так много, что ему показалось, что вся долина заполнилась ими. Человек с ножом снял шапку, и Рич увидел, что это была женщина. Она была чем-то похожа на Киру, которую они привезли с Каткьюба, те же черные волосы, небольшая голова, лишенная уродливого лба и массивных надбровных дуг. Она была красивая, лицо круглое от природы немного вытянулось от нелегкой жизни, острые скулы, ровный прямой нос, длиннее, чем у других, красивый рот с напряженными губами, белая кожа светилась здоровьем, а черные глаза умом. Рич зажмурился, она была очень похожа на Мег, и Кира была похожа на Мег! Он шумно выдохнул.
- Зачем ты пришел к нам? – спросила его женщина грозным голосом, но все же в нем слышалось, что она была еще довольно молода.
- Я ушел от своих, ответил Рич.
- Он врет! – послышалось со всех сторон. – Убей его, Ора. Убей! Он принесет нам смерть!
- Нет, сказала женщина, ее звали Ора, Рич подумал, что ей подходит это имя. Она подошла близко к нему и приложила холодное лезвие к его горлу, он почувствовал, как нож входит в его горло, потекла кровь. – Я отрежу твою голову, как вы делаете с нами, но мы не едим вас, мы не едим падаль.
- Подожди, - прохрипел Рич. – Я никого не ел. И никто в городе у нас вас не ел. Я впервые вас вижу, мы не знали о вас ничего! Ты ошибаешься!
Только сейчас он увидел, что у нее было четыре пальца на руке, как у Киры.
- Кто ты? – спросила его Ора, убирая нож.
- Я второй пилот корабля, мы летаем на Каткьюб за бочками с топливом, стал сбивчиво говорить Рич, не до конца понимая, с чего стоило начать. – Мы живем в городе у большого озера.
- Он не от них, сказала Ора, люди за его спиной охнули. – Это не человек леса.
- Все равно убей его! Боги отомстят нам! – завопило несколько женских голосов.
- Нет! – твердо сказал Ора. – Боги не требуют от нас убийств других людей!
Она обошла Рича и одним ударом рассекла веревки на его руках. Ора кивнула одному из охотников, тот бросил ей свой нож, она вложила нож в руку Рича.
- Развяжи себя сам. Не думай, что сможешь нас одолеть, мы сильнее тебя.
- Спасибо, прохрипел Рич и с трудом поднял свое тело к ногам. Рука слушалась плохо, но ему удалось разрезать плотную веревку, сделанную из коры неизвестного ему дерева.
Он упал на землю, и протянул вперед нож, кто-то забрал его. Ора поднесла ему чарку с чем-то пахучим, но организм обрадовано напрягся, Рич выпил, не задумываясь – это было молоко с кровью и травами, в голове прояснилось, он смог лучше разглядеть людей вокруг. Ора стояла рядом с ним, следя за его действиями. Черный нож она уже убрала в ножны, и теперь держалась правой рукой за тугую косу, обдумывая.
- Ты пойдешь с нами, твой рост поможет нам. Но ты можешь не пережить переход через горы, твои братья умирают на высоте, там мало воздуха.
- Справлюсь, сказал Рич. – мне все равно идти некуда. Спасибо тебе, спасибо вам всем, что не убили меня.
- Если решим, то убьем, не сомневайся, ухмыльнулась Ора. – Почему ты ушел от своих?
Они убили мою жену и детей, сказал Рич. – Мне нет места среди них.
- Понятно, сказала Ора. – Что ты умеешь делать? Можешь ли ты работать?
- Могу, я сам построил свой дом, сказал Рич.
- Хорошо, она махнула рукой и рядом встал широкий человек в кожаном костюме, он не был похож на других охотников, у него не было ни ножа, ни лука со стрелами, только из-за спины торчал огромный топор, и у него было по четыре пальца на руках, причем большой палец и четвертый были одинаковые, толстые, сильные, не такие, как у Оры, ее ладонь была изящная с длинными тонкими, по сравнению с Артом, пальцами. – Арт. Ты будешь работать сним, научишь его, что надо делать.
- Научу, легко, Арт протянул руку Ричу, Рич пожал ее.
- Меня зовут Рич, сказал он.
Люди издали приветственный крик. Рич встал, возвышаясь над ними, людей было действительно много, они все подходили и подходили.
