лежало тело преследователя с копьём в спине, тонкая струйка крови вливалась в речку, окрашивая воды в красноватый цвет. Чуть дальше у находившегося у излучины омута, по колено в воде стоял Герман, держащий на окровавленных руках оглушённого мальчика. Степан выстрелил, пуля взметнула радом с боссом фонтанчик воды.
- Папашка прискакал, - вымучено улыбнулся Герман. – Как нашёл только? Небось, унюхал.
- Отпусти его, - Степан прицелился в Германа, не поднимая карабин от бедра. – Убирайся.
- Пристрелишь? - Герман приготовился бросить Ди в омут.
Степан нажал на спусковой крючок, отстрелив Герману мочку правого уха, но тот даже не поморщился.
- Положь на берег сволочь! Отойди в сторону!
Следующая пуля оцарапала Герману висок. Тот попятился к берегу, не сводя глаз со Степана, положил Ди на камни.
- Чего он в вас с Машкой нашёл? - спросил Герман. – Вы же лохи педальные, терпилы по жизни, чмыри, быдло трамвайное. Мне бы такого сына, мы бы с ним всю округу за яйца прихватили и без этих упырей, - он кивнул на пронзённый копьём труп. - Как такое случилось то?
- Всё что случается, случается вовремя, - произнёс Степан, приближаясь к Ди. – Мы люди Герман, просто люди и хотим ими оставаться. Это такие го***ны, как ты придумывают подобные определения простым смертным, далёким от поклонения баблу, у которого вы в рабах до гробовой доски. Вы рабы и будете ими навечно, а мы свободные, наши души не поражены золотой лихорадкой.
- Какая речь, - захлопал в ладоши Герман. – Тянет на Нобелевку.
- Даже сейчас ты не в состоянии не говорить о деньгах. Раб в душе, он раб везде.
Герман опустил голову, уставившись на камни, незаметно доставая нож из сапога. Степан подошёл к мальчику, снял ремни с рук и ног. Плеснул на лицо мальчика речной водой, Ди открыл глаза.
- Папа…, - произнёс он.
Степан улыбнулся. Вдруг на него кинулся доставший нож Герман, Степан успел закрыться карабином, но всё же лезвие скользнуло по горлу, оставив неглубокую рану. Герман навалился на отталкивающего его карабином Степана всем весом, метя лезвием в лицо.
- Убью паскуду! – шипел Герман.
В этот момент на него набросился Ди, вцепившись зубами в трапецию и откусив приличный кусок плоти. Герман орёт от боли, Степан отводит карабином нож в сторону, ударяя того головой в нос. Герман отваливается в бок, выронив оружие. Ди прыгает на него, вцепившись зубами в горло. Опомнившийся Степан хватает Ди в охапку, отрывая его от уже хрипящего босса.
Герман вскакивает на ноги и убегает в чащу, Ди пытается бежать за ним, но Степан крепко держит его в руках.
- Он вернётся и приведёт других! – кричит Ди. – Нужно добить!
- Нет, нет! Хватит Ди! - еле удерживает вырывающегося дикаря лесник. – Хватит крови! Пусть идёт! Бог ему судья!
- Кто!? Какой бог!? – возмущается Ди. – Кто это!? Как он его найдёт!? Нужно добить сейчас!
Степан обнимает рвущегося в погоню мальчика, прижимает к себе, постепенно тот успокаивается, затихает, свернувшись калачиком. Показывает Степану флешку-зуб и оторванный нагрудный карман Германа.
- Это не зуб, - говорит он, снимая крышку. – Это что-то другое, опасное для оставшейся стаи.
Они поднимаются и медленно бредут в сторону дома, взявшись за руки.
***
Степан сидит в кабинете нового прокурора, слушая его слова и глядя на стоящую на столе флешку-зуб.
- Это, - указывает прокурор на флешку, - Хиросима и Нагасаки в одном флаконе. Мы накрыли всю цепочку, от рядового лесоруба до губернатора и его своры. Так же под раздачу попали некоторые наши маленькие жёлтые друзья.
- А что на счёт тел? – спросил Степан.
- Вы, Степан пьёте?
- Бывает иногда. От нервов. А что?
- Наверное в этот день вы выпили лишнего. Мы никого не нашли. Ни трупов, ни гильз, ни крови, ни следов от пуль, только это, - он указал на дротики и гарпун, стоящие в углу кабинета. – И это, - прокурор выложил на стол кремниевый нож с пращой. – Надеюсь, вам вся эта бойня показалось с нервов. Искренне надеюсь….
- Показалась, - Степана прошиб пот. – Болотные испарения, наверное, тоже.
Прокурор улыбнулся
- Это же игрушки вашего приёмного сына? – он крутанул пращу.
Степан кивнул.
- Заберите их. У меня не склад «Детского мира». А по поводу документов на усыновление, я подёргал за ниточки, они будут послезавтра.
- Спасибо большое.
- Дети, дети. У меня самого двое, девочки-близняшки. Ну что ж, - прокурор поднимается из-за стола, жмёт руку вставшему Степану, - забирайте первобытное барахло и всего хорошего.
К дому лесника подъезжает «Нива» из неё выскакивает Ди, несётся к встречающей машину Маше.
- Мама! – кричит он, бросаясь к ней в объятья.
Степан достаёт оружие мальчика с заднего сидения.
- С этим надо что-то делать, - говорит он, потрясая связкой дротиков. – И я знаю что.
Ди со Степаном стоят под развесистым дубом у вырытой мальчиком продолговатой ямы. Ди приставляет испачканную в земле лопату к стволу дерева.
- Куда делись тела, оружие? – спрашивает Степан. – Где Герман?
- Хтон прибрал, - тихо отвечает мальчик. – Он всех прибирает.
- Ну, – Степан протягивает первобытные орудия.
Ди берёт у него дротики, гарпун, пращу, нож. Вздыхая, бросает на дно ямы.
- Ди - значит Дарующий Избавление, - говорит он, – Так назвала первая мама. Она говорила, что я избавил её от одиночества,
