спине. Одна из ран выделяла кровь, которая намочила нижнюю заднюю часть рубашки. Он очень рвался изобразить строевой шаг, задирал ноги, размахивал руками, но раны брали свое, и вместо строевого шага получалась замысловатая шатающаяся походка, и этой походкой разбрасыватель листовок извилистым путем продолжал двигаться к цели.
Пинкертоновцы перезарядили револьверы и разрядили их в продолжавших идти пропагандистов. Они упали мертвые. Затем детективы и их ученики зарядили оружие еще раз и начали стрелять в головы пионерам, которые упали после первых выстрелов: некоторые разбрасыватели листовок были еще живы и шевелились. Добив разбрасывателей листовок, пинкертоновцы залезли в джип. Главный детектив, который сидел в машине рядом с водителем, поговорил по рации с диспетчером и сказал, что в городок неподалеку зашла еще одна группа пионеров. Он сходил к багажнику за револьверными патронами и раздал всем по три обоймы.
Городок представлял из себя поселение с несколькими улицами, у которых стояли облупленные одноэтажные дома. Было также где-то двадцать четырехэтажних билдингов, похожих на хрущевки. Их очень давно не красили. Остатки белой краски устроились многоугольными кусками на темных серыми бетонных стенах.
Джип догнал пионеров. Они маршировали так же, как только что уничтоженная группа: с левой стороны проезжей части улицы одна колонна, с правой - другая.
Пинкертоновцы выскочили из джипа, достали револьверы, обогнали агитаторов и прицелились в передних из них. Пионеры продолжали делать свое дело. Двое, идущие впереди, играли музыку на красных барабанах. Остальные синхронно, все как один, вынимали листовки из коричневых кожаных сумок, ремни которых висели на их шеях, и бросали - одна листовка вправо, другая влево, одна вправо, другая влево. Этим пионерам было от одиннадцати до тринадцати лет, некоторые из них отличались худобой и истончившимися конечностями. Они очень хорошо справлялись со своей задачей - обильно раскидывали листовки, сохраняя синхронность движений.
Пионеры поравнялись с пинкертоновцами. Пинкертоновцы начали стрелять. Израсходовав обойму, Дима увидел, что все десять пионеров лежат: кто раненый, кто убитый, и ни один не может подняться. Один из барабанщиков левой рукой судорожно прижимал к груди барабан, а правой пытался дотянуться до палочки. Дима перезарядил револьвер, подошел к барабанщику и дважды выстрелил ему в лицо. После второго выстрела почти вся голова барабанщика разлетелась на куски. Где заканчивались ошметки, бывшие нижней частью головы, - на асфальте лежала масса из костей черепа и плоти и красовалась лужица крови. Зазвучали выстрелы - товарищи Димы добивали других пионеров.
***
На следующий день, ближе к двум часам дня, Дима бродил по парку, где вчера мэр одного из городков, очищенных от распространителей листовок, читал антисоветскую речь. Деревья с плотной кроной защищали Диму от палящего солнца, которое висело в безоблачном голубом небе. Роща заканчивалась деревянной оградой, за которой, словно желтое море, раскинулись огромные поля пшеницы.
Вдруг послышался рев мотоциклов, а затем зазвучали выстрелы.
Выстрелы продолжали звучать.
Дима заметил на краю парка, неподалеку от скамеек, сидя на которых вчера слушали антисоветскую речь, трех стариков в черных костюмах. Всего в том месте было девять скамеек, стоявших тремя рядами, по три в ряд. Старики стояли у крайней левой скамейки второго ряда и рассматривали какие-то книжки, которые лежали на скамейке. Один из стариков был лысый, двое седых. Рядом с ними стояли мужчины в темных матерчатых штанах и рубашках. Рубашки на некоторых - белые, на других - разноцветные: серые, синие - светлых оттенков, выцветшие, далеко не новые. Лица собравшихся были опухшими и дряблыми - скорее всего, они много и постоянно пили спиртное.
- Развратничают, - говорил лысый старик в очках. - Вот эти меры надо принять везде, это помогает. Такие меры всегда надо принимать.
Дима стоял от них метрах в двадцати и приготовился слушать. Слышно было плохо - собравшиеся говорили мало и не громко.
Вдруг к Диме подошел командир группы.
- Это кто? И что за выстрелы? - спросил Дима у командира. Выстрелы продолжали звучать. Они раздавались издалека.
- Это местные индейцев отстреливают. Думаю, нам стоит подойти к вон тем товарищам, они тут вроде протестовать собрались. Хорошо бы выяснить, что они тут делают.
Командир обернулся. К командиру и Диме подошли трое местных. Они были в соломенных ковбойских шляпах, белых футболках, вареных синих джинсах и в кроссовках. На поясах у них имелись кобуры с револьверами - по две у каждого. В руках они держали лакированные бейсбольные биты.
- Сейчас идем смотреть, что вот эти скажут, - сказал командир Диме, показав на стариков в костюмах и других испитых людей. Любителей выпить собралось уже человек двадцать, среди них было несколько изможденных теток. У некоторых выпивох в руках имелись газеты и журналы.
