— Они уже охотятся, и к счастью, не на нас. И из лесу пока выходить не собираются.
Я облегченно вздохнул, так как привык верить хозяину и полагаться на его слова, даже когда не мог понять, откуда он это знает.
Маура взял одну из моих ладоней.
— У тебя руки совсем замерзли, — пояснил он, когда я вопросительно взглянул на него, и стал осторожно растирать мои кисти своими пальцами, каким-то образом сохранившими тепло.
— Ну, идем домой, — сказал он, закончив и окидывая окрестности прощальным взглядом. Я кивнул, потому что мороз уже подбирался ко мне, несмотря на теплую одежду. Маура медленно пошел назад к дому, расчищая сапогами дорожку, чтобы мне удобнее было идти. Я следовал за ним, глядя в его побелевший от снега затылок, и глупо улыбался сам не зная чему.
Примечания:
[1] Подобие календаря той эпохи рассчитывалось согласно новолунию – помесячно, а не подневно, поэтому обычай ежегодного празднования рождения человека совершался в любой удобный день «его» месяца, и назывался на деревенском наречии «рибадьян» – досл. «радостный месяц»; так же звался и сам «именинник» в этот период.
Глава 5 - Жара
— Ух, парилка какая! — Маура расправил на себе чистую светлую тунику, пальцами расчесал волосы, обильно смоченные водой. Он побрызгал на меня из корыта, и я рассмеялся, закрываясь руками.
Стоя напротив, он неожиданно наклонился ко мне, и его мокрые пряди коснулись моей разгоряченной щеки; совсем как тогда в поле, во время грозы. На мгновение я оторопел — мне почему-то показалось, что сейчас он поцелует меня. От хозяина пахло свежим сеном и лесными травами, пахло раскаленным летом. Пьянящий, завораживающий аромат — аромат жизни.
Но он лишь достал у меня сзади из-за ворота колосок, зацепившийся за льняную ткань. Шутливо пощекотав им у меня под носом, он отдал колосок мне и скрылся за дверью. Его легкие, едва слышные шаги еще долго эхом отдавались в моих ушах; а может, это просто так сильно билось мое сердце.
Лето и правда случилось на редкость жаркое; рано собрали урожай. Повсюду громоздились стога и скирды, и воздух висел тяжелым маревом, размывая все очертания. Было душно, речка являлась единственным убежищем, хотя даже в ней вода была слишком теплая и не приносила должного наслаждения.
В то лето хозяин будто сошел с ума. Каждый день он покидал имение чуть свет и не появлялся дома до глубокой ночи, а иногда отсутствовал несколько дней подряд. Мне было известно, где он пропадал. Слишком часто, проходя мимо полей, я видел его вылезающим из очередного стога и с громким хохотом вытягивающим за собой какую-нибудь девку в помятых юбках. Почти ни одну из его избранниц я не знал в лицо, и непонятно было, откуда он их брал — наверняка с окраин деревни, где селились преимущественно очень бедные семьи.
Они боялись его. Я наблюдал, как они в безмолвном оцепенении, с овечьей покорностью идут за ним. И потом видел, какими они вылезали из соломы — разрумянившиеся щеки, возбужденно и радостно блестящие глаза, а на губах блаженная улыбка.
Передо мной мелькал вихрь давно не стриженных волос, когда он бежал по полю, когда поднимал на вытянутых руках ребенка одной из женщин, держа его высоко, смеясь и откидывая голову назад — каскад янтарных прядей, искрящихся на нещадном солнце.
Не останавливаясь ни на миг в вихре раскаленных радостных дней, проносясь мимо рассохшихся жаждущих деревьев, мимо грязных покосившихся стен домов, он был само воплощение энергии; живое, дышащее пламя.
Я был рад за хозяина, рад, что он доволен и счастлив, но меня не покидало какое-то странное, щемящее, обманутое ощущение. Я не знал, что это порой беспричинное и всегда разрушительное чувство называется ревностью.
