Тридесятое царство (окончание)

                  Повесть 9. Земля Южных
 
    В ночь два десятую того же месяца Светислав долго не мог уснуть. В первую пору тёмного времени он привычно обошёл кругом становища, углубляясь в густой Лес и кустарник, которым зарос склон горы саженей на пять сотен, и всё удивлялся новым, невиданным растеньям, которые появлялись перед глазами едва ли не каждодневно. Более всего юношу впечатляли гладкоствольные, без сучьев зеленичья с раскидистой округлой вершиной из широких листьев, средь которых виднелись большие белые, купавные, жёлтые цветы. Вся Дружина гадала в пути, разглядывая эти деревья, что же за плоды созревали на них, большие ли, съедобные или нет. И теперь даже Холень, всегда трусивший где-то сбоку и чуть впереди, в южных зарослях, вопреки обыкновению, шёл следом за хозяином, потому что с трудом пробивался сквозь нижнюю травянисто-кустарниковую часть Леса.
  - Что тебя тревожит? – шёпотом спросил племянника Яромир, вставший от костра для смены дозорных.
  - Знаешь, какая досада… Только сомкну глаза, как начинает двигаться изо всех сторон тёмная сила. Люди ли, зверьё – не пойму, да только всё плотнее обступает, всё более сгущается, того и гляди, покроет нас, поглотит… Уже три раза так засыпал и вновь встряхивался…
  - Спи. Всё спокойно. Ясочки светят, ночные птицы заливаются в напевах…
  - Вот ещё эти птицы. Неведомые они, хотя и напевают сладкозвучно, по-доброму…
  - Я тоже…- вздохнул Яр,- перестал понимать Лес. Чужие звуки. Трудно нам будет привыкать к южным Землям. Потому, думаю, не так станем заселяться, как на Равнине…
  - А как же?
  - Лучше укрепляться на высоких местах. Сам смекай: Земля здесь жирная, щедрая, травы буйные. Потому народов должно жить куда больше, чем на Севере. Пока Лес, никого не встречаем, кроме всяких ёжек. А там, где по предсказанию Гостомысла Земля безлесая, верно, много разных племён – других языков, других обычаев…
  - Боги-то те же? Ведь всё сотворено Родом.
  - Аркаидам являлись и сами боги-Сварожичи, и их Сыны, потому открыты нам тайны сотворения Земли и людей. Но у всех ли так? Вот была мне удача в стычках с асилками, и певун Гремь объявил меня новым богом. С ящером да в болоте я оплошал, но будь на моём месте более мудрый воин, да поклонялся бы наш народ только Солнцу и Земле, и вот тебе готов собственный бог. После смерти такому худого и не вспомнят, а доброе певуны ещё и присочинят…
  - Полагаешь, есть такие народы… с выдуманными богами? – Светь спросил, да сам же и осёкся.
                                                          151
  Так и было. Никто не ставил Яру в вину гибель трёх дружинников. Наоборот, говорили, если бы не его придумки, то и ящер, и ёжки забрали бы куда больше людских жизней. «Как легко сойти с праведного пути, - вздохнул Светь про себя. – А ведь Яру усладливы были повести о походе, которые выдумывал Гремислав. Может, и теперь ещё нравятся. Да что тут говорить: только его мудростью и всеведением идём вперёд, а то бы…»
  - Светь, ты слышишь?
  -…Лес умолк?
  - Как ветер пролетел с Юга и всех унёс… Что-то происходит там, в глубине его, непонятное.
  - Я прокрадусь, посмотрю…
  - Нет. И зверьё здесь неведомое, и духи ночи зломысленны, и оружием их не взять. Разожжём поярче огни, да обойду дозоры.
