всех до боли.
С этого дня баба Феня занималась с ней только картами, учила делать расклады, толковать эти необычные картинки и все чаще просила делать расклады для гостей старой гадалки, которые приходили к ней именно за этим. К масленице баба Феня перестала давать ей советы, а просто внимательно наблюдала, как это делает София. В пляшущем свете зажжённой свечи, изображения перед ней складывались в целые истории, как будто в сознании ворожеи проигрывался целый сценарий с разными вариантами развития событий. С началом поста баба Феня объяснила своей ученице, как важно соблюсти пост. Приближалась особая ночь – ночь посвящения. Дата была назначена в ночь с тридцатого апреля на первое мая. София заранее сказала матери, что остается на пару дней за бабушкой, которой помогает, вот уже больше года, присмотреть, тем более праздник, а старушка не здорова.
Посвящение должно было быть длинным. Не смотря на понедельник, в доме бабы Фени затопили баню. В полночь София в одной нижней сорочке вышла из дома, держа в руках старый ободранный веник. Ее молодой голос, призывающий свидетеля, тонул в ночной тишине:
- Вызываю я, София, сюда свидетеля моего учения. Обмою себя водой из ручьев, сломаю семь печатей недели: понедельника, вторника, среды, четверга, пятницы и субботы и седьмого дня - воскресенья. Возьму мудрость змеи, легкость лисицы, быстроту стрелы от молнии, росы с куполов церквей, знания Соломона, царя Давида. Меч в руке моей поразит врага. Облачусь я в доспехи в пути моем. Свидетель, здесь ли ты? Буду я сильней и проворней всех врагов моих. Сжигаю я веник этот и с ним отступление мое от учения. Я открою книгу и сломаю печати. Вижу сатану, падающего с неба молнией. Молния та - учение мое. Аминь.
Войдя в баньку, девушка сбросила с себя сорочку, набрала воды, и, как учила ее старая наставница, облила себя несколько раз с головы до ног. Взяв двумя руками веник, засунула в печь. Пламя охватило его, и София наблюдала за языками пламени, пока тот не догорел в пепел. Накинула на себя сорочку и медленно вернулась в дом. До самого рассвета сидела она на табурете, глядя в окно на ночное небо.
Вторая полночь выдалась хмурой, небо затянули тяжелые тучи. В непроглядной тьме из дома на окраине городка вышли четыре женщины. Не произнося ни слова, они направились за город, пройдя через кладбище, добрались до берега небольшой реки. На берегу так же, не произнося ни единого звука, сложили и зажгли костер, из принесенного с собой хвороста. Старуха, присев на камень вблизи костра, стала готовить зелье. В ступку она положила топленый свиной жир, несколько церковных свечей, освобожденных от фитилей и тщательно все растирая постепенно добавляла пепел от первых срезанных волос младенца, лепестки алой розы, мед. Когда зелье было готово, баба Феня с трудом поднялась и приблизилась к огню. Все четверо скинули с себя одежду и стали наносить на свои обнаженные тела приготовленное месиво. По сигналу старухи, женщины встали вокруг костра и хором трижды произнесли:
- Прими, о великий Хозяин ночи, право на владение судьбой. Прими и владей!
Вынув из догорающего костра уголек, женщины тщательно перемешали его с остатками зелья, баба Феня, обмакнув в него пальцы нарисовала на животе Софии пентаграмму. Молчаливая процессия трижды обошла вокруг костра. Дождавшись, когда костер погаснет, женщины так же молча оделись и не оборачиваясь отправились домой той же дорогой, что и пришли, через кладбище.
Дождь в эту ночь так и не начался. Только к утру тяжелые капли упали на землю. Небо расчертили первые молнии и через час снова выглянуло солнце. Уже в обед лужи подсохли. София помогла своей наставнице выйти на крыльцо и присесть на скамейку под козырьком крыльца.
- Баб Фень, почему ты уверена, что тебе недолго осталось?
- Знаю, потому.
- Как ты узнала?
