принимает существование за имение. И все же порой нам нужно посмотреть, оглянуться на самих себя, посмотреть на себя глазами другого человека и увидеть в нас то, что мы не замечаем, занятые самими собой. Что это «то», что мы не замечаем? Это не «что», а «кто». Так кто же? Другой в нас. Он есть и в нас, а не только вне нас. Это наше второе Я, которое не присваивает, а отнимает нас у нас самих. Поэтому нам трудно посмотреть на самих себя со стороны. Посмотришь и сразу увидишь, что нас уже нет, а есть неведомое нам и неприятное существо, которое вырядилось нами.
Тайна женщины. Что чувствует женщина, вздыхая в волнении, когда из нее «выходит дух»? Свою грудь. Она хватается за грудь и сладострастно ощущает свою плоть. Здесь грудная инстанция является замещением вагинальной инстанции ввиду ее срамоты. То, что вагина берет, то грудь отдает. Горько женщине, когда хватаясь за грудь, она испытывает не сексуальное наслаждение, а физическую боль от таящего в ней чудовища, - рака. Мигом весь мир обращается в одно место, которое рифмуется с раком. Вот именно с ним. Плоть болеет, она материальна и не вечна. Как, впрочем, и удовольствие имеет свой предел, свой конец. Поэтому в любом удовольствии, включая и сексуальное удовольствие, есть конец, который причиняет боль до такой степени, после которой человек больше ничего и никогда не почувствует. Именно плотское, материальное убивает, убивает тем же самым, каким дает жизнь. Тайна женщины – это тайна материального. Напротив, тайна мужчины – это тайна идеального, точнее, идеализации материального, естественного, воплощением которого является женщина. Женщина пользуется этим, притворяется идеальной для того, чтобы присвоить мужчину как материальную силу для материализации, продолжения жизни.
Разоблачение тайны приносит чувство стыда. Поэтому так неприятен цинизм в интимных вопросах. Для этого и нужно бессознательное, - для утаивания постыдного. Гиперболизация стыда вызвана развитием сознания и тем более с его совершенствованием. Таким образом из стыда и рождается совесть как весть сознания сознанию же о бессознательном. Поэтому для приятного обхождения не следует лазить в душу женщине, а следует сосредоточиться не на ее душе, на том, что она тоже человек, тоже личность, но на ее внешности, на ее походке, на ее болтовне. Иначе ты найдешь в женщине вместо искомой души одну плоть, жаждущей еще большей плоти. Не заводи с ней душевные разговоры, «не буди лихо, пока оно тихо», напротив, очаровывайся красотой женщины и соблазняй ее, чтобы для полной кондиции иметь представление, но никак не знание, о наличие у нее души. Имей в виду, читатель, что имеет душу не женщина, а человек, который есть в женщине тоже, но не она сама, когда женщина является женщиной. Дело в том, что женщина не всегда бывает женщиной. Вот когда она не бывает женщиной, тогда она может быть человеком и не только человеком, а таким, что лучше тебе не знать. Намеком на то, чем может быть женщина, является один из главных персонажей сказки – ведьма, баба-яга. Это и не человек и не женщина, а то, кем может быть женщина. Не дай вам Бог. Это сук-куб, короче, «сучок» (инкуб), только женского рода, второе женское Я, точнее, Оно, уже не человеческое, а демоническое. Данного демона как нечто не данное можно вызвать при разоблачении женщины, ее тайны.
Мифология Нового Года. Как можно истолковать такую фразу: «Как встретишь Новый Год, так и проведешь его» (весь год)? Разумеется, как магическую фразу. У светского, атеистического человека тоже есть мифология – это мифология Нового Года. Уже с порога Нового Года начинается суеверие современного человека. У верующего человека есть хоть Рождество. Но у неверующего человека есть свой магический круг – это круг Нового года, годичный круг, первый поворот его колеса. Человек, каким был примитивным существом, таким и остался. Даже больше: в современной редакции он стал еще примитивнее, чем был, потому что это уже не естественная простота, таящая в себе будущую сложность, а искусственное упрощение, скрывающее утраченное сложение.
