1
Лёгкий весенний дождь лился на деревья и на дорогу, наполняя бодрящей свежестью воздух, напоённый запахом земли и ароматами цветов, отражаясь улыбкой в глазах мальчика, идущего по дороге.
Длинная дорога огибала холмы, вздымаясь и опадая, и струилась причудливой змейкой к Дехра-Дуну[1] ; она спускалась с гор и пролегала через джунгли и долину, и, достигнув города, обрывалась где-то на базаре. Но никто не знал точно, где именно она заканчивается, ведь базар — запутанное место, где легко теряются дороги.
Мальчик находился почти в пяти километрах от Дехра-Дуна. Обычно, чем сильнее он удалялся от Дехры, тем был счастливее. Вот прямо сейчас он был менее чем в пяти километрах от Дехры, и потому был не слишком счастлив. А что ещё хуже, шёл он по направлению к дому.
Этот мальчик был бледным, с рыжими волосами и серо-голубыми глазами, лицо его было в прыщах, а нижняя губа чуть оттопырена. Руки его были в карманах, а голова понуро опущена, именно таким образом он ходил всегда, из-за чего казался уставшим. Но он был не уставшим, а просто ленивым.
Ему нравилось, как дождик крапает на лицо, нравился запах свежести, и больше ничего вокруг он не замечал — его мысли, как всегда, витали где-то далеко, однако он ощущал настроение местности и улыбался.
Мальчик был настолько погружён в себя, что лишь спустя несколько минут заметил шорох колёс катящегося рядом велосипеда. Наездник не обгонял мальчика, а ехал подле, разглядывая незнакомца, изучая каждую деталь его наружности: непокрытую голову, рубашку с открытым воротом, фланелевые брюки, обувь и широкий кожаный ремень на талии. Мальчик европейского вида — зрелище уже отнюдь не столь обычное для Дехра-Дуна, так что Соми, велосипедист, был заинтригован.
— Привет — сказал Соми, брякнув велосипедным звоночком. Мальчик, подняв глаза, обнаружил юношу дружелюбного вида в неряшливо навёрнутом тюрбане.
— Привет — повторил Соми, — подвезти тебя в город? Если, конечно, ты идёшь в город.
— Нет, не нужно. — ответил мальчик, не сбавляя шаг, — я люблю гулять.
— Я тоже люблю, но сейчас дождь.
И, словно подтверждая слова Соми, дождь усилился.
— Я люблю гулять под дождём. — сказал мальчик, — Да и живу я не в городе, а рядом с ним. Приличные люди в городе не живут.
— Что ж, я могу тебя проводить. — настаивал Соми, твёрдо решивший помочь путнику.
Мальчик снова оглядел Соми, одетого, в целом, как и он сам, за исключением коротких шорт вместо брюк, да тюрбана. Ноги у Соми были длинными и тренированными, а цвет его кожи — необычайно золотистым. Его черты лица были миловидны, а рот широко растянут в дружелюбной улыбке. Перед добродушием Соми невозможно было устоять.
Мальчик забрался на перекладину велосипеда, и они покатили.
Они ехали неспешно, лавируя среди холмов, и вскоре джунгли, раскинувшиеся по обе стороны дороги, начали расступаться и открыли вид на поля и чайные плантации, а затем — на фруктовые сады и пару домишек.
— Скажи, когда доедем до твоего дома. Ты живёшь со своими родителями?
Мальчик счёл вопрос слишком нескромным для незнакомца, так что ничего не ответил.
— Тебе нравится Дехра? — спросил Соми.
— Не особо. — охотно отозвался мальчик, — После Англии Дехра кажется скучной.
Последовала пауза, а затем мальчик добавил:
— Я никогда не был в Англии. Я тут родился, и не был нигде, кроме Дели[2]
— Нравится Дели?
— Не особо.
Они продолжили ехать молча. Дождь всё шёл. Велосипед двигался плавно по мокрой дороге, издавая шинами лёгкий шелест.
Вдруг показался какой-то мужчина. Нет, не мужчина — юноша, но сложённый уже как взрослый мужчина. Парень тоже шёл к городу.
