«Если это утверждение верно, — продолжает Хьюджест, имея в виду утверждение Аристотеля, — то значит, нравственность требует от нас разного отношения к разным людям, в силу индивидуальных различий и особенностей обстановки или ситуации, в которой происходит общение».
И здесь тоже Хьюджест как будто прав. И в самом деле, недопустимо подходить с одними и теми же мерками к преступлениям Квазимодо и Дориана Грея. Это будет безнравственно, а подчас даже жестоко, напоминая знаменитую хирургию мифического Прокруста. Однако без опоры на плечо гиганта мысли, Аристотеля, Хьюджест допускает оплошку, которая позволяет думать, будто нравственность обязывает нас вести себя сообразно индивидуальности оппонента и обстановки на момент общения. То есть, оказавшись, например, на борту промысловой шхуны «Призрак» из романа Джека Лондона, мы должны не только «понять и простить» капитана Волка Ларсена, но и одобрить его поступки и идеологию. Нет, пожалуй, здесь более нравственно поведение героя романа, Хэмфри Ван-Вейдена.
«Если нравственность не будет основана на точной информации о человеческих способностях и о различных способах взаимодействия с окружающей средой, вряд ли она будет эффективной».
Извините, но этот тезис лично мне как-то непонятен. Где, например, человек, заинтересованный в эффективности своей нравственности, а значит, развитии своей личности, может получить точную информацию о собственных способностях и способах взаимодействия с окружающей средой? Существует ли, вообще, такого рода «точная информация»? Да, без «глыбы философии», Аристотеля, утверждения Хьюджеста мне представляются несколько легковесными.
«Нравственные принципы невозможно четко сформулировать вне зависимости от общего научного знания – уровня развития биологии, психологии, экономики и наук о человеке в целом».
Боюсь, что с таким подходом четко сформулировать нравственные принципы не удастся никогда. Слишком много разнородных факторов для такой определенности следует обнаружить и учесть. И развитие наук здесь не только не поможет делу, но напротив, лишь осложнит задачу, хотя бы в силу того, что развитие наук бесконечно, в связи с чем возрастает число новых факторов, влияющих на решения нравственного вопроса.
КЕЙТ УАРД
«Некоторые сторонники эволюционной психологии утверждают, что нравственность есть не что иное, как набор генетически унаследованных схем поведения, выбранных в силу того, что они благоприятствовали выживанию определенных генов. Это классический пример так называемого «генетического заблуждения», ошибки мышления».
Что до меня, то я бы не стал так запросто отмахиваться от этой самой, эволюционной психологии. Я, правда, не думаю, что нравственность можно свести к унаследованным схемам поведения. Но если некие гены как-нибудь определяют, например, творческие способности человека, то в случае востребованности таковых способностей в человеческом обществе это может стать условием эволюции нравственности. Здесь остается только доказать, что нравственность и творчество имеют общий знаменатель. Но мы ведь знаем этот знаменатель из «креативной философии». Это способность к любви, эмпатия, отождествление субъекта с объектом через уподобление ему.
«Разумеется, основой нравственного порядка являются убеждения и схемы поведения, выработанные в процессе эволюции».
Наверное, к убеждениям и схемам поведения, выработанным в процессе эволюции и определяющим нравственный порядок, не лишне добавить то, что было названо Юнгом «коллективное бессознательное». Сюда можно отнести укоренившиеся в обществе смысловые связи между элементами языка, эмоции, жесты, реакции, то есть, рефлексии на те или иные поступки, высказывания, идеи. Однако неплохо бы выяснить, откуда эти нервы нравственного порядка произрастают, ведь в процессе эволюции наблюдаются и схемы поведения самых безнравственных убеждений. Притом последние бывают гораздо более эффективны в практике естественного отбора.
«Обращение к естественному отбору дает нам яркое объяснение происхождения некоторых особенностей человеческого существа. Оно объясняет смесь похоти, агрессии, альтруизма и покорности, которая присуща природе человека».
И впрямь, говоря о нравственности и эволюционной психологии, наши авторы почему-то забывают задуматься о причинах безнравственных поступков и преступлений. А ведь такие причины и их следствие, во-первых, могут вносить изменения в нравственный порядок, а во-вторых, безусловно, являются фактором эволюционной психологии. Например, агрессия в обществе с высокой степенью социальной обеспеченности, может быть сведена к минимуму за счет бытовой устроенности и комфорта, что, по крайней мере, не провоцирует асоциальные поступки и не препятствует нравственному возвышению человека. Правда, как мы знаем, и в благополучном обществе встречаются примеры такой распущенности, которая привела бы в ужас любого дикаря.