Командир, Дима и местные подошли к любителями выпить.
- О! Пришли тут! - вскрикнул лысый очкастый старик.
- А вы кто? - спросил командир.
- Мы! Мы пришли протестовать! - ответил старик.
- Против чего тут протестовать? - спросил командир.
- Против страшного геноцида, который вы устраиваете. И индейцам, и всем народам мира.
- Правильно мы все делаем.
- Правильно?! Правильно?! - заорал старик.
- Да.
- Растлители! Развратители! Растлители! - заверещал старик. - Ей четырнадцать лет! Она теперь развратничать будет! Ее не съели, и теперь она развратничать будет! А должны были съесть! Надо есть их! Она красивая, не съели, и развратничать будет теперь!
- Мы боремся с каннибализмом, отстреливаем каннибалов, и мы замечательно делаем, - ответил командир. - Сегодня еще красивую девушку спасли, четырнадцатилетнюю индианку.
- Я академик! Я академик советской академии наук! - закричал лысый старик. - Я не позволю!
Академик начал размахивать тростью и пошел на командира.
- Развратители! Растлители! - кричал лысый старик, размахивая тростью.
Один из местных подошел к академику и ударил его бейсбольной битой по голове. Академик упал на колени и уперся головой в асфальт площадки, на которой собрались борцы с каннибализмом и их противники. Местный снова огрел его битой, на этот раз по спине.
- Ыыыы, - застонал академик.
Местный еще пять раз повеселил товарищей ударом биты по спине лысого старика.
- Ыыыы, - ныл старик, - ыыыы.
Старик лежал на асфальте лицом вниз. Местный поправил соломенную шляпу и начал не спеша наносить сильные удары по лысой голове академика.
Вдруг из толпы сторонников каннибализма раздался женский крик:
- Прекратите! Что вы делаете! Что вы делаете!
Тетка, которая кричала, подбежала к местному и начала вырывать из его рук биту. Женщина была полной, у нее была короткая стрижка. На голове черные волосы перемежались с седыми. Ее большие глаза имели неяркий, почти сероватый, темно-карий цвет. Оплывшее отеками бледное лицо обращало на себя внимание серо-желтым оттенком кожи. На ней была белая блузка, застегнутая маленькими пластмассовыми пуговицами, юбка до колен желто-кремового цвета. Тетка была обута в белые босоножки на очень низких каблуках - ступня у пальцев пересекалась перпендикулярно одним ремешком два сантиметра толщиной, ремешки у пятки были толщиной примерно сантиметр.
Тетка совершала попытки схватить биту, находящуюся в руках местного, своими немного оплывшими жиром руками с толстыми пальцами.
Другой местный подошел к полной тетке со спины и ударил ее своей битой по голове.
- Ай! - вскрикнула тетка. Она прекратила попытки вырвать биту из рук местного, стоявшего перед ней, и немного согнулась. Трое местных начали бить ее битами. Она упала на асфальт. Местные стали ее добивать, по очереди ударяя битами.
- Чта вы тваритяяя! – закричал один из седых стариков.
- Отпустите! - низким голосом заорал второй седой старик. Нос этого старика был большим и был покрыт красными прожилками, что говорило о том, что он пил много спиртного.
Большеносый старик начал размахивать тростью и пошел на местных. Тем временем две женщины и крупный мужчина поставили у дерева столик, на котором разложили книги и газеты для продажи. Второй старик в костюме схватил одного из местных руками и начал дергать. Секунд через десять местные уже повалили обоих стариков рядом с полной теткой и академиком и теперь добивали всех четырех.
Вдруг раздался гул. В парк въехал небольшой рыжий автобус, в окнах которого виднелись люди в ковбойских шляпах с оружием. Сторонники каннибализма побежали прочь, роняя газеты и журналы. Кроме чтения, они оставили на земле плакат, на котором было написано: «Растлители - стоп!» Командир и Дима подошли к столику с газетами и книгами. На столике лежала газета «Наш каннибал», выпуск второй, и разные книжки в тонких обложках. На первой полосе «Нашего каннибала» помещалась статья «Как остановить разврат», в которой советовалось есть самых красивых девушек от 14 до 20 лет.
Мотор автобуса с вооруженными людьми вдруг резко издал громкое гудение. Автобус покатил туда, куда убежали сторонники каннибализма.
Командир и Дима отправились к выходу из парка, трое местных остались сторожить каннибальскую литературу и трупы.
***
Гора, которая образовалась на месте залива со Статуей Свободы, возвышалась над зданиями Нью-Йорка чуть больше, чем на километр. Склоны уходили от вершины вниз примерно под углом 45 градусов. На склоне горы в момент ее появления было много широких дорог, мощеных гранитными плитами. Некоторые дороги были десять метров шириной, некоторые двадцать. На высоте семисот пятидесяти метров гора имела искусственный уступ, вымощенный гранитом, пятьдесят метров на пятьдесят. С внешней стороны, за которой склон горы шел вниз, от уступа отходили пешеходные лестницы. С внутренней стороны, за которой склон шел дальше вверх, располагалась гранитная стена 15 метров высотой и 5 метров толщиной. У стены стояли памятники французскому
