Хроника Апокалипсиса 9. 2014 - 2015. Полтора года до смерти матери.

Дневник 22.3.2014 — 14.9.2015.

Читая Бориса Гройса

Жизнь — это Рождение и Возрождение, это Родовая Организация, и как Структура, и как Процесс.

Жить — это рождать и рождаться, возрождать и возрождаться, что означает Организацию.

Что такое Организация — хорошо почувствовал Александр Богданов. Об этом его «Тектология», на полвека предвосхитившая кибернетику...

+ + +

Борис Гройс — ведь интереснейший философ! Вполне возможно, что я его видел на семинарах «37» в конце 70-ых, не могу сейчас вспомнить. Надо бы посмотреть в Сети его фотографии того времени... И он ссылается на Александра Кожева. Ведь тоже до сих пор о нём, к стыду своему, не знал. А это всё — русская философия и русская мысль 20-го века. И это необходимо знать для понимания постмодерна...

История кончилась, философия кончилась и человек кончился. Человек умер как субъект. Умерла субъективность. Но это значит, что умерла и объективность, умер объект.

Умер дуализм?.. Неужто?..

Умер субъект — умер и автор.

История кончилась — потому что кончилось само время. Вся современная наука говорит об иллюзорности нашего «профанного» времени.

Апокалипсис Иоанна: «Времени уже не будет».

Любая продукция есть репродукция Изначального. В нашем мире нет ничего, кроме копий Первичной Реальности.

Откровение Христа — уже конец Истории, Времени, самого Мира и отчуждённого человека-субъекта. И автора. Автор Один — Христос-Логос.

Христианство — уже постмодерно. Изначально. А в перспективе — трансмодерно.

Человек — не автор, а — носитель Текста, Откровения. Ретранслятор, передатчик. А Традиция — и значит: Передача.

Репродукция, ретрансляция, Традиция — это Вечное Возвращение.

Суета сует — постоянный рефрен Екклесиаста, буддизма и всей Мировой Традиции.

Мудрость Традиции учит: надо остановиться, угомониться, вообще умереть для этого мира, а значит, и для Истории, и для Времени, и для смерти. Победа над временем — победа над смертью. И это — победа над субъектом, над автором, над «эго».

Ритм, музыка, поэзия, слово, речь, мысль — это всё то же повторение, репродукция, Вечное Возвращение, Вечная Революция. Вечная Традиция.

Путь Солнца — Вечное Возвращение.

Поиски вечно повторяющегося, то есть, самого Вечного, всегда приводят к Новому.

Статья Гройса кончается словами:

«Человек для Кожева — не творец истории, а ее носитель. И вопрос, обращенный к человеку, состоит не в том, может ли он достичь абсолютного знания, а в том, может ли он его вынести».

Истинное познание и творчество — это смиренное, с абсолютной верой, несение Креста. Креста Традиции — Креста Революции.

Бог — это ты сам в своём Абсолютном Будущем. Которое абсолютно реально и абсолютно актуально, Сейчас и Здесь.

Модерн объявил: «Бог умер». А постмодерн говорит: «Человек умер». А смерть Бога — это лишь отражение смерти человека. Эпоха постмодернизма — это эпоха постгуманизма.

Выход — в трансмодерне. То есть — в победе над временем. То есть — в победе над смертью. А в истинном времени — смерти нет. Вера Христова и есть — Истинное Время. Время Истины.

«Вечное возвращение». «Ницше утверждает здесь своего рода императив, согласно которому мы должны поступать так, как мы желали бы поступать, в точности таким же образом бесконечное число раз во веки веков». (Цитата из какой-то попавшейся статьи).

Думать коммунизм — как в «Чевенгуре». Этому надо научиться! Это и есть революция.

Гройс: «Советская власть — это управление метанойей». Ну, да: управление медитацией...

Как в «Чевенгуре»: «Наша власть не страх — а народная задумчивость»...

+ + +

Мой прыжок с моста. Петропавловская крепость. 1962, февраль-март (?). Игорёха мне неотступно повторял тогда: «ТЫ ДАЛ СЛОВО! Ты должен прыгнуть!». Я впервые сейчас подумал, что ведь и в этом — логоцентризм и русской культуры, и советской эпохи! И сквозная, красная тема Слова во всей моей жизни...

