вынесли женщину и усадили ее на лавочку.
-- Владичек, что ж ты маму не навестил сразу? Я ведь тебя так ждала! – запричитала женщина, немного придя в себя, -- Вот хорошо, что вы с Лерочкой. Такая хорошая пара, все вокруг ждали, что вы поженитесь... если б не эта тюрьма! Но ты ведь исправился, ты ведь теперь не такой, больше туда не попадешь! – женщина упала на грудь великану и зарыдала таким искренним плачем.
-- Что вы, я его туда не пущу, -- принялась успокаивать ее Лера, -- Он теперь со мной. С ним больше ничего не случится.
-- Пойдем, пойдем к нам. Ты ведь и дом родной забыл уже. И не навещаешь...
-- Да он позавчера только пришел. Говорит, не знаю, как матери родной сказать, у нее сердце схватить может от неожиданности.
Делать было нечего, пришлось идти в гости, хотя Леру знобило от всех этих ужасов.
ГЛАВА 12.
В комнате, где жил Славка было тихо и до тошноты чисто. Только тиканье настенных часов напоминало, что время идет. Лера знала, что когда Славка жил здесь, все было не так. Стены были облеплены цветными плакатами с рок-группами, которые менялись каждый месяц. Его вещи, зачастую, валялись разбросанными где угодно, только не на месте. Лера частенько наводила в комнате порядок, придя к своему парню в гости. Постепенно это стало привычкой для нее, чем-то обычным для него. На столько обычным и естественным, что он больше не благодарил ее за это. Лера вспомнила, что там, у Эскулапа, когда она была его домработницей, он вежливо просил ее прибраться в комнатке и всякий раз «благодарил», чем мог, за работу. Теперь же великан сидел на диване в комнате бывшего Лериного жениха и любопытно рассматривал все вокруг. Лере стало не по себе, на миг ей почудилось, что это Славка, только тихий и застенчивый. Она глубоко вздохнула. Вдруг великан спросил ее, глядя на один из сохранившихся плакатов:
-- Кто это? Друзья или знакомые?
-- Это музыканты. Рок-группа.
-- А что патлатые такие, как черти?
-- Мода.
-- А-а, мода. Главное, что они на деле могут. Патлы распустили, а вот, каков у них стишок-то. Какие темы затрагивают?
-- Ну, музыку я тебе потом дам послушать, -- быстро закрыла тему Лера, а про себя подумала:
«Хоть бы он с собой не покончил от такого музона. Ведь она на психику разрушающе действует. Наукой уже установлено.»
-- Ну, что же вы сидите? -- вмешалась Славкина мама, -- Вы же у себя дома. Лера, пойдем со мной на кухню, помоги сделать чай и бутерброды. У меня варенье с зимы осталось. Мне ведь одной много не нужно.
Лера, превозмогая робость, встала и вышла за хозяйкой на кухню. Больше всего она боялась лишних расспросов, которые могли ее загнать в тупик. Но женщина, так хорошо знакомая Лере с юности, была на редкость тактична и задавала вопросы только относительно самой Леры. Лера сочиняла все на ходу и про себя и про «Славку».
Они вместе приготовили чай, принесли чашечки и блюдечки в комнату, где ждал их великан.
-- Славочка, мы тебя одного оставили, ты заскучал, -- ласково обратилась к нему мама. Она присела рядом на диване и гладила его, то по руке, то по голове. Видно было, что великан смущается, -- Ну, расскажи, расскажи маме, как ты жил все это время. Говорила же я тебе, бросай дружков, бросай выпивку. До добра не доведут, -- женщина расплакалась, упав ему на плечо.
Великан растерянно смотрел на Леру. Ему ничего не оставалось, как просто подыгрывать во всей этой драме:
-- Ну, что вы, мама, теперь все будет хорошо. Я никуда больше не денусь. Пить, курить – завязал, -- басил он, сдерживая желание поскорее вырваться на улицу.
Инстинктивно мнимый Славка сжал ладонь женщины в своей огромной руке и поцеловал ее в запястье. Женщина разрыдалась. От прежнего Славки таких жестов внимания дождаться было трудно. Лера решила отвлечь ее от накатившихся эмоций.
