Славик, ляжем - молча... А что?.. И, правда, - ляжем, - поддержал его другой, - они не посмеют
нас переехать!
- Так милицию вызовут! А те быстренько оттащат нас с железа, как дядя Федя Тузика со своего люби-
мого дивана! Да еще и посадят суток на пятнадцать!
- Ну и пусть вызывают…! – А сажать - не имеют права – мы несовершеннолетние…! - Пошли, чего мы
ждем? Сейчас, ведь, уедут!
- Да бесполезняк это все! Ничего у нас не получится…!
Беспорядочные выкрики, и пререкания между собой, неожиданно прервал короткий гудок паровоза, и
состав, тронулся, постепенно набирая скорость.
Пацаны, яростно посылая проклятия и ругательства вслед уехавшему поезду, зло, сплевывая на землю,
еще некоторое время, поупражнялись в искусстве ненормативной лексики и побрели к автобусу.
Водитель, тихо похрапывая, спал на заднем сиденье.
- Поехали, - раздраженно толкнув его в бок, сказал кто-то из пацанов. Тот, с трудом продрав глаза, прошел
в кабину, сел за руль и тронулся с места.
Подростки, еще некоторое время побузив, притихли. Сказалась усталость, накопившаяся за время двух-
дневного перехода и погрузки коров в вагоны.
Ромка сидел злой как черт: «Не успел даже с Джетой попрощаться! – возмущался он про себя, - А сколько
мучений?! – потрогал он рукой перебинтованный лоб, - И все, черт побери, насмарку. - К горлу от обиды
подкатил комок, на глаза навернулись слезы, - А как все хорошо начиналось»…
Шел июнь 1958 года. Где-то вдалеке от провинциального, пограничного с Румынией, города Кагул, в Мос-
кве и Ленинграде, проходил Всемирный фестиваль молодежи и студентов, а в столице Молдавии, шла первая спартакиада школьников республики.
Ромка участвовал в ней как представитель команды гимнастов города. Готов он был хорошо и без труда
занял первое место среди школьников первого юношеского разряда. Наградили его по тем временам и по его представлению, прямо-таки, по-царски. Кроме медали за первое место, ему вручили небольшой изящный никелированный будильничек и шикарный спортивный костюм зеленого цвета. На стоячем воротнике, рука-
вах и брюках костюма, красовалось по три красных полоски. Такой костюм, чистой шерсти, был пределом
мечтаний мальчишеского спортивного детства. Ничего подобного в магазинах не продавалось - выдавали их
только сборникам республики; и вот, - наградили их - победителей первой школьной спартакиады Молдавии.
По приезде в город, уже на второй день он пошел на пляж. Одет Роман был, несмотря на жару, в свои но-
вые, призовые спортивные брюки, беленькую, обтягивающую, уже сложившийся торс гимнаста, майку.
Последняя, выгодно оттеняла его загорелые и мускулистые плечи. Курточка, небрежно брошенная на плечо,
не скрывала три ряда красных полосок на вороте и выдавала в нем спортсмена, уже добившегося значитель-
ных результатов.
На пляже его тотчас окружили одноклассники, знакомые и не знакомые пацаны, которые наперебой рас-
спрашивали о соревнованиях, искренне поздравляя с победой, хлопали по плечу.
- Ну, ты дал, - Ромка! Молоток, парень! Прямо, как Альберт Азарян!.. Кто такой Азарян? Это гимнаст из
Армении первым выполнивший на кольцах крест; он так и называется - "Крест Азаряна". Глядишь, и ты вы-
полнишь, что-нибудь эдакое - финтикультяпистое!
- Мы теперь будем все гордиться, тем, что учимся в одной школе, в одном классе с чемпионом Молдавии!
- И что живем с ним в одном городе»! – добавил кто-то, просто из городских ребят.
- А костюм-то, какой!.. – разглядел, наконец, Гришка Харламов, его закадычный друг, - А ну, одень кур-
точку!
Ромка охотно натянул ее на себя и прошелся, подражая девушкам, демонстрирующих модную одежду в
кинотеатре перед началом сеанса.
- Туши свет и выходи строиться! – восторгались пацаны. – Ро-ом, дашь сфотографироваться в курточке?
