ничего не перепадёт… Хотя что выгораживаться?.. Украл я, а не другой…
- Что я тебе скажу?.. – раздумчиво проговорил отец Борис, когда Бочкин замолчал и скривился от болезненной гримасы. – Нужно было бы каждый грех хорошенько вспомнить, пережить и в каждом покаяться. Но сказано у святого Игнатия: «Не советовал бы я вам входить в подробное и тонкое разбирательство грехов, а соберите их все в один сосуд покаяния и ввергните в бездну милосердия Божия». Не будем и мы с тобой разбирать каждый грех до тонкостей, тем более что переполнил ты ими свою душу… Ты ведь даже не знаешь, в каком духовно богатом городе живёшь. Удивлён?.. Конечно, не сейчас об этом говорить. Кратко разве. Вот есть там такой Кульчицкий. Он тоже ещё в девяностые годы получил здание. Но не для себя. Для Школы искусств. Детки рисуют, с танцами выступают, даже иконки вышивают очень красиво. Долин, бывший офицер, создал патриотический клуб и руководит им много лет. В их летнем лагере и молебны проводятся, и военные занятия, и историю нашего православного воинства изучают. А содержится клуб от спонсоров, предпринимателей. Государство денег им не выделяет, однако живут. Ещё, знаю, женщина одна есть: убирает с единомышленниками свалки вокруг города и садит на их местах сосновые рощи. Берега озёр, рек в подобающий вид приводят.
- Я таких не знаю, батюшка… Об экологах что-то слышал… Теперь не вспомню…
42
- Скажи мне вот что…
Отец Борис как-то весь подобрался и заговорил строже и отчётливее.
- Ты, очевидно, жил в безверии? В Бога не верил?
- Каюсь, батюшка… Стыдно, да… Не то, чтоб не верил… Не было Его в моей жизни… Не думал о нём…
- Верил ли в сны, приметы и гадания?
- Было. Обращался к гадалкам…экстрасенсам… В приметы мало верил… А это большой грех?
- Большой. Веря в подобное – отвергаешь Божий промысел. Ходил ли ты в храмы хотя бы по воскресеньям и праздникам?
- Никогда не ходил… Только когда дочку крестили… Семнадцать лет назад…
- Причащался Святых Даров?
- Нет. Завтра – первый раз…в жизни.
- Понятно.
- Теперь я знаю, что это плохо… Понимаю…
- Молился ли? Утром, перед началом доброго дела, вечером перед сном? Славил ли Господа за помощь, за милость Его?
- Нет, батюшка… Я только два дня как учу молитвы… «Отче наш» уже знаю наизусть.
- Кощунствовал, упоминал имя нечистого, сквернословил?
- Было, было… Много раз было.
Так проговорили они ещё добрую четверть часа, и, когда отец Борис перестал задавать вопросы, Бочков, елозя на уставших от стояния коленях, удивлённо сказал:
- Это что ж получается?.. Я был уверен…что покаялся в самых страшных своих грехах…а на самом деле грехов моих…намного больше… И против Бога грешил, против веры… И жил не по-христиански… Так выходит?.. И дочка, главное, дочка… Я ж её, оказывается…без Бога воспитывал…не в православии… Не заботился о воцерквлении крестника… Да, не заботился совсем… Только подарки ему дарил… Вот и вырос он полным уродом… Своего отца хотел убить… Боже мой, Боже мой… И блудил я, и пьянствовал… И долги не возвращал… Сколько их…моих грехов на самом деле… Что ж со мной будет, батюшка?.. Точнее, с моей душой?.. Телу скоро конец.
- Всё в воле Господа. На неё уповай. Ты боишься кары Божией, боишься Бога, но надобно ещё и любить его и верить в его милостивое прощение. Не думай, что Он только и ждёт, чтобы покарать нас, подкарауливает на грехе. Это не так. Он хочет вразумить нас
43
и радуется, когда человек сходит с пути греха. А как же иначе? Ведь и ты, и я, и все мы –
Его образ и подобие. Разве ж Он ненавидит себя? Что есть образ и подобие, знаешь?