ДЖОРЖ Ф.Р. ЭЛЛИС
«Имеют ли нравственные ценности какое-то реальное значение, или они полностью зависят от данной культуры? Здесь существует самое широкое расхождение во взглядах: к примеру, этика антропологии отрицает любую абсолютную систему нравственных ценностей. С моей точки зрения здесь есть определенное недопонимание».
И с моей точки зрения тоже. Ведь одно дело нравственные ценности, возникшие в контексте некой культуры в силу определенных причин и идей. Эти «ценности», впрочем, могут не иметь ничего общего с нравственностью. И совсем другое дело первооснова нравственности, базисные свойства нашего разума.
«Совершенно ясно, что антропологи и социологи должны воздерживаться от нравственных оценок при изучении различных культур. Но это не означает, что нравственная оценка вообще невозможна. К примеру, есть традиционные общества, где перворожденных младенцев убивают (Кения); вдов сжигают на похоронах умершего мужа (Индия); родители уродуют детей, отрубая им суставы пальцев во время ритуала инициации (Южная Африка). Хотя в каждом случае возникновение этих обрядов может иметь разумное объяснение, я не считаю, что все они являются морально приемлемыми… Человек должен давать нравственную оценку любому выбору между соперничающими линиями поведения в реальном мире… Если человек действительно разделяет релятивистские взгляды на мораль и нравственность, он неизбежно приходит к выводу, что в Холокосте и других преступлениях Гитлера не было ничего дурного: это лишь особая схема общественного поведения среди многих других, морально эквивалентных ей, поскольку никаких абсолютных ценностей не существует».
Ну, да все правильно. Осталось только доказать существование абсолютных ценностей. Но, очевидно, профессор Джордж Эллис придерживается того мнения, что теория без практики мертва, и потому рассуждениям предпочитает опыт… опыт неких и неведомых нам нравственных людей, призывая их в свидетели своей правоты:
«Что бы ни говорилось о нравственном релятивизме в теории, на практике нравственные люди согласятся с тем, что существуют виды поведения, которые просто неприемлемы, или, во всяком случае, находятся на гораздо более низком уровне, чем другие виды поведения».
Хочется надеяться, что нравственные люди с этим согласятся, и мы им, разумеется, поверим… если они нам предоставят гарантии своей нравственности.
«Разногласия между культурами до некоторой степени являются выражением разных этапов нравственного сознания, или нравственного развития этих культур. Фактически, имеет место процесс эволюции нравственного сознания, или нравственного развития, который можно наблюдать повсюду в истории человечества. К примеру, в наши дни почти везде существует резко отрицательное отношение к рабству, хотя еще недавно к нему относились куда более терпимо».
Да, конечно, эволюция нравственного сознания в истории, как будто, наблюдается. Но, во-первых, быть может, она обусловлена научно техническим прогрессом, комфортом, правовой системой, материальной обеспеченностью современного человека. Во-вторых, чтобы говорить о причинах такого «нравственного развития» более конкретно, необходимо все-таки разобраться в природе нравственных чувств человека. А в третьих, хорошо бы определиться в самом понятии «нравственное сознание». Подразумевается ли здесь знак равенства между нравственным сознанием и нравственными чувствами? Думается, уважаемый профессор Эллис непременно прояснил бы этот вопрос и, вообще, не был бы столь категоричен в суждениях по поводу «развития нравственности», будь он знаком с работой русского ученого М.А. Энгельгардта «Прогресс как эволюция лицемерия». Написанная в начале прошлого века, она до сих пор актуальна. В доказательство приведем несколько фрагментов этой статьи.
М.А ЭНГЕЛЬГАРДТ
«Если бы историки строго отличали мораль, служащую для обучения каллиграфии, от морали, применяемой в повседневном житейском обиходе, история этического развития народов явилась бы не в таком раскрашенном виде, как ее малюют Летурно, Друммонды и пр. Пришлось бы, пожалуй, убедиться, что нравственность, благочестие, религиозность и пр. вовсе не развивались в положительную сторону; что прогрессировали совершенно противоположные качества: лицемерие, ханжество, изуверство и тому подобное, исправляющие должность добродетелей, если можно так выразиться. Для каждой добродетели имеется свой спутник — и подлинная история этики была бы историей замещения добродетелей их спутниками, приспособлявшими житейскую мораль к общему ходу цивилизации…
[justify] Чем же объяснить этот расцвет