- И мне, и мне! - наперебой просили мальчишки.
- Хорошо, парни, всем дам, - счастливо и несколько смущенно улыбаясь, пообещал юный чемпион.
- Так ты что, выступал по первому юношескому? – спросил его, подошедший к ним, коренастый парень из параллельного с Ромкой класса, занимающийся толканием ядра в секции легкой атлетики.
- Ну да, - отвечал Ромка, - вообще-то, я мог бы выступить и по первому взрослому, да тренер не решился - не был уверен во мне. Ты же знаешь, что я гимнастикой занимаюсь всего полтора года.
- Юношеский он и есть юношеский, - пренебрежительно бросил парень и вразвалочку пошел к стайке девчонок, глазеющей на Ромку и окружавших его парней с нескрываемым интересом. Пошел, всем своим видом показывая, что «вот если бы выступал я, - так только по первому взрослому, а юношеским - и пачкаться не стоит»!
- Чего это он так? – спросил кто-то из мальчишек.
- Завидует, вот чего, - ответил ему кто-то, - его-то даже на сборы не взяли, а он все тужится выдавить из себя великого спортсмена. Великий штуцер он, а не спортсмен.
- Да ладно, парни, хватит об этом, - сказал, несколько раздосадованный, Ромка, - сами-то как здесь?
- У-у-у! Мы тут, пока ты был на сборах и соревнованиях, успели смотаться в Ленинград и обратно…»! – наперебой и взахлеб, рассказывали друзья.
- Такой красивый город! Я бы сказал, что это не город, а сплошной музей. Я, - так чуть не обалдел!
- Были в Эрмитаже, в Петропавловской крепости, Екатерининском дворце!..
Они с таким запалом излагали и описывали свои приключения, что Ромке, давно мечтавшему побывать в Ленинграде, соревнования, по сравнению с их посещением великого города, теперь показались скучными и никчемными.
- Как вы туда попали?! – изумился он.
- Как все ковбои, - ответил Гришка, - со скотом, - и тут же пропел сочиненный экспромтом куплет:
Вар вар вар варвара, любимый мой ковбой,
Вар вар вар варвара – возьми меня с собой!
Возьми меня с собою в далекий Ленинград,
Возьми – не пожалеешь, и будешь очень рад!
Парни грохнули, аплодисментами: - Ну, Гришка! Ну, дает!
- Тебе, парень, в поэты подаваться надо!
Гришка гоголем прошелся перед пацанами: - Представляю великолепную каторгу, тьфу ты, – поправился он, - когорту великих поэтов-демократов: Герцен! Чернышевский! Добролюбов! И иже с ними - Михаил Харла-
амов! – торжественно провозгласил он.
Парни еще раз бурно зааплодировали: - Виват поэту-демократу Харламову-у! – крикнул один из них.
- Виват, виват, виват! – дружно прокричали остальные.
- Ну, а если говорить серьезно, то где работает Степки Федоренко пап’а? – продолжая выпендриваться,
подняв Гришка палец над головой, - Где работает Степкин пап‘а?! – прокричал он еще раз, резко крутнув-
шись на месте, и ткнул пальцем в сторону одного из подростков.
- В «Заготконторе», товарищ генерал-демократ! – бойко ответил тот, заливаясь смехом.
- Вашими устами глаголет истина, мсье…, – важно кивнул Гришка головой, и продолжил, - так вот, гра-
доначальник нашего города, поручил, отцу Степана де Федоренко…, - продолжал он, - набрать двадцать
доблестных рыцарей для торжественного эскорта, особ дамского, хотя… и рогатого, пола!..
Пацаны, довольные «посвящением» в рыцари, хихикая, важно задрали носы, изображая дворянское
высокомерие.
- А именно: фавориток королевского двора: тёлушек-коровушек, в священный город Ленин-гра-а-ад! – торжественно произнес он по слогам. - Там же проходит этот…, как его...? – перешел Гришка с пафосного
на обычный тон, - О! - шлепнул он себя по лбу, - вспомнил: Всемирный фестиваль молодежи и студентов!
Кормить студентов чем-то надо; вот и везут скот в Москву и Ленинград со всего Союза.
