интеллектуальная культура, или культура высоких чувств-теоретиков и, с другой стороны, культура телесного низа, или карнавальная, низменная, вульгарная (народная) культура.
Второй гвоздь в гроб человека вбила молодежная культура, которая стала не только массовой, посредственной (мещанской или бытовой, буржуазной) культурой, но и низменной, ниже даже вульгарной культуры. То есть, эта культура стала культурой не то что не творческой, но даже не производительной, ибо превратилась, выродилась в культуру потребления. Причем культуру потребления «хамов», то есть, таких неблагодарных «маменькиных сынков и дочек», которые сидят на шее родителей-кормильцев, но брезгают ими и фальшиво протестуют против потребления, как это делали битники, хиппи, панки и прочие дегенераты. В этом смысле молодежная культура есть культура превращенного потребления и даже извращения тех молодых людей и молодых девушек, впрочем, и не очень молодых, которые не обременены интеллектом. Молодежная культура была специально придумана для понижения интеллекта подрастающего поколения. Для этого понижения непомерно был раздут средний сегмент молодежной культуры – сегмент отроков и отроковиц (подростков или тинейджеров) за счет прочих сегментов-элементов оной – детей и молодых людей (юношей и девушек), ибо дети еще подражают взрослым, а юноши и девушки уже знают свое место в качестве преемников взрослых. Подростки же тупеют от своей неуместности, от своего проблемного характера несостоявшейся человеческой личности. Они полны комплексов и не способны к творческим прожектам. Они завистливы, обидчивы и мстительны, агрессивны, а также ленивы и поэтому ищут одних развлечений, особенно запретных, ибо хотят сделать все наоборот.
Молодежная культура, в отличие от высокой, классической культуры, есть культура не сознания и тем более не самосознания, но массового, коллективного бессознательного. Это телесная культура безделья, развлечения, жратвы, секса и господства (садизма) подавления, нет, не запретных желаний, но стыда и совести. Это дегенеративная культура извращенцев. Для того, чтобы в этом удостовериться достаточно посмотреть на ее, с вашего позволения сказать, милостивый читатель, «творцов», например, рокеров, которые до сих пор прыгают по сцене, как «молодые козлы», хотя им уже идет восьмой десяток.
Третий и последний гвоздь в гроб человека-творца был вбит цифровой культурой тотального отупления, превращения молодого человека в придаток гаджета, выполняющего роль внешнего мозга, контролирующего и управляющего его поведением, освободившего его даже от примитивных функций (операций) счета и письма, «думающих» по шаблону, двузначному алгоритму (0-1) как машины.
Современная культура такая же грязная (в «мыслях», точнее, в глупостях), назойливая (в поведении) и липкая (своей кожей (декором) в прыщах и жировых складках (миметических наростах)), как «гадкий утенок», подросток.
Цивилизация ангелов. В будущем рождаемость людей снизится и станет искусственной. Большинство людей потеряет свою естественную половую принадлежность. Мужчины и женщины станут большой редкостью. Они будут в диковинку. Их начнут показывать в цирке, как теперь показывают бородатых женщин, людей-слонов, карликов и карлиц. Люди перестанут быть агрессивными, сексуальными, животными людьми и превратятся в людей-ангелов. Речь идет о тех потомков людей, которые не стали потребителями массовой, молодежной и цифровой культуры, не стали любителями детективов, триллеров, ужасов, блокбастеров, музыки для «поп», глянцевых, модных журналов и прочей чепухи.
«…на известной высоте душевной единство воззрений на жизнь не соединяет…». Читал Бориса Эйхенбаума. В его книге о Льве Толстом приводятся слова самого Толстого Николаю Страхову о встрече с Федором Тютчевым: «Это гениальный, величавый и дитя старик. Из живых я не знаю никого, кроме вас и его, с кем бы я так одинаково чувствовал и мыслил. Но на известной восоте душевной единство воззрений на жизнь не соединяет, как это бывает в низших сферах деятельности, для земных целей, а оставляет каждого независимым и свободным. Я это испытал с нами и с ним. Мы одинаково видим то, что внизу и рядом с нами; но кто мы такие, и зачем и чем мы живем, и куда мы пойдем, мы не знаем, и сказать друг другу не можем, и мы чуждее друг другу, чем мне или даже вам мои дети. Но радостно на этой пустынной дороге встречать этих чуждых путешественников» .
Если понимать Льва Николаевича прямо, то выходит, что на определенном уровне развития души единство воззрений не связывает, но развязывает их. Для чего? Для свободного развития в качестве независимой переменной развития. Получается, что чем более развитыми становятся люди, тем больше между ними возникает различий. Но если эта дифференциация будет продолжаться без интеграции, то они в том, кем являются, чем и зачем живут и куда идут, станут противоположными друг другу.
Важно понимать, что является фактором интеграции на высоте души, когда она касается иных, уже духовных миров? Этот фактор интеграции есть свобода? Именно она делает ту дорогу, которой мы идем, пустынной?
