ДАРНИК Часть 1

тонкой телячьей кожи. Дарника сильно смутил женский капюшон, но Верба не дала ему отказаться: то, что в селище зазорно, в пути будет в самый раз. Или ты можешь бояться чужого суждения?!
С Клычем Дарник решил совсем не прощаться – пусть тот сколько угодно рожает сыновей и тешит себя мыслью, что когда-нибудь станет настоящим воином.

6
Покидал свой Черный Камень он в самый ранний час, чтобы никто из Бежети не увидел его. От многих приготовленных вещей пришлось отказаться – что хорошо было для двоих, для одного оказалось весьма обременительно. Только лук, клевец, топорик, наконечник для лепесткового копья, пращу-ложку и торбу с провизией и одеждой.
Ходко преодолев десятиверстный путь до Каменки, Дарник обошел ее стороной, отыскал спрятанную в прибрежных кустах дубицу и столкнул на воду. Первую половину дня греб веслом бойко, стремясь побыстрей оторваться от знакомых мест. Речушка постепенно расступалась вширь. Если у Сизого Луга ее можно было с разгона легко перепрыгнуть, то к вечеру удалось бы перейти только вброд, да и то не во всех местах. Кроме пернатой и четвероногой дичи ничего не видел. Пристав к заболоченному берегу, он перекусил вяленой рыбой и двумя луковицами, а потом, задвинув дубицу в глубь густого ольшаника, прямо на ее дне и заночевал, завернувшись в плащ Вербы.
На следующий день плыл уже поспокойней, первое волнение улеглось, и теперь при любой неожиданной встрече он готов был действовать не как заблудившийся испуганный бежечанин, а как бывалый лесной бродяга. Каменка еще больше расширилась, и лесной полог над ней окончательно разомкнулся, отчего Дарник сразу же почувствовал себя крайне неуютно – лес словно выставил его наружу и спрятал других своих обитателей под непроницаемой береговой листвой. Как никогда остро чувствовалось отсутствие Клыча, и собственная спина казалась совершенно беззащитной – метнуть в нее стрелу, нож, топор, и никто не крикнет, не подаст сигнал. Все мои воины всегда будут иметь надежного напарника, дал он сам себе зарок.
Когда справа на небольшом обрыве показался плетень незнакомого селища, Дарник весь напрягся, ожидая встречи с людьми. Но тревога была ложной – селище оказалось брошенным. Высадившись на берег, он с любопытством обошел полусгнившие землянки, чтобы определить, почему они брошены, и узнать об их обитателях что-либо особенное. Понять, почему брошены, было не трудно – оскудела земля, вот и перебрались на новое место. Из незнакомых новшеств Дарник нашел лишь глиняные трубы над очагами, да прохудившуюся бочку в одном из жилищ. Бочка была сделана не из одной колоды, как в Бежети, а собрана из разных дощечек – Дарник долго дивился, как их ловко выстругали, чтобы они тесно, без щелей подошли одна к другой.
И снова путь вниз по реке. На широком затоне он увидел множество не пуганых птиц, которые нехотя уступали место дубице. Руки невольно потянулись за пращей. Подстрелив крупного гуся, он на берегу изжарил его на костре и целиком в один присест съел. Жизнь путника оказалась не так плоха, как можно было ожидать. Даже когда пошел мелкий теплый дождь, он не стал укрываться, а, накинув плащ, продолжил свое плаванье дальше. Бодрое настроение постепенно испарялось, сказывалось постоянное напряжение – он уже сам хотел того внезапного нападения, которого больше всего опасался.
Их было трое, этих охотников за рабами, – бородатые, в безрукавках из овечьих шкур, они, въехав на своих лохматых лошадях прямо в реку и размахивая сулицами, приказали ему поворачивать к берегу. Наречие их заметно отличалось от того, на котором говорили в Бежети, но понять можно было.
