за 200 рублей. Я сказала, что у меня нет денег, и думала, что он подарит мне хотя бы одну на память, раз я ему так понравилась. Он тут же потерял ко мне интерес, и на палубе стал искать покупателей среди пассажиров. В лодку спускался уже без цепочек.
– Сюжет для рассказа, – заметила Анна.
– Больше мы туда никогда не поедем. Мстислав должен был нас об этом предупредить.
– Мстислав же тебе предлагал вернуться в Ялту на дилижансе через Феодосию.
– Ехать целый день по горам, где за каждым деревом прячутся те же турки или татары? Нет, уж, дорогие мои, увольте.
Дома при виде своей верной Зинаиды Сарра Львовна немного успокоилась и уже не обращала внимания на молодежь, которая после обеда разошлась по беседкам в саду.
– Маленькие дети – одни заботы, большие дети – другие заботы, – ворчливо говорила она Зинаиде, выглядывавшей из окна в сад и следившей за тем, чтобы барышни не исчезли из дома.
Но им и тут было хорошо. Лиза и Николай сидели в беседке, увитой виноградом. Она ему рассказывала со всеми подробностями о приключении в Судаке, он через каждые три слова прерывал ее поцелуем и так долго и сильно, что ее губы вскоре распухли до неприличия.
На беседку и сад незаметно опустились сумерки, только на море еще было светло, и в том месте, где вода сходилась с небом, узкой розовой полоской догорал закат.
– Ты едешь в Петербург, и мне обидно, – сказала Лиза и отстранилась от него.
– Почему?
– Я везде хочу быть с тобой. Мы могли бы вместе гулять по Петербургу, ходить по вечерам в Мариинский театр. И здесь, в Ялте все было бы по-другому, если бы мы были вместе. Даже эту беседку я теперь буду больше любить, потому что ты тут был, и этот кусочек моря, которой отсюда виден. Сколько мы зря с тобой теряем времени
– У нас с тобой все еще впереди: и Петербург, и Ялта, и, может быть, даже Париж с Римом.
Он снова привлек ее к себе. Ему надо было срочно уходить, а они все не могли расстаться. Под конец у обоих голова пошла кругом. Лиза вытащила у него сзади из-под ремня рубашку, обняла горячими руками его голую спину, стала целовать в шею и открытую из-под воротника часть груди.
Через тонкое платье он чувствовал ее трепещущее тело. Кровь ударила в голову, сердце бешено застучало.
– Лиза, что ты со мной делаешь? – пробормотал он, задыхаясь, и сдавил ее с такой силой, что она вскрикнула.
Это отрезвило его, он быстро встал и вышел из беседки. И вовремя: на дороге появилась Зинаида с приглашением от Сарры Львовны идти пить чай в столовую.
– Мы сейчас придем, – сказал Николай.
Зинаида ушла, вдавливая туфлями гравий на дорожке. Николай повернулся к Лизе:
– Лизонька, мне пора. Пойду, попрощаюсь с Саррой Львовной и все ей объясню.
Они медленно пошли к дому. Их окружала теплая, звездная ночь. В саду, в густых зарослях травы, как один слаженный хор, трещали неугомонные цикады. Резко пахло ночными фиалками, душистым табаком и резедой. Задевая Лизины пышные волосы, кружилась назойливая мошкара.
Лиза остановилась.
– Слышишь, где-то далеко, в конце улицы, играет скрипка?
– Слышу.
– Всегда одна и та же грустная мелодия Грига.
Сарра Львовна стояла на крыльце и всматривалась в лицо дочери. Хорошо, что было уже темно, а слабый фонарь, висевший над дверью, бросал на дорогу и все предметы тусклый свет.
Николай сказал Сарре Львовне, что сегодня уезжает в Петербург и вынужден их покинуть. Сверху, из окна выглянула Анна, пожелала ему счастливого пути. Сарра Львовна и Зинаида смотрели на него, как две застывшие мумии.
– Сарра Львовна, – сказал Николай решительно, – вы, наверное, удивлены моим появлением здесь. Мы с Лизой любим друг друга, я готов хоть сейчас просить у вас с Григорием Ароновичем ее руки, но мне нужно прежде окончить училище.