Человек слаб. Любой человек слаб духом, ибо он не не духа, а душа в теле. Единственно чем может быть силен, крепок человек, так это телом. Правда, есть исключения, но именно они, а не обычные случаи, подтверждают правила, как границы их применения. Таким исключением, конечно, является не человек сильный духом, - это просто сказка, - а великодушный человек. Великодушный человек силен не телом, но душой. Этим он обязан не самому себе, - такое утверждение является типичным заблуждением глупых людей, несущих чушь про каких-то неведомых «святых», - но только высшей силой, использующей его в качестве пустышки, марионетки духов. Святых среди людей никогда не было, тем более нет и, разумеется, никогда не будет, ибо «святой человек» так же реален, как «умный дурак». Такое словосочетание можно употреблять со смыслом только в ироническом духе.
Ночной гость – не званный гость, но он лучше званного. Чем лучше? Тем, что является не наяву, как званный, а во сне. От него никого убытка, а от званного гостя прибыток сомнительный, ибо он часто приносит то, что себе не гоже. Вот и приходится терпеть чужого и обвинять самого себя за глупость. В гости ходят только чужие. Свои в гости не ходят. Они заходят в дом, как к самим себе. Вот также нас, «наш дом», который мы носим в себе, посещают ночные гости. Но гости ли они, если они уже свои? Обычные гости посещают нас, но не в нас самих, а в нашем доме, в котором мы уже находимся, но он не есть мы сами. Правда, если не считать нас обывателями, которые живут домом. Ночные же гости из сна посещают нас именно в нас, в нашем сознании, а не вне нас в пространстве домашних вещей, одной из которых является сам дом. За редким исключением они сотканы из наших чувств, реакций, рефлексии относительно тех существ, от которых мы зависим, или, в меньшей степени, напротив, они зависят от нас. Это не сами существа, которые живут помимо нас, и тем более не такие создания, которых уже нет с нами в этом мире ввиду их смерти, но мы сами, точнее, наше отношение к ним, отчужденное от нас и объективированное в их внешнем образе. Именно оно поднимается из глубин нашей памяти в бессознательном на поверхность сна – окно бессознательного в сознании.
Преподаватель. Преподаватель или учитель – это такой человек, который знает то, что все знают, даже студенты. Не больше того. Это уже ученый знает больше того, что знает любой, в частности учитель.
Воля и носитель воли. Если воля отрекается от человека, то человек обращается в ничто. Но если человек отрекается от воли, если воля отвращается в его лице от самой себя, то мир воли как мир нашего представления в виде «Млечного Пути» и всего того, что есть на нем, обращается, превращается в ничто.
Учитель философии и философ. Учитель философии думает, что знает, а философ знает, что думает.
Философ и ученый. Философ извлекает из мысли знание, а ученый извлекает из знания мысль.
Декарт и Спиноза. Так что такое человек: мыслящая душа или мыслящее тело? Спиноза решил объяснить то, что Декарт понимал как нечто самостоятельное, а именно человеческую или разумную душу, которая идеальная. Конечно, можно описать и определить ее в качестве телесной машины, объяснив ее движения (душевные движения), воз-действием телесных (материальных) причин, в случае объяснений Декарта и Спинозы действием механических причин. Для такого объяснения Декарт использовал модель «рефлекторной дуги». Но вместе с тем он оговорился, следуя принципу психофизического (физиологического) параллелизма. Для чего он оговорился? Для того, чтобы оставить за душой реальность, чтобы нельзя было свести (редуцировать) ее просто к символу тела, утверждая ее существование только на словах в качестве «бумажной души». Но она же есть, но есть нематериально, имматериально. Есть не растительная, не животная душа, а человеческая, разумная. Существование души как тела можно объяснить, если мы имеем дело с растительной душой или животной душой, но не человеческой, ибо в таком случае она оказывается реально пустой, чисто номинальной, поглощенной, с одной стороны, материальной психикой, с другой стороны, социальной материей и культурой.
Обычно душа (или сознание) человека, интегратором которой полагается инстанция Я, понимается в качестве функции тела. Только позитивисты или «научные философы» считают ее функцией организма, в частности мозга, а марксисты (диалектики) или «философские ученые» функцией общества, социального тела не только как продукта естественной эволюции, но и социально-культурного развития. С точки зрения философских ученых, которых любят повторять «продвинутые» «ученые (миметические) философы» (учителя философии) или просто «мимы» (имитаторы мысли), душа есть имя сознания, а сознание есть полная форма деятельности. Сознание социально и идеально. Оно социально, ибо есть сознание общества или общественное сознание в качестве инварианта для существования социальных индивидов, чьи сознания являются его вариациями. Такая марксистская модель дает возможность представить общественное сознание в виде поля волн, импульсное возбуждение которых носит точечный (частичный) характер в качестве индивидуальных капсул (корпускул) сознаний отдельно взятых индивидов, «поднимающих волну сознания» собственным усилием (напряжением). Тогда идеальная сущность социального сознания выражается в том, что оно является не веществом и даже не полем деятельности, которые материальны, но их средним элементом в качестве социальной программы, выполняющей роль релейного преобразователя.
Однако такое объяснение жизни сознания или любое другое объяснение в том же духе действующей подставки под материю для выражения выражаемого, представления представляемого предполагает понимание идеальной сущности сознания в психическом материале человеческого тела и культурном
