я приобнял ее за плечи, готовый тут же ретироваться в обратную диспозицию. Но она сидела спокойно. Я наклонился и коснулся губами за ухом. Самое большее, на что я рассчитывал - поцелуй в шею. Но она вдруг потянулась ко мне, и мы стали целоваться как никогда ни с кем… Вернее я никогда так ни с кем. Мне ничего большего и не надо было. И это уже было за пределами моих мечтаний. Вдруг она сделала почти неуловимое движение. Я не понял, как моя рука оказалась на ее груди. Дальше пошло в каком-то лихорадочном темпе. Объятия, ласки, поцелуи. Я не верил в происходящее. Когда взялся расстегивать платье, то скорее ради проформы, все еще уверенный, что не получится, она отвергнет слишком далеко зашедшие притязания. Но вот было снято платье…
- Убери это, - прошептала она чуть ли не с отвращением.
Я испугался. Отодвинулся и замер. Но речь шла о другом. Она потянула вверх край комбинации…
- Ты не понял? – произнесла она громче.
Я помог снять, вернее, сдернуть с нее красивую кружевную сорочку. А затем и лифчик. На ней остались лишь трусики. Все было столь неожиданно и оглушительно…
Я увидел ее обнаженную грудь. Какое это оказалось наслаждение – ласкать грудь нравящейся тебе девушки! Я – глупый и желторотый – впервые ощутил тот грех, что вкусили неожиданно для себя Адам и Ева, и ради которого они обменяли стерильный рай на земную жизнь. Я впервые мог держать в объятиях ту, к которой тянулась душа и желала плоть. Я тыкался губами в ее тело и… забыл раздеться сам. Так продолжалось довольно долго… и беспомощно. И лишь когда она решительно встала и быстро оделась, до меня стало доходить… Нет, пожалуй, только на улице я понял: господи, какой я идиот! Я упустил не случай. Я упустил любовь. Она выбирала между двумя мужчинами, и один оказался пацаном.
Потом приехал тот, другой. И больше она не пожелала со мной встречаться. Затем она вышла за него замуж, и они уехали. А я долго не мог понять, почему она так странно вела себя… Но главное в другом. Мне долго казалось, что она была предназначена мне. Мы многое упускаем в жизни и затем, чтобы наверстать упущенное, выбираем лучшее среди худших и радуемся обретенному.
Очередное откровение
1
…Я обозрел корешки книг на полках. Ничего из имеющегося читать не хотелось. Но и делать что-либо общественно полезное тоже. Предстояло убить один лишний вечерок. Тут вспомнил, что мне презентовали рукопись. Что ж, на полчаса этого занятия хватит… На стол легла еще одна папка с запихнутыми внутрь чьими-то надеждами на понимание. О-хо-хо. Если бы кто-нибудь меня понял… Итак,
Откровение Евангелия
Один французский писатель когда-то провозгласил: «Не могу молчать!». Я долго терпел, читая и перечитывая Евангелия, и теперь тоже могу сказать: «Я не могу молчать». Не могу не сказать то, что просится на бумагу уже много лет. Хотя правда, мной зачем-то открытая, никому, конечно же, не нужна, ибо будет принята за соблазн духа. И все-таки я решился. Не могу молчать далее.
«Господи, а этому чего в своем поселке неймется?»
Противоречия в Евангелии начинаются с первой главы книги Матфея. Считается, что Иисус – это Бог, рожденный Богом, и Отец его - Яхве. Но родословная Христа почему-то начинается с Авраама, то есть с человека. Если Иисус Христос – Бог, то родословная людей не имеет для него значения. Бог может «вклиниться» в людские ряды когда угодно, но то будет перевоплощение и не более того. Личину людей принимали олимпийские боги и бог Кришна, но связывать их с людским родом никто не думал.
Непонятен параграф 21-1 (стих, по церковной терминологии) Евангелия от Матфея, где говорится: «Он спасет людей Своих от грехов их». Что значит «Своих» с заглавной буквы? Значит, речь идет о спасении только иудеев, спасении избранного народа? Тогда родословная имеет значение. Если бы целью Мессии было служение всем, то родословная от Авраама и Давида не имела бы смысла, потому что была непонятна другим этносам. Но в таком случае Бог ошибся в своих расчетах. Миссия Христа оказалась неудачной, иудеи не приняли ее. Пришлось идти с проповедью в другие земли. Причем обратились к совершенно постороннему человеку – некоему Савлу, обладавшим качествами, которых не оказалось у апостолов – способностью убеждать и большим организаторским талантом. Странная немощь для всемогущего Бога!
То, что Иисус не был богом изначально, а стал им после принятия мученического венца – старая версия, отринутая на Никейском соборе 325 года. С арианством была опрокинута и логика. Не было бы смысла ворошить старые споры (церковь избрала вариант ей более удобный, и то ее право), но в Евангелии есть другой пласт, который выходит за рамки стародавних споров о тайне личности Иисуса. Этот пласт касается сущности миссии Христа (так кого Он пришел спасать?), и того, почему Его миссия столь странным образом не удалась. (Не удалось Богу? Творцу и владыке всего сущего?) Присмотримся к данной странности и попытаемся найти ответ в тексте Евангелий.
При чтении книг евангелистов у меня крепло ощущение, что в них сведены два отдельных и во многом противоположных друг другу текста. Один текст был посвящен земному воплощению божества, другой – деятельности сугубо земного проповедника, силою своего интеллекта и души поднявшегося в своем духовном озарении и служении до божественного уровня, как это произошло с Гаутамой-Буддой и Заратустрой. То есть, они создали учение, ставшее путеводным для людей, погрязших в варварстве и немилосердии. Их учение звало людей к духовному Спасению через Преображение.
