соблюдали зыбкий нейтралитет: стены не обваливались, а Володькина семья старалась к ним не прикасаться. Уже вторую неделю. К тому же появилась возможность наконец то опробовать лежащую в сейфе без дела уже шесть лет «ижевку- 27М». Однако, действительность оказалась тоже не столь радужной. Пришлось пить. И внимать затуманенным разумом что- то о завтрашней охоте. На которой он не был ни разу в жизни. Последнее, что отложилось в мозгу - это затихающее «зайцы... утки... оружие...».
В три часа Володьку подняли с дивана, под белы рученьки довели до УАЗика- «таблетки» и уложили досыпать на мешки с сахаром и крупами, попутно прикупленные Николаем в Челябе. И вот на этих, испещренными разными бруттами и неттами мешках явилась к нему давешняя рекламная брюнетка. Присела в изголовье. Ласково и нежно провела ладонью по щеке, скользнула за ворот рубашки.
-Именно в этом возрасте у меня появляются на шее и груди синеватые пятна, - ласково ворковала она на ушко Владимиру. -Я называю их «засосы»...-
Ни как ехали по Красноармейке, ни сколько, ни куда- Владимир не видел.
Очнулся он от полузабытого, но вбитого в мозг на всю оставшуюся жизнь негромкого армейского окрика: «Рота, подъём!». Встрепенулся, будто боевая, но тяжело больная лошадь, и выполз наружу.
«Коммандос» в полном охотничьем обмундировании, с широкими короткими лыжами и при разнокалиберном вооружении выстроилась в шеренгу, скосила интуитивно головы направо, выискивая живот четвертого человека. Николай, стоя перед ними, недовольно пожевал губами, вздохнул.
-Ладно... что бог послал... Братишка, забирай к себе в «номера» Лешку (Мамлин гордо напыжился) и... - обвёл всех взглядом. -...Володьку, вон, забирай. Какой из него сейчас, к лешему, загонщик...-
Вовка к этому времени уже проснулся и даже переоделся. И за «загонщика» обиделся.
-Чего это!.. Я десять лет в футбол играл в нападении!-
-Ну, а сейчас в воротах постоишь... Отдохнёшь. - Николай посчитал инструктаж законченным. -Айда за мной, я «номера» покажу.-
«Номерные» напялили лыжи, поплелись гуськом следом. Метров через триста Никола встал. Остальные, как бильярдные шарики на излёте, уткнулись ему в спину.
-Ну, вы, блин, и сопите! В Челябинске слышно!- вполголоса произнёс Николай. -Володька! Твоё место... Не курить. Не шуметь. Ружьё- на изготовке. И на предохранителе.-
Вдоль всей кромки коренного леса, где поставили Владимира, тянулась пятнадцатиметровая полоса синеватого предрассветного снега. За полосой чернел густейший двухметровый молодой ельник. Володька присел, пострелял глазами по сторонам.
-Никола, а как же я зверя увижу? Прошмыгнёт в коренной лес- и ружья не успеешь поднять!-
-Не ори. Рассветёт скоро. Ты его издалека услышишь.-
«Патруль» двинулся дальше.
Вовка снова присел.
-Да как же я его увижу?- опять изумился он. -Или услышу?.. Он что, с барабаном бегает?!-
С ёлки, обрушив водопад снега, сорвалась ворона, улетела вглубь леса.
-А, может, на глухарей охотимся?.. - неуверенно подумал он, глядя вслед вороне, поднялся с колен. -Никола ж вчера и про птиц что- то говорил... Блин, не облажаться бы!-
Увидал неподалёку пенёк. Обтоптал вокруг него снег, уселся. Ружьё мешало, не давало рукам свободы. Он повесил его на соседнюю сосну, достал сигареты. Оглянулся воровато, прикурил. Вдали заработал двигатель: загонщики поехали на исходные позиции.
-Не- е, наверное, не на глухаря охотимся. Его ж не загнать, улетит. На зайца приехали! Точно!-
Успокоился. Испарина после лыжного променада постепенно пропитала одежду, проморозилась и теперь холодила тело.
-А если косуля выпрыгнет? Или медведь?.. Или лось?.. Вот смеху то будет: приехали на зайца, а загнали лося! А, вправду, выйдет такой... и что делать? Ни лицензии, ни разрешения... Да ещё говорят- они бешеными делаются, когда их гонят. Убить могут. Уж лучше не трогать...-
Но на всякий случай огляделся вокруг. Ни одного сука, чтоб залезть на дерево, поблизости не наблюдалось.