  Яр торопливо удалился, попутно тревожа костровых, а Светислав, опоясавшись мечом, тихо прошёл к краю луга. Лес безмолвствовал на две версты вокруг. Других, новых, звуков не доносилось. Он прикрыл глаза, и снова, проникая обострившимся слухом в растительное безбрежье, ощутил, как что-то большое и тёмное катится широко в их сторону и грозит гибелью. Только не с Юга, а с Юго-востока. А с южной стороны вдруг долетел какой-то шум. И не просто шум, а человеческий голос. Будто окликали кого-то – звонко, по-детски. Так кричали они в детстве, собирая в редколесьях у селения ягоды, грибы, орехи…
  «Будь, что будет»,- сказал он себе и нырнул в кусты. Холень неохотно последовал за ним. Сотню саженей тянулся колючий жимолостник с чёмурью и живокостью, и пару раз Светь вздрагивал, натыкаясь на гнёзда, в которых испуганно пищали маленькие обитатели. Далее кустарник сменился мелким осинником с высокой борвицей, в которой можно было красться незаметно, ступая по мягкой замшелой Землею. Хотя особенная скрытность и не требовалась: исчезли за тучами Луна и ясочки, по верху деревьев с Севера задул знакомец Свежун. Светь ускорил шаг.
  Вдруг его снова остановил крик. Неподалёку на толстой ветке сидел горкой большой старый сыч, и в первый миг юноша решил, что эта птица с испугу издала необычный звук. В ночи часто бывает, что привычное становится чем-то новым, причудливым. Но спереди доносился уже настоящий треск, какой могли издавать в Лесу только лошади, не заботившиеся об осторожности от зверья. Ратник присел и начал медленно вытягивать меч. Опять голоса. Всего в трёх десятках саженей. И тут же звонкий голос девушки: 
  - Яромир! Яромир! Свои идут!
  «О боги! Радислава! - Светь на миг растерялся и словно оглох, уйдя в себя.- Может, это та тёмная сила, что упорно снилась мне, и тогда передо мною злые духи, научившиеся подражать голосам людей, как подражаю я речи асилков?» Он искал в себе то старое чувство приближения зла, но не находил. Может, на него и надвигались враги, но ощущения опасности не

152
было вовсе. Однако пока Светислав путался в предположениях, всадники подъехали вплотную, и надо было решаться на что-то: вступать в схватку, мчаться к своим или… верить крику.
  Двое передовых остановились в пяти саженях, и дозорный взял Холеня за морду, чтобы тот не зарычал. Теперь он ясно видел двух девушек, с парными косами незамужних, в колонтарях, при оружии, но без щитов и шлемов. За ними угадывалось ещё не менее пяти десятков ратников.
  Одна из девушек подняла руку, и все остановились.
  - Что же ты, буяр?! – громко сказала она на языке Севера. – Не отличаешь меня от тёмных духов?! Верно дедуня говорил:  приближаясь к Дружине, кричите поболее, ибо из Лесу они выйдут другими, чем были на Равнине!.. Здравствуй, Светислав! Белые боги с тобой!
  - Здравствуй, Радя! Как же ты почуяла меня?!
  - Сердцем, Сокол, сердцем! Возвращайся к своим. Скажи: вы в Земле южных племён. Со мною две сотни Лосей, Оленей и Бобров!
  …Радость обретения южных братьев оказалась столь великой, что Дружина вознамерилась не ночевать, а идти к селению Лосей по темноте. Дорога, со слов местных, была безопасна и открыта: редкие лесочки перемежались с долинами в версту-полторы шириною, и потому ехали шумно, вперемежку гости и хозяева.
  Разговоры и расспросы не смолкали ни на миг. Яромира пригласил в голову общей Дружины сын родича Лосей Мереслав. Радя ехала в окружении своих соплеменников Лебедей, и Рыжень Вертислав взахлёб рассказывал ей о трудностях похода, схватках и боях с обитателями Леса. Прочие все перемешались, и только по более разнообразному оружию можно было догадаться, что едет северянин.
