Поэзия, поэты, читатели

величин. К счастью этого нет сейчас, но, к сожалению, одновременно, и «властители дум», а точнее «властители СМИ» теперь не поэты и писатели, а попса, политики,  олигархи, разнообразные собчачки и воры в законе. Собственно, весь этот перечень можно обозначить одним словом - паразиты. Странная форма идолопоклонства.

    Поэзия – храм, который доступен всем, кто к нему стремится. Храм этот везде: на улице, в транспорте, в поле, в лесу, дома. В любое время готов он к Вашему приходу, потому что он – это часть души Вашей.

  Вы устали, у Вас что-то не заладилось в жизни, чего-то не получается, Вас кто-то обидел; Вам грустно немного – войдите! Отключитесь от всего, что «вне Вас» и читайте, читайте стихи, любые, какие только всплывут в памяти,  не сомневаясь, что, в первые же мгновения, память Ваша извлечет из своих кладовых только то, что нужно Вам именно здесь и сейчас. Читайте стихи как заклинание, как молитву,  шепотом или про себя, оставаясь наедине с храмом и всем тем, что находится в нём. Если же Вы не знаете ничего наизусть, то достаньте с полки книгу и, перелистывая её, все так же – читайте.

  Молитва укрепляет веру и возвышает дух, но, частое припадание губами к источнику поэтическому уравновешивает и освежает душу. По сути, хорошее стихотворение, равно как и молитва, есть своего рода магическое заклинание, благодаря которому слова, произнесенные должным образом, в определенном порядке и в нужное время, наливаются плотью и могут стать реальностью.

    Поэтические достоинства того или иного стиха видны обычно уже по двум или четырем строчкам его: либо начальным, либо конечным. Именно, они несут в себе основной эмоциональный заряд и определяют смысл и форму того, что и как будет сказано в других местах, потому что строчки эти – именно то, что приходит в голову создателя в первую очередь; они – начало всего, именно ими определяется всё развитие и окончание стиха.

  Анна Ахматова в своей известной фразе «когда б вы знали из какого сора растут стихи, не ведая стыда», вероятно, имела в виду именно это обстоятельство. Оригинальные умные мысли могут быть спонтанными, действительно возникающими среди разнообразного «жизненного сора», но дальнейшее развитие их уже не случайно, оно и есть творчество, которое способно породить поэзию, что впрочем, не всегда закономерно даже при наличии таланта.

  Торнтон Уайльдер хорошо сказал по этому поводу устами одного из своих героев: «Разве ты не знаешь, что нет ничего страшнее для поэта? Несколько строк удается, остальное приходится выжимать». «Сотворять», скажем точнее, ибо только  «сотворение» может создать нечто ценное, тогда как «выжимание» ведет скорее лишь к появлению лужицы не слишком чистой воды, пить из которой вряд ли кому захочется.

    Поэзия никогда не рассказывает о жизни своих авторов. Это - не автобиография. Она повествует, прежде всего, о жизни не прожитой, той о которой мечталось или мечтается или же такой, каковой жить не хотелось бы. (Вообще говоря, настоящая поэзия освещает новым светом  разные уголки жизни читателя, а дурные стихи всего лишь рассказывают о личности автора). Она, Поэзия,  есть просто иной взгляд на жизнь (один из многих возможных), позволяющий видеть последнюю скорее через призму должного или желаемого,  нежели действительного.

    Поэзия проста как истина, взятая с одной стороны, но она же и сложна, как та же истина в целом. Вся целесообразность и красота поэтических метафор именно в том, что они как драгоценные самоцветы могут быть поворачиваемы сознанием читателя, исходя из его собственного жизненного опыта, поочередно представляя взору его все новые и новые грани свои, одну за другой. Она есть, таким образом, род кристалла в котором ни одной лишней грани (ни строчки, ни слова, ни буквы) быть не может. Неудобоваримые громоздкие механические конструкции, хотя бы они и имели вполне разумный смысл, излишние витиеватости и  «красоты» чужды Поэзии.