-Ладно, если что — в снег залягу. И ни гу- гу!!!-
Опять поприседал, высматривая зайцев. Неумолимо светало. Запах подтаявшего снега вперемежку с с сосновым ароматом одурманивал.
-Господи! За что ж благодать -то такая?!- чуть не плача подумал он.
Вдали, за ельником, глухо зашумело. Наши идут! Пора! Вовка схватил «ижевку», прижался спиной к сосне. Дыханье замерло. Сердце же, наоборот, готово было выпасть в валенки. Шум, гвалт, крики приближались. Слышно было, как Мишанов горланил во весь голос «Вставайте, люди русские!» Кульминация приближалась. Владимир утер влажной варежкой нервные сопли, закаменел со вскинутым ружьём.
А шум разом стих. И наступившая тишина оглушила. Ни тебе скрипа звериных лап по насту, ни хлопанья крыльев. И так вот в течении пятнадцати минут: тишина- сопли- варежка- нервный вздох- тишина- сопли- варежка- вздох- тишина... Затем справа, где стояли остальные «застрельщики», послышались голоса и даже смех. Вскоре к Владимиру вывалили и «номера», и загонщики.
-На предохранитель поставь!- ещё издали прокричал мудрый Степаныч. Подошли, разом закурили, загомонили.
-Что случилось? Здесь никто не пробегал, - растерянно проговорил Вовка.
-Расслабься. Ушло семейство. В другой околоток ушло. Вчера ещё, если следы не врут... Вот лосиха умная попалась! Третью неделю меня дурит! Только выслежу- на завтра и след её простыл! - Николай не выглядел расстроенным. Он даже будто хвастал повадками зверя, словно сам дрессировал его.
-Какая лосиха? Зайцев же бьём...-
Все оборотились к Володьке. И внимательно на него уставились.
-Ну что таращитесь?! Никола же сам весь вечер тренькал «зайцы, зайцы...»! Я бы и стрелять в лосиху не стал: ни лицензии, ни... чего! Браконьерничать, что ли? Да и куда столько мяса? Несколько зайцев...-
Николай, бледнея на глазах, не дослушал его и медленно потянул с плеча карабин. На него разом навалились Степаныч с Толей. И крепко держали, пока он не обмяк, не опустился задницей на снег.
-Вовка, ну что ж ты, мать твою, творишь?- проговорил он потухшим голосом. -А если бы и вправду на тебя лосиха вышла?.. Месяц за ней гоняюсь... Лицензия скоро кончится... Или уйдет в чужой район... И мяса дома нет... А вы все «Никола, пельмешки бы из лосятины...» Где я вам её возьму?.. И так говядину за лосятину выдаю... Как людей, на охоту пригласил... Когда, думаю, у ребят такая возможность будет: на лося сходить... А вы...-
Его утешали. Ему поднесли в кружке. И себе поднесли. И ещё потом по разу. И, на всякий случай, разрядили Николин карабин. А потом понемногу стали подхихикивать. А потом уже гоготать во всё горло, вспоминая все перипетии охоты. И громче всех хохотал Николай, вытирая выступающие слёзы. То ли горя, то ли радости... Кто его, чалдона лесного, поймёт...
Г Л А В А 5
«Легенды и мифы Южного Урала»
Тридцать лет назад.
Аркаим... Аркаим... О, сколько в этом слове!..
Малиновое солнце зависло в зените, глядя на занесенные, не видимые простому смертному глазу руины.
Ветер- скиталец веками пытался сровнять городище с землей, заметая его песком и пылью.
Ледяные ливни секли, как шляхта малороссов, стены и крыши домов, обезображивая трещинами, точно морщинами, младую поверхность кладки.
Птицы и звери пакостили, где придётся. И сколько придётся.
И городок, наконец, сдался. А что кажилиться- то?! Люди, выбив зверя, вычерпав рыбу и использовав плодородный слой, ушли на новые необжитые земли, благо, приватизация ещё не началась. Пришло запустение. Запахло прахом и тленом.
Вороны и падальщики дремотно щелкали клювами, раскорячившись на древних валунах.