- Да, - продолжал Григорий, - собрал нас всех Степка, привел к отцу, тот объяснил, что и как. А дел-то
оказалось, всего-ничего - надо было коровам три раза в день подкладывать сено, поить их, ну и убирать за
ними, чтоб чистыми были. За четыр дня на поезде: ту-ту-ту, чух, чух и дочухали! - изобразил он руками, - Дочухали, как по маслу! А в Пи-итере, дорогой мой друг Рома, а в Питере нам даже денег дали! Поселили в школе, и мы еще три дня, могли смотреть на все достопримечательности города. Не-е, - помотал подросток головой, - парни не
дадут соврать - три дня для осмотра этого города – сомнительный и страшно жуткий мизер! Там только на
беглый осмотр Эрмитажа неделю, - не меньше надо. Эх, смотаться бы еще раз!
Ромка искренне позавидовал ребятам. В Кишиневе, Тирасполе, и других, более или менее крупных городах Молдавии он бывал часто; то на соревнованиях по плаванию, то по легкой атлетике, то по волейболу, сейчас - по гимнастике, а вот Ленингра-ад…! Ленинград казался ему несбыточной мечтой. Уже давно Роман грезил
этим замечательным городом, мечтая попасть в него!
- Парни, а еще, случайно, не ожидается поездки в Ленинград? – с надеждой спросил он.
- Да что-то бы, как будто бы и, даже - где-то бы…
- Гриня, не томи ты можешь сказать быстро и четко? – возмутился Ромка.
- Да, как будто бы, и намечается, вот только когда не сказали. Да Степан даст нам знать, если что, - обна-
дежил он друга.
- Пацаны, вы, если поедете – не забудьте обо мне - возьмите с собой, - попросил Ромка.
- «Не забудем о тебе, мы возьмем тебя с собою…», - дурашливо пропел Гришка на мотив какой-то немец-
кой джазовой песенки, - заметано, парень, - пообещал он, - мы и так тут без тебя заскучали так, что будь
спок, - если, что - свистнем. 777
Через пару дней, часов в восемь утра, Ромка услышал стук в дверь. Потягиваясь со сна, побрел к двери.
Открыв ее, он увидел, как всегда, - полного, розовощекого, с добродушной физиономией Степу Федоренко.
- Здорово, - сказал тот, протягивая руку, - пацаны говорили, что ты, тоже хочешь съездить с нами в Питер? – важно и, как-то по-взрослому спросил он. 777
- Степа, так вы что, таки, едете?! – спросил, разом растерявший всю сонливость, Ромка, отвечая на рукопожатие товарища.
Федоренко важно и утвердительно пожал плечами, - «стестьнно» едем, - ответил он, съедая буквы в слове «естественно».
- В Ленинград?! – переспросил Ромка.
Последовал еще один утвердительный и очень важный кивок: «стестьнно» в Ленинград. Ни в Гондурас же коров вести.
- Степ, возьмете меня с собой?!
- Подумать надо, - озабоченно наморщив лоб, отвечал Степан, - ты же шебутной, а там, там – ответственность! Там - коро-овы! – многозначительно покрутив, кистью руки, где-то у головы, добавил он. - Их надо довести до Ленинграда так, чтобы они не потеряли в весе. Чем больше вес, тем больше прибыли «Заготконторе», - рассудительно объяснял он, - а для этого их, и кормить, и поить вовремя надо! Ну и, само собой, - уборочка, чтоб чистенькими были.
- Степ, ну че ты так? Когда это я был шебутным? Буду я, и кормить, и поить их! Я, как раз, очень даже дисциплинированный! Степ, возьми! Я так хочу в Ленинград! Это же…, это мечта всей моей жизни!
- Ладно, – делая вид, что колеблется, согласился Степан, - но чтоб потом не говорил ничего такого, - неопределенно помотал он в воздухе кистью руки.
- Да нет, ты что?! – возмутился Ромка, - Поклясться могу! – Зацепив, ногтем большого пальца, один из верхних зубов, издал характерный для этого движения щелчок и, проведя этим же ногтем, поперек горла, будто ножом, звонко цокнул языком: «Чтоб провалиться мне в