В СССР правил Логос. И именно утрата веры в Советский Логос — была главной причиной краха СССР.

Параклезис — так можно назвать тот поэтический/пророческий/шаманский Голос в моём 1-ом побеге из дома (1965, ноябрь): призыв, воззвание, увещание. И только потом — утешение.

Параклет (Новый Завет), Союзник (Кастанеда), это всё — из шаманской традиции, из самых первобытных времён... Дух как таковой... В своём единстве, множественности и сверх-единстве...

+ + +

Мать опять бредит во сне. И в бреду говорит обо мне очень нехорошие вещи. И несправедливые. В бреду она меня запросто посылает — далеко-далеко...

Прости нас всех, Господь!..

Не потерять сейчас мысль.

О действительной не-двойственности.

Дошло. Я ведь теоретически — это давным-давно знал. Изучал ведь: и адвайту, и махаяну, и всякую прочую эзотерику-мистику. И того же Кастанеду.

Мой первый выход — первый прорыв — в Интернет. И самые первые электронные страницы. Тогда, десять лет назад, я написал: «Сказать и быть услышанным — значит победить смерть».

И только сейчас до меня — наконец — дошло:

ТЕБЯ НИКТО НИКОГДА НЕ УСЛЫШИТ
ТЕБЕ НИКТО НИКОГДА НЕ ОТВЕТИТ
ТЕБЯ НИКТО НИКОГДА НЕ ПОЙМЁТ

Нет субъекта — и нет объекта. Нет первого — и нет второго. Нет Говорящего — и нет Слышащего. Есть только само Слово, есть только сама Речь (Русь, Русь-река, Речка-реченька,  тоска и облака...). У неё нет начала, и у неё нет конца.

А того, у чего нет ни начала, ни конца, нельзя ни увидеть, ни услышать, ни почувствовать, ни понять. Потому что, быть БЕСКОНЕЧНЫМ — это то же самое, что вообще не быть. Не быть никак и ничем. И ни для кого.

А Речь — бесконечна. Бесконечна во всех смыслах. И поэтому — она и не Речь. И нет — никакой Речи. А есть — просто чистейшая Бесконечность. И — нескончаемое Бесконечное Безмолвие... О чём и у Кастанеды написано. Сила Безмолвия. И ничего больше.

Сила Бесконечного Безмолвия... Которое и есть — сама Бесконечность...

А для Бесконечности: быть и не быть — это абсолютно одно и то же. Потому что нет никого, для кого она есть, и нет никого, для кого её нет. Никого и ничего. Никогда не было, и никогда не будет.

Речь не обращена ни к кому. И именно поэтому, и только поэтому, она обращена равно ко всем, абсолютно ко всему и ко всем. Обращена — тотально, обращена — равно со всех сторон и направлений, проекций и измерений, коих бесчисленное множество: видимых и невидимых, понятных и непонятных, постижимых и непостижимых, тёмных и светлых, слабых и крепких, плачущих и ликующих, существующих и не существующих. И которые все — Сейчас и Здесь.

Речь — вращает всё, и обращает всё, оповещает всё, и превращает всё во всё. Обращается — и не прекращается...

Она, Речь, поистине, и не она, и нет у ней поверхности, и нет у ней дна, её, действительно, и нет никогда; а есть — только само это Обращение, чистейшее Обращение, не обращённое ни к кому — и обращённое ко всему и ко всем.

Это чистейшее Обращение, абсолютное Обращение, тотальное Обращение, и создаёт все образы, и есть Образ Всего и Обретение Всего.

Речь — это абсолютная и тотальная Обречённость, Обречённость на Отречение всего от всего, и всех от всех, и на Обручение всего и всех с ней, а значит, и всего со всем. Квантовая религация и квантовая коммуникация. И без Отречения нет Речения. Речение — в Отречении, и Отречение — в Речении. Здесь Ключ — и Приключение. Вся поэтика и синергетика. Когеренция и трансценденция.

Речь, Религия, Революция и Реальность есть Тотальная Сакральность и суть ОДНО. Речение — и есть Решение. Решение — всех проблем. Ибо их — и нет совсем. Речь их не разрешает. И ничему не мешает.