– Помилуйте, Николай Ильич, – изумленно воскликнула та, – о какой женитьбе вы говорите, ведь Лиза еще ребенок, ей самой надо учиться и поступать в консерваторию...
– Я это знаю. И все же сейчас, здесь, я вам официально объявляю, что намерен после окончания училища жениться на Лизе, если на то будет ее согласие, а пока, – он сделал паузу, решая, как точней сформулировать свою мысль, – пока... в Екатеринославе я буду приглашать Лизу по выходным в театр или кино. Надеюсь, вы с Григорием Ароновичем нас поймете.
Сарра Львовна молчала. Николай поклонился и быстро пошел по дорожке к выходу. Лиза пошла за ним.
– Почему ты сказал, «если на то будет ее согласие», ты сомневаешься в моей любви?
– Так принято говорить в подобных случаях.
– Ты очень хорошо сказал, но моих родителей ничем не прошибешь.
– Зато они теперь все знают. Подожди.
Он остановился около кустов белой розы, росших вдоль дорожки, осторожно сорвал два крупных цветка, обломал шипы и воткнул с разных сторон в ее волосы.
– Вот теперь ты настоящая невеста.
Лиза обняла его за шею.
– Я не хочу, чтобы ты уезжал, не пущу и все тут.
Он приподнял ее кверху и так пошел с ней к воротам,
– Я к тебе перееду осенью жить, – сказала Лиза, когда он опустил ее на землю.
– Это невозможно. Мы договорились окончить учебу.
– Как хочешь, я своих решений не меняю, – упрямо сказала Лиза и, даже не поцеловав его на прощанье, пошла к дому.
– Уехал? – спросила Сарра Львовна.
– Уехал, – со вздохом ответила Лиза и направилась в свою комнату, чтобы мать не мучила ее вопросами, но Сарра Львовна ее остановила.
– И давно у вас с ним роман?
- Роман? – невольно переспросила Лиза, заметив вдруг, как пошло и отвратительно звучит это слово. То, что происходит с ней и Николаем, не может быть никаким романом.
– Я его знала еще до того, как он начал заниматься с Аней.
– Вы встречались втайне?
– С вами встретишься? Вы меня, как собачонку, держите на привязи.
– Тебя удержишь, ты уже столько дел натворила и испортила нам крови. А теперь, пожалуйте, у нее роман ... Папе это не понравится, ты еще мала для этого.
Лиза пожала плечами и, не слушая больше мать, ушла к себе. Этот разговор лишний раз убедил ее, что нет никакой надежды на то, что они смогут с Николаем открыто встречаться в Екатеринославе. Папа и мама бросятся на амбразуру, чтобы оградить ее от этого «романа». 18 сентября она уйдет из дома, пусть хоть весь мир перевернется. Коле это тоже не понравится: он все демонстрирует свою силу волю и готовность ждать сколько угодно, но уже сегодня, если бы она очень захотела, они стали бы мужем и женой. Она вспомнила ту минуту, когда их обоих пронзило словно током. Вот, значит, какие в жизни любящих людей бывают мгновения, что забываешь обо всем на свете и летишь с головой в пропасть.
Сарра Львовна так встревожилась этим новым безрассудством дочери, что приказала Зинаиде пойти к хозяину и заказать билеты на Екатеринослав на самое ближайшее число.
– Ты раньше видела их вместе: Лизу с этим учителем? – спросила она Зинаиду, когда та вернулась в гостиную, – у них, видите ли, любовь.
– Ну уж, как же, что-то не припомню, – беспомощно пролепетала Зинаида, не желая выдавать свою любимицу.
– Помнишь, как она на него смотрела на нашем благотворительном вечере, и ведь специально посадила напротив рояля рядом с Семеном Абрамовичем. Как это я не придала тогда этому значения? А студент, с которым она сбежала от мадам Дебуа весной? Это был он. Нет, скорей домой, пусть Гриша с ней как следует поговорит.
– Не наломать бы дров.
– Что ты имеешь в виду?