-- Вы знаете, почему Владислав так долго домой не приезжал. Он ведь всего лишь два года отсидел, а потом под амнистию попал за хорошее поведение. Вышел на свободу и попал к нормальным людям. Те увидели в нем всесторонне развитую личность и помогли институт закончить. Факультет философии и литературы. Он теперь в школе преподавателем работать может.
Женщина не знала, что и делать от свалившегося внезапно счастья. Она, то гладила сына по огромному плечу, то плакала тут же, уткнувшись в него:
-- А вырос-то как, а возмужал!
Великан кинул в сторону Леры испепеляющий взгляд. Его ноздри нервно зашевелились. Он шумно втянул ими воздух.
-- Ну, что же вы сидите, -- стала хлопотать, наплакавшись, мама, -- Угощайтесь блинчиками с вареньем. Сегодня утром нажарила, впрямь, как знала!
В комнате было душновато, и от переживаний у великана выступила испарина на лбу. Он полез в карман за носовым платком. Неуклюже стал доставать его и, вместе с платком, из того же кармана, на пол выпал его заветный браунинг. Несчастная женщина, вновь поверившая в счастье в этой жизни, так и ахнула:
-- Как же так, Славочка, ты же «завязал» с прошлым.
-- Нет, нет! – мигом вмешалась Лера, -- Это не бандитский наган. Он в милиции немного до института проработал. Ему сам капитан этот револьвер подарил. Он трофейный.
-- Славка, брось это оружие! Давай, завязывай с прошлым! Женись и живи нормально, как все люди. Я внуков хочу нянчить! – требовательно произнесла мама. Но теперешний «Славка» был с характером в упрек тому, которого знала Лера. В ответ он чуть не взорвался:
-- Да что вы, мама! Я ведь мужчина, не сопляк какой-то! Я должен уметь постоять за себя. И смысл жизни для меня не только в семейном уюте.
Лера опять вмешалась:
-- Ой, вы знаете, у него столько друзей в милиции. Он даже помогал им найти особо важного преступника.
Мама опять разрыдалась в собственный кулак, но теперь не от восторга:
-- Владичек, ведь это ж опасно...
На этот раз великан и не думал проявлять нежные чувства, он раздраженно пробасил:
-- Да успокойтесь, вы, мама! Я уже большой.
Лера подтвердила:
-- Да, да. Не переживайте вы так, он теперь хороший, с ним ничего плохого не случится. Я не позволю.
И, видя, как ее подопечный косится на дверь, добавила:
-- Ну, мы пойдем, нам пора. Жить мы пока будем в нашей квартире, которую Владик снял. А вас – навещать иногда.
ГЛАВА 13.
На улице Лера разволновалась за своего подопечного. Это был уже не какой-то Славка с туманным прошлым, не растерянный «господин поэт», случайно попавший в будущее. Он словно очнулся от долгого сна. Это был прежний Маяковский, со своими взглядами на вещи, но теперь уже в нашем сумбурном веке. Брови его снова хмуро сомкнулись на переносице, зубы стиснулись, делая ямку на подбородке более четкой и глубокой, глаза готовы были метать молнии. Лера стала переживать, хоть бы он ничего не натворил. Но подопечный был на удивление сдержан, в упрек многим современным людям. Наконец, он выдал:
-- Это где ж это видано, чтобы мать взрослому сыну указывала, как жить! Да я в свои четырнадцать пришел домой и сказал, что вступил в большевистскую партию. Это опасно, может кончиться тюрьмой. Я оставил гимназию. Это было мое твердое решение. Ни мать, ни сестры не могли сказать ничего против. Я был единственный мужчина для них. И они уважали меня. А потом я должен был содержать семью!
Лера пробовала утихомирить разбушевавшийся вихрь эмоций, но это лишь разъярило великана еще больше:
-- Что ты цикаешь на меня! «Владичек, Владичек...» В бабье царство попал! Я долго буду ходить у тебя на поводке?!
-- Нет, ну что ты. Пока не получишь документы и не адаптируешься.
-- Где эти чертовы документы? Я уже адаптировался! Опять бумажки впереди человека!