- Плохо понимаю…
- Образ – это мудрость, способности мыслить и творить по своей воле, а подобие – путь к Богу, способность духовного совершенствования. Оставляя в скорби грехи прошлые, ты должен осудить их в себе и отречься от них не только умом, но и всем сердцем. Тогда оно откроется Богу. Сокрушайся о грехах, не допускай лукавого возвращения к ним, кайся словом молитвы и делами послушания. А если опасаешься, что мало тебе осталось жизни на земле, знай: возлюбишь Господа, оставишь грех – и Он восполнит всё недостающее своим крестным страданием за всех нас. Сказано святым Игнатием: «Нет греха человеческого, которого бы не могла омыть Кровь Господа».
- Так, так, батюшка… И отец Николай говорил мне такое же… Ненависть к грехам… Плач о том, что натворил… Вера в любовь к Богу… Но я прочитал…грехи прощаются, если кто-то за тебя молится… Если кому-то сделал добро.
- Да, это так.
- А у меня, наверное, и нет таких людей… Я ушёл из города и никому не сказал куда…Даже дочери… Нет таких, кто бы мне…помог…
Голос его дрогнул тоской, а отец Борис начал разрешительную молитву.
… Когда Сергей отошёл от исповеди, к отцу Николаю стали подходить женщины. Вскоре служба закончилась.
Идя на ужин, парень чувствовал себя приподнято. Слишком многое тяготило его душу до сегодняшнего вечера. Мама, брат, Света… Все они словно сговорились испытать нервную систему парня на прочность. Теперь всё сброшено, а завтрашнее таинство Евхаристии укрепит Святыми Дарами его расслабленную волю и даст силы на новый этап жизни – поступление и начало студенчества. Он шёл к трапезной и пытался уловить свои ощущения после исповеди, но чувствовал только одно: будто из тела вычерпали всё грязное, мусорное, и осталось в нём, кроме пустоты, немного, но такое, что не мешает, что – хорошо.
Колокольный звон, который пару минут назад красиво растёкся по окрестностям, ещё звучал в ушах и заражал бодростью и верой в счастье, но со стороны города вдруг прилетела, пользуясь тишиной вечера и порывом какого-то лёгкого ветерка, танцевальная песенка и грубо растолкала собравшийся было задремать монастырский воздух. «Летняя площадка в Заречье, - угадал Сергей. – Конечно, сегодня же суббота». Его догнал
44
Хитрован, и парни пошли к трапезной вместе.
- Ну, рассказывай, в каких грехах исповедался! Сколько душ зарезал, сколько загубил?
- А ты не в семинарию здесь готовишься? Может, хочешь стать священником?
- Я?.. С чего ты взял? – Хитрован оказался не очень хитрым: не догадался, куда клонит Сергей.
- Просто предлагаешь мне второй раз исповедаться, - тебе.
- А-а. Да можно: нормальная работа. Ты это…мобильник мне дай. Тут, блин, вопрос жизни и смерти, а у меня баланс по нулям. Я ж всё потерял: семью, жену, дело. Вот приходится здесь ошиваться.
- Погибли что ли?
- Кто?.. А, нет. Так сложилось, что пришлось всё бросить. Теперь я один. Тут человечек появился, который может выручить, надо с ним срочно связаться.
- Я не брал телефон в монастырь.
- Не брал?
- Зачем он мне здесь?
- А у этих, кто с тобой в одной комнате, есть? Я б, конечно, мог бы у настоятеля попросить. Он бы мне дал. Но у моего приятеля через слово мат. А в монастыре, сам знаешь, нельзя. Грех.
- Мои соседи – монах и послушник. Сомневаюсь, что у них есть сотовый. По крайней мере я не видел.
- Точно нету? У моих тоже. Ладно, как-нибудь выкручусь. Ты мне займи полтинник, я завтра сбегаю, положу на свой телефон.
- Денег я тоже не брал.
- Да ты ж с полным рюкзаком пришёл.
- Денег и телефонов? – засмеялся Сергей.
Они пришли, и разговор оборвался. А после ужина Сергей видел, как Хитрован что-то горячо рассказывал двум трудникам – отцу и сыну. «Напроказил, - решил Сергей. – Теперь прячется от полиции или блатных. «Семью потерял…» Вряд ли у него есть семья.