— Эй, Ранбир! — крикнул Соми, когда велосипед настиг крепкую фигуру, — Тебя подкинуть?
Ранбир выбежал на дорогу и запрыгнул на багажник велосипеда позади Соми. Велосипед слегка закачался но устоял, и поехал дальше, теперь немного быстрее.
Соми проговорил мальчику прямо в ухо:
— Познакомься с моим другом Ранбиром. Он лучший борец на всём базаре!
— Привет, мистер. — сказал Ранбир ещё до того, как мальчик успел рот раскрыть.
— Привет, мистер. — ответил мальчик.
Затем Ранбир и Соми начали быстро разговаривать на панджаби[3], а мальчик почувствовал себя брошенным и, что странно, ощутил некоторую ревность к новоприбывшему.
На дороге вновь кто-то показался, на этот раз прямо по центру, и он неистово размахивал руками, непередаваемо крича.
— Это Сури — сказал Соми.
Это был Сури.
Напоминающий сову в своих очках, Сури обладал почти криминальной хитростью, и был в равной степени уважаем и презираем всеми, кто знал его. Странно было видеть его за пределами города, потому что его интересы сосредоточились на людях и их личных делах, становившихся достоянием общественности, стоило Сури о них прознать.
Он был тощим, бледным, болезненным мальчиком, и по виду нельзя было догадаться, что он старше Ранбира.
— Эй, подкинь до города! — прокричал он.
— Итак уже слишком много народу.
— Да ладно тебе, Соми, я так промок, что скоро вовсе утону!
— Дождь почти кончился.
— Ну ты чего…
И Сури забрался на руль, загородив Соми обзор, так что велосипед начало качать из стороны в сторону по всей дороге. Ранбир всё ёрзал на багажнике, а мальчик ощутил, насколько же ему неудобно на перекладине.
Едва Соми выровнял велосипед, Сури начал жаловаться.
— Мне здесь больно. — хныкал он.
— Подушки у меня нет. — ответил Соми.
— Это велосипед, а не Роллс-Ройс. — отрезал Ранбир.
Вдруг дорога пошла под уклон, и велосипед начал набирать скорость.
— Помедленнее, не то я свалюсь! — проговорил Сури
— Держись крепче. — сказал Соми, — Тут уклон почти весь остаток пути, и мы поедем быстро — тормоза не очень хорошие.
— Ой, мамочки! — взвыл Сури.
— Заткнись! — сказал Ранбир.
Ветер налетел с неожиданной силой, и одежда на ребятах надулась, как парашют, чуть не сорвав их всех с велосипеда. Мальчик позабыл о неудобной раме и отчаянно вцепился в руль, слишком напряжённый, чтобы вымолвить хоть слово. Сури выл, а Ранбир всё говорил ему заткнуться, и только Соми наслаждался поездкой. Он весело смеялся чистым звонким голосом, в котором не было насмешки, одно лишь веселье.
— Хорошо тебе смеяться, — жаловался Сури, — В случае чего, больно-то будет мне!
— В случае чего, — сказал Соми, — Больно будет нам всем!
— Вот именно! — прокричал Ранбир сзади.
Мальчик зажмурился и положился на волю Господа и Соми. В основном — Соми.
— Ой, мамочки! — голосил Сури.
— Заткнись! — кричал Ранбир.
Дорога изогнулась, повернула так круто, как только могла, и немного пошла вверх, но лишь затем, чтобы тут же обрушиться крутым спуском на другую сторону холма. Вдруг она стала выравниваться, потому что уже приближалась к городу и почти достигла жилых районов.
— Приехали. — с некоторым сожалением сказал Соми.
— Ой, мамочки!
— Заткнись!
Мальчик сказал:
— Теперь я пойду. Я живу тут совсем рядом.
Соми пустил заднее колесо в занос, чтобы остановить велосипед, Сури соскочил с руля на грязную боковую дорожку, мальчик слез с перекладины, а Соми и Ранбир остались на прежних местах, и Ранбир удерживал велосипед стоймя, поставив ноги на землю.
— Ну, спасибо. — сказал мальчик.
Соми проговорил:
— Почему бы тебе не пообедать с нами? Тут недалеко.
Но застенчивость мальчика не отступала.