- И ты узнаешь.
- Почему такое сложное посвящение?
- Чтобы в полную силу вошла.
- Это так важно для меня?
- Для нас. Тебя и меня.
- А они? – София кивнула головой в сторону дома.
- Они бы хоть сейчас силу мою прибрали бы, только боятся обе, что не совладают с ней. А ты сможешь. Если как надо все сделаешь.
София ощутила гнетущее беспокойство. «Почему старухе это так важно и что она не договаривает. Но ничего, всего один ритуал пройти и можно дальше жить своей жизнью.»
Третья ночь полнолуния выдалась тихой и теплой. По пыльной дороге освещенной полной луной шли четыре женщины. Даже самые брехливые дворовые псы не издали ни звука, только провожали процессию глазами. Остались позади окраинные дома, стихли все звуки городка. Женщины остановились у перекрестка и одна из них развернула сверток и тут София увидела, что та кладет ликом вниз икону Богородицы и ставит вокруг свечи. Баба Феня начала нараспев читать, а двое её помощниц подхватили:
- Вызываем, мы слуги князя тьмы Свидетеля на четырёх дорогах. Здесь пыль от ног стоит, где носили усопших, где дети бегали, где старики ходили, куда относили откупы от бед и куда я пришла и стою здесь. Призываю тебя в подтверждение своему решению - все познать. И не отступлюсь, пока не узнаю все. Если я обману, если отступлюсь от решения моего, Свидетель, прах мой принесешь на перекресток этих дорог. Аминь.
Разувшись, босыми ногами, София ступила на икону Богородицы.
- Отрекись от всевышнего! – приказала старуха.
София глянула на лица обступивших её женщин. В отсветах свечей они показались ей дикими уродливыми рожами. И тут она услышала плач. Плакала женщина. В её стенаниях было столько боли и безысходности, что у Софии сжалось сердце. Она посмотрела по сторонам, пытаясь понять, кто здесь может быть кроме них.
- Отрекись! Не молчи! - визгливо кричала вторая женщина.
Софию передернуло от отвращения к ней. Она посмотрела вниз, себе под ноги и поняла, что рыдает и молит о милосердии к сыну ее, лежащий в дорожной пыли лик Богоматери. Силуэты обступивших женщин закачались как миражи, звезды полетели на землю, только белый диск луны не позволял отвести от него газ. София поняла, что лежит на земле в пыли, над ней склонились мерзкие рожи и кривляясь что-то кричат. Она, не отрываясь, широко раскрытыми глазами смотрела на луну, пока этот свет не заполнил все ее сознание, а крики и визги, обступивших ее уродов, не заглохли. София очутилась в странном месте, где всё было серого цвета, ни одного другого оттенка. Как будто все вокруг, невысокие холмы, дорога меж ними, чахлая трава были покрыты слоем мельчайшей серой пыли. Какие-то неясные силуэты скользили поодаль. Она ступала босым ногами по пыльной дороге, шла вверх по холму, на котором отчетливо разглядела фигуру в сером плаще. Этот кто-то, казалось, ждал её.
«Где я?» - мысленно спросила она, приблизившись.
«Там… - поднялся рукав плаща, в котором София не увидела руки, - тебе должно быть через месяц. Ровно четыре недели, двадцать восемь дней.» Посмотрев в том направлении, она увидела у подножия дальнего холма черный провал, будто вход в темный тоннель.
«Зачем?» - вопросы появлялись только в её мыслях.
«Согласно договору по твоей просьбе, принести прах твой, если отступишься» - прошелестел голос.
«Я не прах.» - возразила София.
«Пока нет. Через двадцать восемь дней.»
«Кто ты?»
«Свидетель.»
***
София очнулась от ударов по щекам. Баба Феня сидела прямо на земле, подогнув под себя ноги и пристально смотрела в сторону начавшего светлеть неба. Обе её помощницы суетились, пытаясь привести в чувство девушку. Как только та очнулась, они помогли подняться старухе, и поспешили в сторону дома. София добралась совершенно обессиленная. Проспав пару часов, открыв глаза она увидела у своей постели бабу Феню.