О том, что речь идет о двух разных проповедниках свидетельствует параграф 21 первой главы Евангелия от Матфея. Там говорится: «Родит же Сына и наречет Ему имя Иисус» А в параграфе 23 иное: «Дева… родит сына, и нарекут имя Ему Еммануил, что значит с нами Бог».
Сведение двух текстов в один и порождает противоречия в деятельности якобы одного проповедника. Один творит чудеса перед тысячными толпами, а у другого ученики смиренно вопрошают: не сотворит ли он им чудо? Одному не надо бояться смерти, ибо он бессмертен и всемогущ, и смог бы разбросать стражников в одну секунду. Другой же боится смерти и просит у Бога милости – «да минует меня чаша сия». Один грозит карами, другой борется со злом смирением и добрым словом. Один никогда не подставит под удар другую щеку, другой готов стерпеть нестерпимое…
К противоречиям я отношу и тот факт, что богобоязненные, жаждущие прихода Мессии священники, получившие, казалось бы, неоспоримые свидетельства пришествия в их мир божьего посланца вдруг засомневались. А ведь на сеансах массовых чудес наверняка присутствовали их представители – слишком мал Израиль, чтобы такие вещи как чудеса ускользнули от внимания тех, для кого они важны в первую очередь. Более того, последовал приказ схватить и привести проповедника, смущающего народ. Глупость Синедриона? Но почему первыми признают рождение Посланника какие-то волхвы? Ведь это язычники. Они-то поверили сразу. Именно они увидели некую звезду и, следуя за ней, вышли к месту рождения Посланника. С чего это звезда Бога становится путеводной для волхвов – языческих жрецов, по определению далеких от миссии Христа?
Неясны мотивы царя Ирода, отдавшего приказ убить всех младенцев Вифлеема, рожденных в определенный отрезок времени. Он что, хотел убить Сына Бога? Что за чушь? Ирод был верующим человеком. Утверждают, что он боялся того, кто мог провозгласить себя Царем Иудеи. Да разве Родившийся угрожал свергнуть его с престола? И разве Бог не мог свергнуть Ирода, если бы захотел в любую секунду? И неужели царь Ирод не понимал, что бросать вызов Богу смешно и неразумно? Так с кем он пытался бороться на самом деле? Чего боялся на деле? Иное дело, если бы Ирод знал, что родившейся в Вифлееме младенец – не сын Бога. А сын… Черного Ангела! Оказывается, священники тоже увидели кроваво-красную звезду в небе, и точно рассчитали место, на которое она указывала, и бросились к царю. Ирод внял мольбам священников и принял чрезвычайно жестокие даже по тем временам меры – приказал истребить всех родившихся в день появления звезды. Младенцы были истреблены. Но один спасся! Тот самый, из-за которого была устроена бойня – Еммануил!
Да Он был Посланцем, но совершенно другого рода и других Сил. То был Антимессия! Потому к нему и направились на поклонение волхвы. Кстати, почему-то никто не задумался над тем обстоятельством, что язычники прибыли с Востока и ушли на Восток. И там христианство никогда не имело влияния. Странно для жрецов, пришедших поклониться Иисусу. Пришли, увидели, вернулись и… пальцем не пошевелили, чтобы распространить Его учение. Да они больше и не появлялись в Галилее. Зачем? Им предстояло продолжить свое дело, а не менять свое учение и практику. Оттого столь странная реакция Синедриона на рождение Еммануила. Но священники не знали, что родился и другой младенец, который понесет людям истинный свет. Это незнание и станет потом причиной приговора Синедриона. Хотели покарать Еммануила, а распяли Иисуса. Драма, задуманная темными силами, свершилась! Все получилось на уровне Шекспира…
Но опять же непонятно. Почему Яхве не открыл глаза священникам? Почему не указал на второго младенца? Ангел являлся во сне мужу Марии Иосифу, но «забыл» явиться с благой вестью к первосвященнику. Выходит, у Бога был иной замысел? Он был не против, чтобы столкнулись две силы? Вспомним знаменитый спор Яхве с Сатаной по поводу пределов терпения Иова. Не было ли рождение двух младенцев продолжением давнего спора? Начинается шахматная партия, стратегией которой является гамбит (жертва своей фигуры ради конечного результата). На стороне посланца Черного Ангела чудеса, способность увлекать массы людей за собой демагогией, физическая неуязвимость. На стороне Бога Света только одно – умиротворяющее Слово и готовность к самопожертвованию. Соотношение заведомо неравновесное. Но Бог Света принимает вызов Бога Тьмы. Игра начинается. И каков итог?
Каждый получил то, что замыслил в дебюте. Отец Еммануила успешно довел подмену до логического конца – казни Иисуса, после чего кровь Христа пала на избранный народ, а Бог Света принес священную искупительную жертву, ставшую ориентиром для людей Света.
Остается подвести итог. Еммануил – это зло под маской добра. Иисус – истинный носитель Добра. Еммануил шел параллельно Иисусу. Он даже внешне был похож на него (двойничество, мимикрия – оружие дьявола). Немудрено, что многие ученики спутали Иисуса с Еммануилом. Иисус отказывался творить фокусы в подтверждении своей силы, так как взывал к совести людей, считая внутреннее преображение истинным чудом.
Добро и Зло, увы, часто нерасторжимы, ибо выступают внешне как близнецы. Где Еммануил, а где Иисус отличить порой очень сложно. Поэтому в роли христиан органично выступали такие душегубы, как Иван Грозный и Екатерина Медичи, а также немало истинных, но не имевших власти праведников. И это сбивает с толку миллионы верующих. Именно поэтому так легко быть христианином, молясь одновременно лику Христа на иконе и Еммануилу в душе. Хотя критерий, различающий одного от другого, есть, но для этого надо прежде осознать амальгаму добра и зла,