— Мне нужно домой, — сказал он, — Меня ждут. Большое спасибо.
— Что ж, заходи иногда повидаться, — ответил Соми, — Если придёшь в лавку чаата[4] на базаре, наверняка встретишь кого-нибудь из нас. Знаешь базар?
— Ну, я как-то проезжал его, на машине.
— Гм.
Мальчик пошёл восвояси, вновь засунув руки в карманы.
— Эй! — крикнул Соми, — Ты не сказал, как тебя зовут!
Мальчик обернулся в нерешительности, но всё же ответил.
— Расти[5].
— До скорого, Расти! — крикнул Соми, и велосипед тронулся.
Мальчик смотрел вслед удаляющемуся велосипеду, а по ветру доносился пронзительный голос Сури. Дождь прекратился, но мальчик не обратил на это внимания. Он был почти дома, и это его тяготило. К своему удивлению и даже отвращению, он почувствовал, что хочет отправиться в Дехра-Дун, вместе с Соми.
Он стоял на обочине, уставившись на пустую дорогу, и вдруг почувствовал одиночество.
______________________
[1] Дехра-Дун — город бывшей Британской Индии на свере страны, столица штата Уттаракханд. (здесь и далее прим. переводч. )
[2] Дели — город в Индии, второй по величине в стране.
[3] Один из официальных языков индии, носители – панджабцы и джаты.
[4] Чаат — острая индийская закуска, часто продаваемая с лотков. Состоит из кусочков теста с различными добавками – картофель, нут, бобы и т. д.
[5] В переводе с английского, Расти (Rusty) означает «ржавый», а мальчик рыжий.
2
Большая белая бабочка села на роскошный бюст жены миссионера, чем та была польщена и не стала сгонять её. Сад уже начинал распускаться пышным цветом, доставляя жене миссионера огромное наслаждение, чего нельзя сказать о её муже, и, исполненная дружелюбия к бабочке, она ступала осторожно, чтобы не раздавить какую-нибудь гусеницу.
Мистер Джон Харрисон, опекун мальчика, испытывал лишь презрение к жизнерадостности дамы по поводу вступающей в свои права весны, но тем не менее, одарил её льстивой улыбкой.
— Надеюсь, Вы займёте мальчика работой пока меня не будет. — сказал он, — заставьте его сделать хоть что-нибудь полезное. Он слишком мечтателен. А самое плохое, так это то, что он окончил школу. Теперь я не знаю, что мне с ним делать.
— Он и сам не знает, что с собой делать. — проговорила жена миссионера. — Но я найду ему занятие. Он мог бы прополоть цветники, или почитать мне вслух. Я за ним присмотрю.
— Хорошо. — сказал опекун, и, с чувством выполненного долга, поспешно удалился.
За обедом он сообщил мальчику:
— Я отправляюсь в Дели завтра. Дела.
Это было единственное, что он сказал в течение всего обеда. Закончив есть, он зажёг сигарету и выпустил завесу дыма между собой и мальчиком. Он был заядлым курильщиком, и его пальцы приобрели желтоватый оттенок.
— Надолго уезжаете, сэр? — спросил Расти, пытаясь держаться непринуждённо.
Мистер Харрисон не ответил. Он вообще редко отвечал на вопросы мальчика, а свои собственные вопросы он скорее ставил, нежели задавал; он изучал и внушал, резко, быстро, никогда не поощряя непринуждённую беседу. Он никогда не говорил о себе, и никогда не спорил — споров он не терпел.
Он был высоким опрятным мужчиной около сорока лет, хотя выглядел моложе благодаря короткой стрижке и тщательному бритью над ушами. А ещё у него были маленькие рыжие усы щёточкой.
Расти боялся своего опекуна.
Мистер Харрисон, приходившийся кузеном отцу мальчика, многое сделал для Расти, чем и вызывал в мальчике страх. С тех пор, как родители Расти умерли, опекун его содержал и оплачивал его обучение в дорогой школе, где преподавали «исключительно в Европейской манере». В каком-то смысле мистер Харрисон купил мальчика, так что теперь тот был как бы его собственностью, и должен был делать то, что хочет опекун.
Расти с готовностью