В очередной раз ввалившись в дом глубоко за полночь, он устало развалился на лавке, скидывая легкую тунику и вытягивая ноги.
— Ох, Бан, ну и денек, — довольно выдохнул он, покосившись на меня, сидящего в темноте. — А ты чего не спишь? Ждал, чтобы дверь запереть?
— Да, — не слишком почтительно ответил я из своего угла.
— А чего такой хмурый? — поинтересовался он, снова садясь прямо.
Не поняв, как ему удалось разобрать выражение моего лица, я раздраженно отвернулся.
Он долго всматривался в меня во мраке комнаты; как мне показалось, целую вечность. Затем вдруг, не боясь разбудить моего спящего в соседней комнате отца, громко и весело расхохотался.
— Ты же… о, небо. Слушай, хочешь, я тебе тоже девку найду?
— Не… не надо, — ошалело прошептал я.
— Ну, я тебя научу, как ребенком их не наградить. А так не бойся — ни одна из них уже не была нетронутой, так что проблем с их родней и хозяевами у тебя не будет. Тебе какие больше нравятся? Опиши.
— Не надо мне, хозяин, — вконец смутился и расстроился я. — Не хочу.
— Как пожелаешь, — пожал он плечами.
Я ушел и зарылся в подушку на своей кровати, пряча пылающие щеки.
* * *
— Пожар, пожар! — весело кричали деревенские ребятишки, прыгая вокруг Маура и тыча пальцем на его рыжие волосы. — Горит, горит, гаси огонь! — И они пытались накинуть ему на голову пустой мешок, а он только смеялся и бегал от них, подыгрывая.
Кончилось тем, что они все вместе навалились на хозяина и столкнули его в длинное корыто с водой, стоявшее под чьим-то окном. Он с плеском вынырнул, отплевываясь, под их звонкий смех и хлопанье ладошек:
— Погасили, погасили!
— Ах вы хулиганье, чертята, вода же чистая была! — послышался крик. Из-за угла выбежала молодая женщина; ее темные кудри развевались за спиной. — Я только что наносила! — Она стегнула тряпкой ближайшего мальчишку, не успевшего увернуться, и грозно двинулась к корыту, из которого торчали руки и ноги. — А ты, лентяй здоровый…
Маура отвел с лица мокрую пелену волос.
— Ой, — сказала женщина, увидев его незагорелое лицо и тут же робея. — Вы господин…
— Я вам новой воды наношу, — улыбнулся он, словно не замечая ее реакции, и попытался выкарабкаться из корыта. — Вот только вылезу сейчас…
— Да что вы, что вы, — воскликнула она, отмахиваясь. — Простите, не признала я издали! Думала, из наших кто… — И она, покраснев, протянула ему руку. — Давайте помогу…
Мой хозяин с готовностью принял помощь, рывком поднялся, и, зацепившись ногой, опрокинул корыто. Остатки воды забрызгали босые ступни и юбку женщины, и она чуть вскрикнула от неожиданности. Я удивился, ведь обычно роль падающего и сбивающего все на своем пути растяпы принадлежала мне.
— Черт, — Маура оглянулся на учиненный им беспорядок. — Давайте ведра, или что там у вас. Я прямо сейчас к речке пойду.
Она хихикнула и помчалась за ведрами, справившись наконец со страхом и смущением.
Когда дневная жара чуть спала, я медленно побрел к реке, чтобы искупаться. С наслаждением окунувшись в теплую воду у берега, я расслабился, наблюдая сквозь полуприкрытые веки за легкой золотистой рябью на водной поверхности. Неподалеку с громким фырканьем плескались несколько мужиков.
Из-за кустов послышался женский смех, и я с любопытством оглянулся на берег. Обычно девки купались или ранним утром, или ночью, стараясь в обнаженном виде не попадаться на глаза противоположному полу. Я всмотрелся в кусты, щурясь от солнца — там явно кто-то копошился. Еще несколько вскриков и хихиканья, и оттуда выскочила женщина — ее белый зад сверкнул на мгновение и тут же скрылся под платьем, которое она накинула на ходу, стыдливо убегая в сторону деревни. Длинные темные кудри были мне знакомы.