- Мне двадцать восемь дней осталось, а тебе?
- Чуть больше…
- Почему?
- Такие, как я легко не уходят. Ты должна была силу мою принять. Тогда бы всё легче прошло. А так…
- Как это будет?
- Почём я знаю, как оно у тебя будет… Только знаю, как будет у меня. Долго…
- Тебе страшно?
- Нет. Ты накажи, тому человеку, которому доверяешь, как себе, чтоб книгу твою в могильный холмик твой зарыли. Опасно это для близкого человека. Строго настрого накажи, чтоб после шёл прочь и не оглянулся ни разу, что бы за спиной у него ни случилось.
София вернулась домой после праздника. Мать забеспокоилась, видя задумчивость и отрешенность дочери. Но через пару дней её опасения развеялись, Софья с удовольствием помогала ей по дому и на работе. В субботу, после бани Фаина было собралась ложиться спать, когда услышала, что дочь плачет у себя в комнате:
- Софьюшка, что случилось? – спросила она.
- Мама, поговори со мной…
Фаина вошла и присела на край кровати. София сидела, опершись спиной о стену, обхватив руками колени, совсем как в детстве, когда ей снились страшные сны.
- Приснилось чего?..
- Нет… Все намного хуже. Скоро не будет у тебя дочери. Еще недели три… и…
Слова полились потоком. Девушка ничего не утаила от матери. Фаине казалось, что всё это какой-то жестокий розыгрыш и сейчас её дочь рассмеётся, скажет, что пошутила. Но это была не шутка. София заставила несколько раз повторить свою мать, что именно та должна сделать после похорон. Всё это было настолько ужасно, что Фаина до конца не верила услышанному ночью. Только вечером дочь положила на стол небольшой тряпичный сверток:
- Мне разрешили позаботиться о тебе. Смотри, - и София развернула сверток, - это карты, я научу тебя делать расклады. Эта колода всегда обеспечит тебе кусок хлеба, ну и, чтобы ты не нуждалась.
Фаина была настолько шокирована, что не могла запомнить ни одного значения, о которых настойчиво твердила её девочка. Каждый вечер, как только на столе оказывался злосчастный сверток, она не могла собраться с мыслями, ведь дней оставалось всё меньше.
- Не надо так нервничать, мам… Я всегда буду рядом, помогать и подсказывать…
- Как ты будешь рядом, где?..
- Вот здесь, - София прикоснулась пальцем ко лбу матери, - ты будешь слышать меня вот здесь. Каждый раз… Только сделай всё, как я сказала. Карты возьмёшь в руки, только когда будешь закапывать книгу. Пообещай!
Наутро София не проснулась. Фельдшер, за которым со всех ног бросилась Фаина, сказал, что скорей всего у несчастной такая же проблема с сердцем, как у её отца и оно просто перестало биться.
Хоронили Софию всем селом. Все помогали, кто чем мог. Сердобольные соседки после поминок предложили остаться с убитой горем матерью на ночь, но та отказалась, заверив, что все будет в порядке.
Время перевалило за полночь. Фаине предстояло выполнить поручение дочери. Достав из тайника на чердаке, который ей показала София, сверток, она, прихватив из сарая лопату, побрела по притихшим улицам на кладбище. На свежей могилке её дочери лежали цветы, принесенные пришедшими проводить девушку в последний путь. Фаина старалась в точности выполнить всё, как учила ее дочь. Она отодвинула с холмика цветы и стала копать. Когда яма показалась ей достаточно глубокой, женщина развернула принесенный узелок и положила в карман кофты колоду, а книгу опустила на дно. Как только первый ком земли упал на книгу, ей показалось, что все вокруг замерло, исчезли ночные звуки, не стало слышно стрекота насекомых, замолчали птицы, даже легкий ветерок, казалось, остановился. Фаина разровняла землю, вернула на