    Казалось бы, принцип «ничего лишнего» логически приводит нас к мысли, что основа всего действительно поэтического есть форма краткая. Нарастающее сжатие времени, грозящее коллапсом с исходом в черную дыру, столь характерное для наших дней, определяет предпочтение современными читателями именно такой формы. Уже и Блок в разговоре с Есениным, принесшим ему первые стихотворные опыты свои, советовал: «Идеальная мера лирического стихотворения – 20 строк. В 3-5-х четверостишиях – можно сказать все, что думаешь, чувствуешь. Когда окрепнете в 20 строках, можете пробовать писать более длинные вещи».

    Но странная вещь! Хотя Есенин и не принял  рекомендаций учителя в полной мере, это не помешало ему подарить нам свой мир поэзии, которым мы наслаждаемся по сию пору, хотя, без сомнения можно предполагать, что, последуй он советам мэтра, гением его был бы создан не менее великий и уникальный поэтический универсум. Но это была бы, при всей её непреходящей ценности, уже другая поэзия, созданная иным великим поэтом.

    С другой стороны, мы видим, что многие «грандиозные» вещи имевшие большой успех среди современников с годами и десятилетиями как-то тускнеют, мельчают в сознании поколений идущих на смену, в то время как более мелкие произведения, которым сами творцы не придавали особого значения вырастают в наших глазах и «ничтожное» все более начинает пахнуть вечностью. Отцы, даже гениальные, плохие судьи детям своим, а форма – не идол, чтобы ей поклоняться, она скорее языки пламени, целиком зависящие от того, что и в какой момент  было подброшено в костер.

    В поэзии, как и в прочих искусствах, важнее гармоничное единство формы и содержания, но единство это достигается лишь полной внутренней свободой выбора форм в кипящем первичном бульоне мыслей, ассоциаций, слов, звуков. Вообще говоря, «бульон» этот еще и в голове надо иметь. Великий Гёте утверждал: «Чтобы что-нибудь создать, надо чем-то быть». Помимо необходимого таланта, именно этот принцип и  определяет уровень поэзии, создаваемой каждым.

    С другой стороны для полноценного восприятия творений поэтических «чем-то быть» необходимо также и для читателя. Нельзя же ведь читать музыкальную партитуру, не зная хотя бы основ нотной грамоты?! Кажется, что умение читать гораздо важнее, чем способность писать. Иначе - для чего всё это?

  Осмелюсь утверждать, что богатство поэтического спектра, основные поэтические предпочтения  и, более того, даже общий уровень поэзии, свойственные каждому новому поколению определяются отнюдь не самими поэтами и не профессиональными критиками, но именно, и в первую очередь, средней степенью «поэтической грамотности» их современников. Имеющие музыкальный слух и развитый вкус способны наслаждаться симфониями, но не обладающим таковыми доступны лишь «бум-бум» наших шлягеров, гипнотизирующий голый ритм, безразличный к форме и содержанию.

  По сути, вся разница между поэтом и публикой почитающей его творчество заключается в отсутствии способности к написанию стихов у последней. Но отдельные личности, вычленяемые из массы читателей всегда необходимо соразмерны личности поэта, богатством своих чувств и эмоций, склонностью к рефлексии, способностью к безусловному отличению плохого от хорошего, повышенной совестливости, наконец. Именно для таких людей, в первую очередь, и существует поэзия. Не богам, не царям и не массам открывает она лицо свое, но тебе, Читатель.

  –Искусство в массы! – замечательный лозунг, но массы состоят из личностей, и прекрасное может быть замечено, пережито и запечатлено в памяти лишь наедине с самим собой.

    В наши дни не только современная, но и классическая поэзия в значительной степени девальвирована в сознании публики, и число поклонников её неуклонно снижается и это при парадоксальном росте числа людей, именующих себя «поэтами». Печальное свидетельство нарастающей эмоциональной деградации нашего рода. Но  Поэзия была, есть и останется одним из высочайших достижений человеческого духа. И пребудет она до тех пор, пока на  Земле останется хотя бы один поэт наедине с одним читателем или слушателем.