Речение и есть Учение, и его Мучение имеет Значение. А Значить значит Знать. Знания без Наказания не бывает. Кто скрывает — тот и открывает. А Сказание есть Приказание Сознания.

Тебе приказано? Действуй!

24.03.14


Мать опять упала. Весь день воображала себя и меня где-то на улице, рвалась на ночлег к каким-то старым знакомым. Сидела, ложиться отказывалась, дёргала стол, стаскивала подушки. Оставлять её без присмотра было невозможно. К ночи стала, вроде бы, успокаиваться. Оставил её одну буквально на несколько минут. Возвращаюсь — а она уже нырнула на пол. Хорошо, что оба мужика ещё не спали, помогли уложить её на одеяло и затащить на постель уже испытанным образом.

Я не знаю, сколько это можно терпеть. И сколько нужно. Но всё со Смыслом.

Сейчас впервые подумал. Опять упала. Опять подняли и затащили её на постель. И вдруг вспомнил своё: «ПАДАЮЩИЙ — И ВСТАЮЩИЙ». Это сопоставилось у меня впервые. Мой опыт — и её. Всё — по одному Закону. По Закону Солнца.

+ + +

И опять о моём Прыжке с моста. «Найди в себе Воина — и предоставь ему сражаться. И пусть он сражается — а не ты». Это из книги «Свет на Пути». Запомнил это ещё тогда — в те великие и славные 70-ые, в эпоху «самиздата». Но только сейчас сопоставил эту заповедь — и мой Прыжок с моста. Тогда я действительно — как бы нашёл в себе некоего Воина, бесконечно более могущественного, великого и бесстрашного, чем я. Или это он — каким-то образом нашёлся во мне.

Нашёлся — потому что я оказался в типичной «пограничной ситуации», описанной Ясперсом и другими экзистенциалистами. Это я тоже сопоставил — только сейчас. Хотя о «пограничных ситуациях» думал много раз. Можно сказать, что это прыгнула во мне — и со мной — сама «экзистенция». Или это я — с ней. Или это она — меня прыгнула. Или это я — её.

Многое сейчас сопоставляется. Сходятся концы с концами. Сыны с отцами. Борцы с борцами. Творцы с творцами. Певцы с певцами. Сердца с сердцами.

27.03.14


У матери опять начинается бред (хотя поесть-попить смогла в почти нормальном состоянии). Опять её хочет куда-то увезти «чёрный мужик», постоянно «следит» за ней. Опять надо следить, чтобы не опрокинула стол, и сама на полу не оказалась...

Умоляет, просит дать телефон, чтобы позвонить Вале. «По личному делу». Но я знаю, что она будет просить её, чтобы у неё переночевать, и чтобы спрятаться от «чёрного мужика». Пытаюсь её успокоить; но это редко помогает, особенно, на этой стадии её бреда. Говорю, чтобы ничего не боялась, молилась, и думала о Солнышке, о том, что вовсю идёт Весна, скоро цветочки расцветут, птички прилетят. И что я всё время рядом. Иногда чуть-чуть помогает. Но ближайшие сутки будут точно тяжёлыми...

Выдержала бы моя голова...

Прислушиваюсь... Стол, кажется, ещё стоит... И, вроде, тихо... Когда у неё начинается «активный бред», то, обычно, начинает достаточно громко разговаривать с кем-то воображаемым, часто и ругаться... Пока ещё сознаёт, что она у себя в комнате и на своей постели... Навещать её в таком её состоянии лишний раз — это тоже для неё беспокойство и повод для каких-нибудь резких эксцессов. Как я уже не раз убеждался. Если в таком состоянии её лишний раз не тревожить — то скорее заснёт. Хотя это далеко не всегда так получается. И предсказать её поведение всегда трудно...

Господи, Твоя Воля!..

Мне ещё очень долго не отдыхать...

+ + +

После «Чевенгура», после всего Платонова, невольно — не раз вспоминал про Хлебникова. Тоже нашего космиста, тоже нашего пророка, тоже творца языка; хотя это всё у него совершенно иначе, совершенно по-другому, чем у Платонова. Но Хлебников, как-то интуитивно, тоже всё время притягивал меня к себе. Тоже чувствовал в нём что-то глубоко родственное себе. Тоже «русский