  Светю такая неосторожность пришлась не по нраву и, не доверяясь Лесу и мраку, он держался в ста саженях восточнее ото всех, где, несмотря на присоединившихся Меча и Дивослава, ехал тихо и молча, размышляя над шутливым ответом Радиславы на его расспросы: « Кривой дорогой много Лун надобно идти, а прямой – один день. Только не всякому прямой путь доступен. Иному лучше подольше походить, заодно и дорогу к себе найти…»
  «Неужто Лебеди, дед и внука, перенеслись по воздуху, как Вороны на дутене?.. Не выросли же у них крылья? – размышлял Светь отрывисто, ибо встреча с девушкой, к которой он давно чувствовал приязнь, перемешала все его мысли. – Что ещё за «прямая дорога»? Разве мы много петляли?.. Пояс Рода лишь слегка поворачивает на Юго-восток в одной Луне пути от этого места, а так – всё на Юг и на Юг. И наши две тысячи вёрст никак не выпрямишь – не уменьшишь. По горам не пройти. За ними, на той стороне – такой же густой Лес. А в самих Велесовых владениях то асилки, то ёжки… Да и заплутать там легко: Пояса не узришь, а в дождь и Небо не подскажет дорогу – ни Солнца, ни ясочек…

153
  - Светь, почему у Южных на всех лошадях узды, какие мы одеваем, только запрягая в повозку?.. – прервал его разговор с самим собой двоюродный брат.
  - Верно, не умеют править ногами, - ответил за друга Кречет.
  - Как же, Дивь? Ведь коню от этого железа очень больно: и по зубам бьёт, и губы рвёт!..
  - Ты, Меч, одно лишь приметил, а я думаю, много отличного у Южных появилось с того дня, как сутки Сварога назад они тронулись с Островов и не остались в Прибрежье, как мы, как Лисы, Волки, Медведи…
  - Внимали вы их речи? – присоединился Светь к разговору. – Мрак называют чамрой. Зыбунь, - говорят, обойдём, ибо там кики… Что за кики?
  - Зыбунь, думаю, - мшина, зыбкое место.
    - Зато заселяют, как и мы, Равнину. Отдохнём от злотворства Леса.
  - Видать, им нечего опасаться: одни только луки да ножи на поясах. Может, они мечей и вовсе не куют, не для чего…
  - Может, и так…
  От живой людской реки, звеневшей разговорами, словно вода по камешкам, отделился всадник и вскоре был рядом с дозорной троицей. Оказалось – Разислава.
  - Дивь! Яромир кличет десятников. Скачи в голову Дружины. Будем разделяться по селениям Южных.
  …В узких долинах, вдоль рождающихся в Поясе Рода речушек и ручьёв, на пологих взгорках, в берёзовых, ольховых, кленовых лесках семь десятков лет назад поселились племена «Южных»: Лоси, Олени, Косули, Дикие коровы-Туры и более многочисленные Бобры, Белки, Выдры, Куницы, Барсуки, общим числом до пяти десятков тысяч. С Запада их Земли примыкали к горам, с Востока – к Великому Лесу Боды-Велеса, ещё более густому, чем там, где стекала с Кетмани река Омогдань, ещё более зломысленному, потому что и без асилков, живших севернее, водилось здесь много разных лютых зверей, недобрых духов и прочих невиданных существ. Да и безлесое пространство таило в себе немало опасного: в густой траве, за границей полей и пажитей Барсуков и Куниц, мог бесследно исчезнуть всякий неосторожный всадник. Там охотились на тупоносых оленей уже виденные дружинниками Яра свирепые гривастени и пятнистые скрытени – черножёлты, по-южному. Топтали ту траву широколапые великаны большероги и бурогоры, о которых самые старые старики в селениях северной Равнины рассказывали перед походом своим правнукам, идущим на Юг.
  Потому-то и соблюдали Южные никем не провозглашённый Закон чужеземья: гнали посторонних из своих долин и почти не выходили за их пределы. Потому-то нелегко было Гостомыслу убедить родичей этих селений направить воинов навстречу Дружине северных племён да ещё вдоль гор: с гмурами Пояса за семь десятков лет Южные добрыми соседями не стали. Те жили скрытно, как и род Вербора, набегов со стороны асилков отродясь не знали и, пользуясь богатствами Земли и рек, ни в чём не нуждались.
                                                        154
  Откликнулись на просьбу Гостомыслову три племича (у Южных родичи селений выбирали над собой старшего племени ), и старший над Лосями Вежемир отправил с Радей своего сына. Из племён «малых зверей» только Бобры выслали четыре десятка ратных юношей. Прочие же, особенно самые уважаемые средь них Куницы, объявили, что звали всех на Юг ещё тогда, при общем переселении, теперь же для ста тысяч