Пристав к берегу и кинув им торбу с продуктами и одеждой, он дождался, когда они спешатся, отставят в сторону сулицы и сунутся развязывать торбу, после чего вытащил из-за спины свой клевец и молча, без предупреждения обрушился на всех троих. Бил обушком не насмерть, а лишь чтобы опрокинуть и оглушить. Поединок с Весельчаком пошел впрок, теперь Дарник хорошо знал возможности своего оружия и действовал наверняка. Только третий, самый рослый, из охотников успел отпрыгнуть в сторону и броситься наутек, но и его удалось зацепить ударом по ногам, причем Дарник немного промахнулся, и удар обушка раздробил косточку на щиколотке беглеца.
Связав двух первых охотников, которые уже стали приходить в себя, Дарник присел на землю, чтобы решить, как быть дальше.
– Кто ты такой? – угрюмо спросил охотник с кривым носом, его, как потом выяснилось, так и звали Кривонос.
Раненый тихо стонал, держась двумя руками за разбитую ногу, и бормотал угрозы в адрес полоумного юнца.
Дарник не отвечал, понимая, что любой его ответ будет слабостью, которую он после своей победы не мог себе позволить. Больше всего его смущала раздробленная щиколотка третьего охотника. Отпускать пленных нельзя, но тащить с собой увечного?.. Наконец решение было принято. Развязав Кривоноса, он протянул ему нож и указал на раненого:
– Убей его!
– Лучше оставим его здесь, – попробовал возражать тот.
– Убей! – Дарник красноречиво перехватил руками клевец, давая понять, что произойдет, если тот не подчинится.
И Кривонос испуганно подчинился: одной рукой отвел руки раненого в сторону, а второй вонзил нож в самое сердце. Третий рыжебородый охотник лишь тупо наблюдал, никак не реагируя.
Дарник и сам не знал, почему отдал такую команду. Уж очень много в Бежети и Каменке говорили о первом убийстве врага, которое, де, всегда дается нелегко. Вот и захотелось, чтобы одновременно было и убийство, и как бы его не было. Заодно общей кровью были повязаны и охотники, признав его тем самым своим новым главарем. Можно было на время не бояться их предательства. Удар в спину последует, только если они надолго останутся без пищи. Здесь, как в волчьей стае: вожак до тех пор вожак, пока обеспечивает остальным безопасность, обилие еды и отсутствие необходимости принимать собственные решения. И ни в коем случае нельзя было им показывать, что он не знает, что делать, следовало действовать уверенно и решительно. Жестом он приказал Кривоносу развязать рыжебородого.
– Закопаем? – спросил тот, кивая на убитого.
– Клади в дубицу, – распорядился Дарник.
Отстегнув у мертвого товарища кошель со звякнувшими монетами, забрав оружие, безрукавку и сапоги, охотники уложили тело в дубицу и, получив утвердительный кивок Дарника, столкнули лодку на середину реки. Дарник проводил взглядом дубицу без всякого сожаления. Два безопасных дня, проведенных на ней, и так были неплохим подарком судьбы, и если есть возможность пересесть на лошадь, то какие могут быть сомнения.
– Это все? – спросил он, указывая на лошадей.
– Нет, не все, – сказал Кривонос.
Пройдя вглубь леса, они вышли к стану охотников, где находилась еще одна лошадь с волокушей, стояли два шалаша, а под деревом сидели связанные двое рабов: круглолицая некрасивая девушка и тщедушный подросток одних лет с Дарником. Таким образом, количество тех, кого ему предстояло обеспечить едой и заботой, сразу увеличилось вдвое.