Он нагнал брата Иакова и брата Анатолия и пошёл с ними вровень. Как обычно, монах что-то рассказывал, его восприимчивый сосед слушал.
- Тебе тоже стоит задуматься над этим, - сказал Иаков. – Как будущему историку. История не в событиях. Она в… - он постучал себя по клобуку, прикрывавшему голову – их восприятии. А мысли, как известно, имеют словесную форму. Получается, всё, что в
45
нас есть, отражено в языке.
- Я сказал, что и без изучения церковнославянского языка понимаю молитвы, - пояснил Анатолий.
Они вошли в келью.
- Я много чего мог бы вам рассказать, да времени не хватит. Скажу только, что наши предки были очень даже неглупые, если для общения с Богом придумали такой язык.
Иаков присел на свою постель и начал поправлять волосы, которые выбились из его монашеской косички.
- Я вот прочитаю фразу в три-четыре слова и вижу, что, если её переводить на современный язык, то потребуется два длинных предложения. Ладно ёмкость. Есть и другая важная черта языка. Я бы назвал её смысловой полнотой и многообразием оттенков в значении слова. Наш мирянин, наверное, подскажет, какое сейчас самое модное импортное словечко.
Сергей слушал вполуха, размышляя о своём и не сразу понял, что имеют в виду его. Увидев два вопросительных взгляда, он задумался:
- Импортное словечко? В принципе, сейчас в моде компьютерные термины. Вообще-то, есть одно. Драйв. Даже президент его употребляет.
- Драйв… - повторил Иаков, как бы рассматривая слово и прицениваясь к нему. – Значит, русские «движение», «поездка» уже не нравятся людям? Или это «др» напоминает то, как заводится машина?
- Скорее, мотоцикл, - засмеялся Анатолий.
- Или мотоцикл. В любом случае, кроме оригинального, нового звучания за этим словом ничего нет. Его можно услышать, при развитой фантазии что-то представить. Но наполненности смыслом в нём никогда не будет, потому что оно чужое, не нами придуманное, не прошедшее с нами через столетия, когда каждое употребление слова обогащало и расширяло его значение. Теперь сравните со старыми русскими словами. Бдаго-лепие. Благая, то есть добрая, полезная, угодная Богу, красота… Добро-порядочность… Основываться… Замечательный… Великодушие… По-все-местный. Уподоб-ление. Шести-десятый. У-миление. Друже-любие. Благо-твори-тельность. Добро-воле-ц…
- Благосклонность, благородство, благоприятствование, - прибавил Анатолий. – А ещё такие: душеспасительный, знаменательный, испокон, вое-начальник…
- Хитро-сплетение, скудо-умие, - подключился к игре в слова Сергей.
46
- Или просто: па-скудность.
Брат Иаков, так горячо отстаивавший свой взгляд, сам оборвал разговор шуткой.
- Сейчас некоторые предлагают заменить язык службы со старославянского на современный, - сказал осторожно Сергей, не обозначая свою позицию.
Впрочем, её, этой позиции, у него и не было: он понимал церковный язык, но соглашался с мнением, что кого-то трудные слова и мудрёные выражения в молитвах могут отталкивать от веры.
Иаков заметно потемнел лицом.
- Старославянский или церковнославянский язык – это язык общения с Богом. Поймёт ли нас Бог, если изменим язык?.. И как изменим? Каждый священник в каждой церкви будет добавлять какие-то индивидуальные особенности своей речи. Что получится, догадываешься?
Сергей понял собеседника:
- Получится эффект Вавилонской башни.
- Только на этот раз и люди не будут друг друга понимать, заходя в другие церкви, не в свои, ближайшие к дому, и возможность словесного общения с Богом утратится. Конечно, каждый просит Божией милости по-своему. Но это дома. А молитва в храме – стократ сильнее, и она должна быть единой. Вот ты, современный школьник, не поленился выучить молитвы. А тот, кому лень, - поленится и на службу сходить, и причаститься, и пост соблюсти…Отговорки это всё. Душевная