Полу сдохшие от зноя гады и рептилии стремились заползти в тень их крыльев и там сиествовали, не взирая на опасное соседство стервятников. Те, в отместку, тоже не взирали.
И вот на этой земле умирал человек. Пересохшее горло молило небеса о влаге. Потрескавшиеся губы что то беззвучно шептали. Глаза с затуманенным взором были широко открыты и безнадежно смотрели на край занесённой песком плиты с истертыми буквами «СМЕРТ...» и изображением черепа под надписью. Тело отказывалось шевелиться. Вечное солнце с безжалостностью маньяка ощупывало лучами будущую жертву.
-Аркади- ий! Аркади-ий!! Шли- има- ан!!! Аркаша!!!
Но человек не реагировал. Ему уже было все- равно.
-Аркадий!-
- Светка! Вон он! Светка, сюда!!!-
Аркашу бережно перевернули на спину и поднесли к губам фляжку с водой. Влага хлынула в горло, забурлила, ударила рикошетом по почти исчезнувшему сознанию. Он заперхал, закашлялся и сел.
Ему полили на коротко стриженную с залысинами голову, нахлобучили панаму.
-Ну что? Очухался? Ведь весь вечер вчера твердила: «Кончай пить, кончай пить, поплохеет...» Куда там! С друзьями, видите ли, год не виделся! Так вы посидите, пообщайтесь, а не упивайтесь до беспамятства! «Всё в норме, всё под контролем...» Скажи Степанычу спасибо, что не дал тревожить тебя вчера! Ещё и спальником укрыл, мать Тереза!..-
Но Аркадий, не слушая женского монолога, вдруг встал на четвереньки, подполз к плите, увиденной им в сумеречной жизни пять минут назад, и стал с ожесточением её откапывать. Стоящие над ним женщины испуганно переглянулись. А Аркаша копал и копал, пока не оголил всю плиту!
Сел, тяжело дыша. Почесал щеку потной в песке ладошкой.
-Там что- нибудь осталось после вчерашнего?- спросил хрипло, не отрывая глаз от камня.
-Господи, у вас- то — да не останется?! Мы тебе уже битый час толкуем- ребята на обед зовут, тебя ждали!..-
-Ну, айдате. Такое дело обмыть надо!-
Поднялся и поплелся за женщинами, бормоча, как полоумный себе под нос:
-Не всё одному прадеду фарт ловить... а не повезёт- так новое Лох- Нес с ребятами замутим... «...и назовут сей град именем моим.»... чё нам потому что...-
А из- за пригорка вкусно несло шашлычками и даже у ж е налитой в одноразовые стаканчики водочкой! За импровизированным столом, на точно такой же, как та, отрытая Аркашей Шлиманом, каменной плите восседал Степаныч и радостно кричал:
-Болезный, иди сюда! Я тебе сейчас такое покажу- про кошерность забудешь!..-
Аркадий с досады и огорчения лишь застонал и матюгнулся шепотком. Но к столу пошел. И очень быстро! И пока шел, в голове всё время стучало дятлом: «А Аркаим лучше звучит, чем Степаим... а Аркаим лучше звучит, чем Степаим...»
Её он и озвучил, когда уселся за стол.
-Без вопросов. - сразу же согласился Степаныч. -Лишь бы не Шлиманск- на- Убегайке... Ну, согласись- не патриотично было бы... Древностью не пахнет...-
Но Аркаша все- равно насупился:
-А чем пахнет? Тебе, Степаныч, всё не по нутру!-
-Не скажи... Я ж тебя знаю, как облупленного! Ты ж патриот Урала до мозга костей! А здесь, на нашем пустячке, экономику всей области поднять можно! Инфраструктуру развить! Местные промыслы! Которым более семи тысяч лет! Что, нереально? Ну, давай до трёх тысяч сбавим... А чем поднять? Интересом! А интерес чем привлечь? Древностью! Аркаим- это да! Звучит! «Арк», кажется, «медведь», да?-
-А «аим»?
-Кому - «им»?-
-Не придуривайся!-
-А если не придуриваться, то у людей должен быть простор для фантазий... «Аз» есть. Посмотришь, что будет через пять лет. Так что- Аркаим — и всё! Принято! Ваше здоровье! За Первокамень!-
-Твой или мой?-
-Твой, твой, уймись... договорились же...-