Первым делом новый вожак ватаги приказал развязать рабов. Некрасивую девушку звали Вета, освобожденная от веревки, она продолжала сидеть возле дерева, глядя перед собой пустыми глазами. Подросток по прозвищу Селезень проявил большую живость. Тотчас же признав в Дарнике главного и симпатичного хозяина, он беспрестанно вопросительно заглядывал ему в глаза, словно выпрашивая, что надо немедленно сделать. Для Дарника это было совершенно новое ощущение – поминутно кем-то распоряжаться. В своих мечтаниях он всегда готовился командовать большим войском на ратном поле, или при взятии крепостей, но вот так, в бытовой повседневности – был совсем не готов. Выручило воспоминание о наказе в одном из ромейских свитков, что безделье для воинов самое главное зло. Теперь оставалось только беспрестанно придумывать и отдавать команды своей маленькой ватаге.
Солнце уже пошло на закат, дождь продолжал накрапывать, поэтому выступать в путь не имело смысла. Немало дел можно было найти и в самом стане. Кривоноса с рыжебородым, которого за цвет бороды звали Лисич, Дарник отрядил готовить жерди с острыми сучьями для подковообразной ограды. Вету с Селезнем отправил с пустыми мешками нарезать траву для лошадей. Сначала он думал, что где-то бродят другие сотоварищи охотников. Но, осмотрев доставшееся имущество, понял, что здесь вся ватага. Действительно, двух-трех человек было вполне достаточно для захвата отошедшей от селища по ягоды-грибы девушки или подростка-пастуха. Вооружение у охотников было тоже не ахти какое: топоры, луки, сулицы и два кистеня. Еще имелись пила, лопата, запас наконечников для стрел. Небольшая торба пшена и ржаных лепешек свидетельствовала, что не так давно они встречались с местными смердами. Отсутствие ценных вещей, кроме трех дирхемов в кошеле убитого, ясно говорило о неудачности их воровской жизни. По более нарядному оружию он выяснил, что убитый был главарем охотников, причем главарем, не очень подходящим для своей роли, раз так легко произошла его смена.
Когда охотники натаскали достаточно жердей, Дарник указал, как именно их надо укладывать, и скоро вокруг шалашей выросло полукольцо ограждения, через которое без шума пролезть не мог ни человек, ни крупный зверь. У входа в полукольцо горел костер, надежно оберегая от хищников. Лица обоих охотников при окончании работы заметно помягчели – сделанное своими руками укрепление пришлось им по вкусу.
Наблюдая за ними, Дарник все время ждал, что они, рассмотрев его как следует, непременно устыдятся подчиняться пятнадцатилетнему юнцу. Привыкнув к такому отношению к себе со стороны взрослых в Бежети, Дарник совершенно не представлял, как он выглядит для незнакомых взрослых. Несмотря на отроческий возраст, у него было крепкое телосложение, лицо не совсем чистое и гладкое, глаза светились умом и смелостью, движения отличались слаженостью. Поэтому, когда он через какое-то время сказал своим спутникам, что ему двадцать лет, те приняли это за чистую монету.
Его надежда на то, что, воспользовавшись случаем, Вета с Селезнем сбегут, не сбылась. Те раз за разом отправлялись в лес и тут же возвращались с полными мешками травы. Скоро ее хватало уже и для лошадей, и на подстилку. Приказав рабам готовить еду, Дарник занялся охотниками. Пока они работали, он приготовил шесть одинаковых палок в аршин длиной и теперь предложил, вернее, велел устроить на парных палках поединок: двое против него одного. Охотники подчинились не очень охотно, но, получив первые удары по бокам, оживились и принялись атаковать Дарника со всей ретивостью. Определенная сноровка у них была, но вот быстроты и изощренности приемов сильно не хватало. За весь поединок ни одному, ни другому так и не удалось коснуться своими палками тела юного противника, зато сами по бокам, рукам и ногам всевозможных, хоть и несильных ударов получили предостаточно. Селезень, раскрыв рот, с восторгом смотрел, как они дерутся. Вымотав, как следует охотников, Дарник передал палки мальчишке. С ним, правда, уже не сражался, а только показывал, как нужно нападать и защищаться с двух рук, давая, возможность охотникам