– Сделаете еще хуже.
– Ты считаешь, что Грише не надо ничего говорить?
– Григорию Ароновичу сказать можно, это ваше дело, только вот с Лизой ему разговаривать не надо.
– Посмотрим, что он сам скажет. Вот и отдохнули, весь отдых насмарку.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
ГИБЕЛЬ ДРУЗЕЙ
ГЛАВА 1
Вернувшись в Екатеринослав, Лиза несколько раз ходила к Николаю, подсовывала ему под дверь записки, но его, видимо, не было в городе. Она кружила вокруг дома, смотрела на окно его квартиры, где ей скоро предстояло жить. А он даже не подозревает, какой она ему приготовила сюрприз.
Он дал о себе знать в последний день августа, передав через Степана письмо, в котором сообщал, что нашел все ее записки, безумно ее любит, каждый день вспоминает их свидание в ялтинской беседке и предлагает в очередное воскресенье погулять в Городском саду. В Петербурге он все время думал о ней, и, когда они туда приедут вместе, будет водить ее по своим любимым местам, и она увидит этот замечательный европейский город его глазами. Хорошо бы им вообще устроиться в этом городе, а ей – учиться в Петербургской консерватории. Милый! Он уже думал об их совместной жизни.
День для свидания оказался неудачный во всех отношениях. Мало того, что с утра зарядил порядочный дождь, мать заставила их с Анной поехать вместе с ней в Чечелевку по благотворительным делам: в начале каждого учебного года ее фонд делал еврейским детям-сиротам подарки. Сарра Львовна специально выбрала это воскресенье, так как в следующий выходной день был ее юбилей, и Лизе отказать ей было неудобно.
Не зная, как предупредить об этом Николая, она обратилась за помощью к Зинаиде. Велела ей пойти в Городской сад, найти у входа Николая Ильича и сказать ему, что она не сможет прийти по уважительной причине. Добрая женщина для вида поворчала, но обещала все выполнить – она уже знала о разговоре Сарры Львовны с мужем, но не могла не выполнить просьбу своей любимицы.
В назначенный час она пришла в Городской сад, чем страшно удивила Николая: ни одно их свидание не обходилось без Зинаиды. Николай вручил ей букет белых роз, купленных для Лизы, поцеловал ей руку и сказал, что любит ее за хорошее отношение к ним с Лизой. Зинаида расплылась в улыбке и, как попугай, повторяла: «Ну что уж, ну как же вот!»
– Передайте Лизе, что я буду ждать ее здесь в следующее воскресенье в это же время.
– Не знаю уж, как уж, – растерялась Зинаида, – у Сарры Львовны будет юбилей, полгорода назвали.
– А-а, тогда в другой раз.
В руках у него была еще сумка с подарками для сестер: две толстые книги с прекрасными иллюстрациями Петербурга и репродукциями картин из Эрмитажа и три поэтических сборника для Анны. Сумка была тяжелая, и он проводил Зинаиду до самого дома, чем окончательно покорил ее сердце, хотя она страшно боялась, что Григорий Аронович их случайно увидит.
Лиза ничуть не расстроилась, что не сможет пойти на свидание к Николаю и в следующее воскресенье: она уже жила в своем будущем. До намеченного срока оставалось две недели. И с каждым днем ее все больше охватывало волнение. Щеки ее все время горели, и вся она была как на шарнирах, что вызывало немалую тревогу у матери, невольно наблюдавшей за ней.
Другие члены семьи считали, что на Лизу так действует общая обстановка в доме: ожидали большой съезд гостей, и ей предстояло много петь и играть на фортепьяно. По просьбе мамы она подготовила ее любимые романсы и арии, а также несколько еврейских песен для гостей и полюбившуюся всем «Молитву» Россини.
Сарра Львовна предложила ей для выступления сшить у своей портнихи новое платье, и та подобрала ей очень красивый фасон из французского журнала новых мод.
Накануне торжества из Киева приехал Артем, один, хотя все уже знали, что у него есть девушка, на которой он намерен жениться после окончания университета. Григорий Аронович и Сарра Львовна были