13.
Пришла весна. Лед тронулся, все дальше отходя от берега, природа просыпалась, согреваемая лучами подобревшего солнца. Начинался новый год, все случалось заново, рождалось заново.
Роб стоял в длинном черном одеянии у озера и смотрел на воду. Он не стал отращивать бороду, продолжая каждое утро брить лицо, но Мэй сказала, что в нем, в его взгляде уже чувствовался святой отец, он и сам это чувствовал. Вот уже третий месяц он стал им, сразу же после смерти святого отца Тира. Многое уже изменилось в жизни города, но сегодня Роб не хотел об этом думать, отец Роб, как называли его горожане.
- Папа, я тебя боюсь, сказала Лиз, подойдя к нему и взяв отца за руку. Она была одета в свадебной длиной рубашке, которую вышивала Мэй цветами, вплетая в узоры пожелания счастья дочери, ставшей взрослой.
- Так и должно быть, улыбнулся он. – Но тебе нечего меня бояться.
- Я знаю, просто никак не могу привыкнуть, она прижалась к нему, дрожа от холода. – Пап, я так счастлива!
- Мы с мамой тоже, ответил он, оглянувшись на устроенную им для молодых палатку с обогревателем, все же было еще слишком холодно, это Лиз настояла на церемонии в первую декаду весны. – пора начинать.
- Пора, сказала Лиз. – А все же здорово, что мы пока будем жить все вместе!
Да, мы с мамой этому тоже очень рады, улыбнулся Роб. – Давай веди своего жениха.
- Ага! – обрадовалась Лиз.
Она подбежала к Бобу, стоявшему возле Мэй и его матери, швеи F, не хотевшей, чтобы ее называли по имени. Лиз схватила его за руку и потянула к озеру. Молодые встали у воды, облаченные в одинаковые белые рубашки с вышивкой, у Боба она была другая, на ней не было цветов, только грубые геометрические фигуры, как требовал ритуал.
Роб подошел к Мэй и швее F, они протянули ему два стакана, Мэй с белым напитком на основе браги из зимних ягод и молока, а швея F с красным, с кровью буйвола и брагой из черных яблок. Роб дал стакан с белым напитком Лиз, а второй отдал Бобу.
Лиз сделала большой глоток, Боб сделал тоже, они старались не закашлять, но жгучий алкоголь терзал горло. Потом Лиз дала отпить из своего стакана Бобу, А он дал ей выпить свой напиток. Они посмотрели на отца Роба, он кивнул, что все правильно. Боб влил остатки своего напитка в стакан Лиз, Лиз подняла стакан над собой и выплеснула его содержимое в озеро. Небольшая волна подкатила к берегу, обдав голые ноги молодых ледяной водой, но они уже не чувствовали холода, горячие, с блестящими от счастья глазами.
Отец Роб тихо прошептал положенное заклинание, увещевая бога озера помочь их детям, защитить их, и вложил руки молодых друг в друга.
Лиз и Боб вошли в воду по колено. Сначала Лиз сняла свою рубашку, обнажая красное от внутреннего огня тело, потом снял рубашку боб. Они одновременно бросили их далеко в воду, волна тут же подхватила жертву, унося с собой. Женщины на берегу радостно охнули, значит бог озера благословил их детей, не разорвал, не разбил их, обещая долгую счастливую жизнь. Нельзя сказать, что Мэй и Роб верили в это, но им нравился этот ритуал, было в нем что-то настоящее, глубокое. Швея F истово верила в это, она упала на колени, продолжая молиться богу озера.
Отец Роб смотрел на молодых, на выросшего Боба, ставшего мужчиной, на Лиз, еще недавно девчонку, а теперь он видел прекрасную молодую девушку, так похожую на Мэй. Он взглянул на жену, Мэй видела тоже самое. Отец Роб вознес руки к небесам призывая небеса в свидетели, солнце ярко вспыхнуло, благословляя молодых.
Лиз поцеловала Боба, он поцеловал ее, поцеловал ее груди, налившиеся молодым соком, поцеловал живот, дарующий жизнь, и поцеловал ее лоно, дарующее счастье, бессмертие. Лиз и Боб взялись за руки и побежали в воду. Оттолкнувшись от дна, они нырнули, волна накрыла их, озеро веселилось вместе со всеми.