-- Они еще не готовы.
-- Тогда отпускай домой, я по своим соскучился.
-- Нет, пока нельзя. Там небезопасно.
-- Тогда рассказывай, кто такой Славка и почему вас хотят поженить.
-- Ну, это мой друг. Мы учились в одной школе. После окончания хотели пожениться. Но он попал в нехорошую компанию, увлекся продажей наркотиков и его посадили. Больше про него никто ничего не слышал с тех пор уже лет десять.
-- Слюнтяй твой Славка.
-- Ему надо было выжить.
-- Мы тоже выживали, каждый по-своему.
-- Так, то ж ваше время. Там и наркотиков не было.
-- Милая моя, ты думаешь, у нас не было наркоманов, после того, как появился морфий. Ты узнала только кусочек нашей жизни. А я ее понял всю, на изнанку. И прожил ею. И, кстати, за хорошее поведение меня из тюрьмы вряд ли выпустили бы. Я так орал и возмущался перед надзирателями, что от меня не знали, как избавиться и по этапам отправляли из тюрьмы в тюрьму. Дошло дело до Бутырки, а потом выпустили.
-- Ну, так, милый мой! -- теперь разозлилась Лера, -- Ты сильно-то не заносись. То ваша Бутырка, а то наша. Там теперь на нарах не валяются. Туда как попадешь, вовсе не выйдешь, или калекой останешься. А выпустили тебя потому, что твоя мама тоже о тебе хлопотала. Ты ей столько проблем предоставил в свое время... А, кстати говоря, партия твоя ни одним пальцем не пошевелила... не нужны мы политикам!
Эскулап замер на месте. Слова, сказанные Лерой с таким пристрастием к справедливости, немного опустили его на землю и заставили вспомнить события последних лет жизни в двадцатом веке. Немного поостыв, он произнес, немного волнуясь:
-- Любила его?
-- Да.
-- А сейчас ждешь?
-- Не знаю. Он очень похож на тебя.
Эскулап снова стиснул зубы:
-- Я – не он!
-- Я в курсе.
ГЛАВА 14.
Следующим утром Дэн застал их за завтраком. Он не всегда здоровался, ворвавшись в комнату, и в сторону гостя иногда даже не смотрел. Понятно, кто он такой, экспонат для музея, изучаемый субъект для науки. Лера даже попрекнула его однажды:
-- Дэн, по сравнению с тобой этот «косолапый мишка», который с гор спустился, просто сама вежливость и обходительность.
На это замечание Дэн не отреагировал, только сухо напомнил Лере в очередной раз о ее обязанностях. Сам Эскулап не выдавал своих эмоций по отношению к Дэну, только следил за ним, молча, иногда хмурил брови.
-- Лера, ты мне нужна, -- коротко дал распоряжение куратор, которое обсуждению не подлежало, -- Через полчаса жду тебя в машине.
Дэн вышел. Лера засуетилась, оставив не допитой чашку чая. Она кинулась приводить себя в порядок. Потом приостановила бег на секунду, призадумалась. Как ее подопечный останется один? Подошла к нему, положила руку на плечо:
-- Зая, сейчас я вынуждена тебя оставить. Не знаю, на сколько.
-- Почему он с тобою так обращается?
-- Работа у меня такая. Выполнять надо быстро и точно. От этого может зависеть чья-то жизнь.
Эскулап вздохнул:
-- Он тебе дает важные партийные поручения?
-- Да. Это важное партийное поручение.
-- Тогда надо выполнять, раз ты на службе. Только у нас женщины почти не работали. А тебе, наверное, тяжело. Ты такая тонкая, хрупкая.
-- Я уже привыкла. Я позвоню.
Дэн прикуривал в машине. Он отворил, спешащей ему навстречу, Лере дверцу. Еще через двадцать минут они с Лерой сидели в его кабинете и просматривали видеоматериалы последних двух дней.
-- А его ораторские способности в силе. Посмотри, какую толпень вокруг себя собрал. И взорвал всех! – Дэн пристально вглядывался в каждый эпизод, проведенный Лерой с ее подопечным за эти два