Вдогонку ей раздалось радостное улюлюканье купавшихся, но не эти звуки привлекли мое внимание — из кустов снова послышался смех, на этот раз мужской. Маура вылез, в чем мать родила, и трусцой проследовал к воде. Я почему-то быстро спрятался в камышах.
Не заметив меня, он выкупался, оделся, и тоже двинулся обратно к домам, что-то весело насвистывая.
На следующий день, вернувшись с торговой площади со свежей едой, я уже хотел войти в дом, как тут ушей моих достигли ритмичные постанывания, доносившиеся из ветхой пристройки.
Подкравшись к стенке сарая, я прильнул глазом к щели между досками. Нетрудно было узнать взлохмаченную гриву моего хозяина и его светлую спину с напряженными мускулами. Под ним сладострастно стонала женщина. Я чуть пригнулся у щели, чтобы рассмотреть получше. Я ожидал увидеть ту, темноволосую, с которой хозяин так быстро нашел общий язык после встречи у корыта. Но моему взору предстало разгоряченное полноватое лицо с прилипшими ко лбу прямыми русыми прядями и томно прикрытыми глазами.
Я следил за парочкой, не в силах оторваться, и ловил себя на том, что глаза мои по большей части устремляются на обнаженные крепкие ягодицы хозяина, резко двигающиеся взад-вперед, а не на его пышнотелую партнершу.
Наконец она, вся изогнувшись, издала особенно громкий стон, а Маура молча упал поверх нее, и они на некоторое время обессилено застыли на низкой лежанке среди ворохов соломы.
Тяжело дыша, я отнял руку от паха, чтобы вытереть пот с лица.
Это получилось само собой — ведь я даже не осознавал, что делаю. Я почувствовал, как липнут спереди штаны от излившейся в них некой густой жидкости.
Те двое медленно зашевелились, и я, покраснев до ушей, стремглав кинулся в дом, подхватив свою тяжелую корзину и ею прикрывая свой срам.
Я немного успокоился только тогда, когда переоделся в сухие штаны и умылся холодной водой из бочки. Притаившись в углу за ширмой, я настороженно прислушивался к каждому звуку. Вот они вошли, переговариваясь, послышался легкий плеск воды и стук тарелок, и я окончательно заверил себя, облегченно вздохнув, что мое присутствие у сарая не было замечено.
— Бан, познакомься, это — Лонан.
Женщина кивнула мне, не поднимаясь со стула, хотя и была, так же, как и я, из бедного рода. Это меня разозлило. Очевидно, Маура уже успел научить ее, что в этом доме все равны, и вскакивать ни перед кем не надо. Но она же баба! Насупившись, я сел у стола. Если хозяин привел ее к себе домой, значит, это серьезно, — пронеслась очередная мысль, и настроение испортилось еще больше.
Они ели, не обращая внимания на мою хмурую физиономию. Маура даже положил на мою тарелку порцию вареного мяса с овощами, видя, что сам я не притрагиваюсь к еде.
— Большой дом у вас, — сказала Лонан с набитым ртом. Пышная грудь распирала серую ткань надетого на ней платья без рукавов.
— Да, большой, — ухмыльнулся Маура, подливая ей смородиновой настойки.
— Вы здесь что, только вдвоем живете?
— Втроем — еще отец Бана, Ранугад. Он же на рынок пошел, да? — поинтересовался у меня хозяин мимоходом.
Я молча кивнул, хотя это было вопиющим неуважением.
— Хочешь добавки? — снова повернулся он к гостье.
— Хочу, — без стеснения она потянулась рукой к блюду с мясом, и тут же спросила ни с того ни с сего: — А почему у тебя такие глаза?
— Какие? — переспросил Маура.
— Ну…
Можно оставить полный текст, создать раздел с названием произведения, и добавлять в него уже отдельные главы)