- Пойдем? – предложила Мэй. – Мы конечно, можем их дождаться, но им вряд ли нужны наши советы.
- Ты могла бы много дать советов, улыбнулся Роб, превращаясь обратно в ее мужа.
- А я уже дала, Мэй взяла его под руку. – Они не замерзнут, не переживайте, швея F.
- Да-да, торопливо ответила женщина. – Лучше мы пойдем. Я как вспомню нашу церемонию.., лучше и не вспоминать! Мне было так неудобно, когда на тебя все смотрят!
- Да, Роб прояви свое влияние, пора бы уже запретить этот ритуал, сказала Мэй.
Они пошли к дому. Мэй оглянулась назад, Лиз с Бобом уже показались на горизонте.
- Этого нет в правилах, сказал Роб. – Люди сами этого хотят.
- Но не все, сказала Мэй.
Остальную дорогу они молчали. Мэй держала мужа под руку, а второй рукой вела рядом швею F, все еще напряженную. Она расслабилась, когда Мэй ввела ее в дом. Они сели за стол, Мэй с Робом, а напротив швея F и капитан D, приглашенный в качестве отца Боба и все это время ожидавший их дома. Идти на церемонию он не захотел, считая себя лишним.
Мэй разлила по бокалам праздничный напиток, горячий коктейль из браги из зимних ягод, перебродивших соков и густо сдобренный специями. Все выпили, радостно смеясь. Напиток согревал и успокаивал, настраивая на нужный лад. Капитан протянул Робу лист бумаги.
- Я пока ждал, закончил перевод, сказал капитан. – Так, мне кажется правильнее.
- Может не сегодня? – тихо спросила Мэй.
- Надо прочесть, пора бы и мне выучить этот язык, сказал Роб. – праздник от нас никуда не денется.
Он повертел лист в руках, Мэй прижалась к нему, сама сгорая от любопытства. На листе мелким почерком капитана был перевод последней записки Киры, которую она писала для своих друзей на Каткьюбе.
«Друзья!
Это последнее, что я могу вам сказать, как мне хочется вновь увидеть вас, но я сейчас умру, простите.
Я должна сказать – всё, что нам говорили, чему учили с рождения – всё это вранье! Нет никаких богов, это не боги, они не лучше нас, не умнее. Они тоже ничего не знают о себе, они не знают своих богов, не знают своих предков. Кто-то зло пошутил над нами, кто-то играет с нами, как ребенок с камешками. Но это кто-то мертв, я вижу это, понимаю, но мертв и уже очень давно!
Не приходите сюда – здесь наша смерть, это не наша земля. Я верю, что на нашем Каткьюбе есть та земля, о которой рассказывала Кира, мне кажется, что я приняла часть ее знания, я очень хочу в это верить. Я бы очень хотела вернуться на наш любимый Каткьюб, как мне не хватает снега, ветра, злого холода, но он теплее и нежнее, чем забота этих людей. Они заперли меня, как червяка в коробку, и ждут, когда я умру!
Тринадцатый, я так рада, что ты не полетел со мной, я верю, что ты жив! Вы все живы, мои друзья, я вас всех помню и очень люблю!
Я хочу, чтобы седой D привез вам мое послание, я знаю. Он еще полетит к вам обязательно. Я прошу его, он точно поймет то, что написала, и расскажет это рыжему К, он тоже хороший. Здесь есть хорошие, но они никто, как и мы, но лучше быть никем, но на свободе.
Друзья, вы найдете ваше место на Каткьюбе, я верю в это, я видела его во сне, значит так и будет, мои сны еще никогда не врали!
Прощайте, не забывайте меня, тогда я буду жить в ваших сердцах, а я хочу жить!
Прощайте, друзья!
Прощай, Тринадцатый! Я так люблю тебя!»
- Это очень грустно, Мэй всхлипнула.
Роб отдал листок капитану, швея F тихо попросила его дать ей прочесть капитан отдал листок. Роб и капитан долго смотрели друг на друга. Мэй утирала набежавшие слезы.
- А ведь она права! – воскликнула Мэй.
- Да, права, кивнул ей капитан.
Швея F положила лист на стол и отошла к окну. Она долго стояла у окна, всматриваясь в прозрачное небо. Мэй разложила кушанья на столе, они ждали ее,
