Дневники потерянной души

потемневшие и ввалившиеся глаза, бледную кожу с сероватым оттенком, почти бескровные губы и касающиеся моих щек совсем прозрачные пальцы.

Слишком поздно я понял, почему он уплыл. Он не хотел, чтобы я запомнил его таким. И не хотел, чтобы я заново пережил те недели после огненной пещеры. Но я в своем безрассудном эгоизме лишил его и этого — последнего.


Однако мое появление на острове словно придало ему сил. Когда я немного успокоился, умылся и отдохнул с дороги, а хозяин оправился от шока этой непредвиденной встречи, он провел меня в соседнюю комнату, распахнув дверцы стенного шкафа:

— Выбор небольшой, но по крайней мере есть подходящие размеры.

Видя, что я медлю, не зная, к какой из стопок одежды подступиться, он сам выудил для меня с полки аккуратно сложенные простые светлые штаны и тунику с поясом, и я с радостью переоделся наконец в чистое, так как даже не подумал захватить с собой в дорогу больше одного запасного комплекта.

Он налил мне воды из кувшина, и я жадно осушил стакан.

— Хочешь чего-нибудь перекусить?

— Нет, хозяин, — честно ответил я, так как от всех переживаний напрочь лишился аппетита.

— Тогда, если ты не слишком устал, можем ненадолго прогуляться, — предложил он, обуваясь в легкие сандалии.

Я согласно кивнул, и мы вышли из комнаты. Незнакомый чужак, стоявший в коридоре, молча двинулся следом.

— Кто это? — шепнул я, косясь на него через плечо.

— Это Эль-Ким, он следит, чтобы приезжие не совались, куда не надо, — с улыбкой ответил Маура. — У них же тут много всего секретного понапрятано.

Обернувшись, он сказал что-то нашему попутчику, из чего я уловил только собственное имя, и понял, что меня ему тоже представили.

Вскоре мы вошли в тенистую прохладную рощу, находившуюся совсем недалеко от построек.

Маура присел на широкий пень, машинально оправляя смятую ткань белой рубахи. Оглянувшись на меня, он легко похлопал рукой по пню, приглашая сесть рядом, и я тоже опустился на шероховатую поверхность. Он несколько секунд смотрел вдаль, туда, где в просвете между деревьями виднелись плещущиеся волны. Я провел рукой по ровному срезу, задерживая палец на каждом из годовых колец. Их было больше десяти, это я знал точно, даже не пытаясь сосчитать.

Лицо его озарилось улыбкой, словно маленькое солнце, вышедшее из-за облаков в ответ на светлое воспоминание.

— Как там Эль-Нор, Бан?

Я меньше всего ожидал этого вопроса здесь — он показался мне каким-то неуместным; и одновременно меня охватило смущение и чувство вины, так как я даже ни разу не подумал об оставленной дома семье с момента отплытия.

— С ней все хорошо, хозяин, — произнес я в конце концов. — Вот правда… плачет она больше… А так — хорошо. И Ками тоже, — предварил я еще один вопрос. — Я ей сказал, чтобы у своего отца ночевала с Эль-Нор, пока я не вернусь.

— Правильно. Надеюсь, те разбойники в нашу деревню дорогу забыли, и все же ты не должен был бросать ее одну в имении с маленьким ребенком, — с укором заметил он; однако, видя мое огорчение, поспешил добавить: — Но я рад, что ты здесь.

Он мягко положил свою руку поверх моей, и наши пальцы переплелись. Прикосновение, в котором еще оставалось что-то родное, напоминавшее о столь далеких днях детства; до того, как в нашу жизнь капля за каплей влилась свинцовая усталость, затопившая ясность глаз и отяготившая каждый мускул тела.


За легким ужином хозяин расспрашивал меня о новостях в деревне, о том, кто из соседей куда ездил и как я управляюсь с бытом. Конечно же, ничего особо увлекательного в нашей размеренной жизни не происходило, но ему, казалось, были интересны даже незначительные подробности, и слушал он с неподдельным вниманием.

Я даже не заметил, когда чужаки успели поставить в комнате еще одну кровать — для меня. После долгой дороги я устал, и был уже ненамного бодрее собеседника, поэтому спать мы легли рано, сразу после захода солнца.

* * *

На другое утро он был полон решимости отправиться на очередную прогулку.

Вошел Эль-Ронт с небольшим глиняным стаканом в руке. Меня удивляло, что даже здесь, где все были постоянно заняты какой-то работой, и правитель наверняка тоже, он продолжал неустанно заботиться о Маура и сам приносил ему все необходимое, хотя местные помощники уж точно могли бы выполнить такие простые действия вместо него.

Маура послушно взял стакан. Пока он пил, Эль-Ронт присел рядом на кровать и сжал пальцами его запястье.

— Побудьте сегодня в доме, — предложил он. — Здесь тоже есть, чем заняться.

— Я еще столько хотел показать Бану… Пожалуйста…

Посмотрев на него долгим взглядом, Эль-Ронт разрешил:

— Идите.

Мой хозяин кивнул, закончив одеваться и поднимаясь с кровати. Когда он ненадолго вышел, Эль-Ронт протянул мне наплечную сумку из легкой ткани:

— Здесь завтрак на двоих. Будет хорошо, если он съест хоть немного. И еще, постарайтесь вернуться до грозы, а то промокнете.

Какая гроза? — думал я отрешенно, следуя за Маура по коридору и слыша за собой легкие шаги стражника. Ведь погода такая хорошая, солнце светит, разве здесь дожди бывают?..


— Люблю сюда приходить, — Маура откинулся на спинку деревянного шезлонга с мягкими покрывалами. — Море до самого горизонта… На него можно смотреть вечно. Я попрошу Эль-Кима принести сидение и для тебя, — сказал он, кивая в сторону небольшой пристройки у берега, из которой были доставлены вещи.

Охранник, вероятно, по совместительству еще и выполнял кое-какие указания Эль-Ронта, касающиеся моего хозяина лично.

— Нет, что вы, — замотал головой я, сидя на горячем темно-желтом песке. — Мне и так удобно…

Но чужак тем временем уже ставил рядом второй шезлонг, и я, переборов неловкость, присел на его край.

— Ты когда-нибудь видел настоящие морские раковины, Бан? Я здесь нашел одну большую, в которой слышен шум волн.

— Как это, хозяин? — удивился я. — В ней вода?

— В том-то и дело, что нет в ней воды, а звуки волн есть. Это эхо, — ответил он с улыбкой. — Я тебе ее подарю. Чтобы у тебя был свой кусочек моря.

Я благодарно прикоснулся к его руке, не в силах выразить свои чувства словами.


Вскоре я достал из сумки сверток с завтраком и развернул ткань, увидев тонкие ломтики хлеба с полупрозрачной коричневатой прослойкой между ними, которая, как оказалось, имела очень приятный сладкий вкус и прекрасно утоляла голод. Первым делом я протянул два сложенных ломтика хозяину, и он, посомневавшись, все же взял их у меня. В сумке также была большая фляжка с чистой свежей водой, и два легких деревянных стакана.

С неожиданным аппетитом Маура съел всю свою порцию, и в моем сердце всколыхнулась радость.

— Возьмите, пожалуйста, — тут же протянул я ему и свою часть завтрака.

— Нет уж, я сыт, — улыбнулся он, решительно отводя мою руку. — Ешь давай.

После полудня воздух потяжелел; низко над головой набрякли серые тучи, хотя было по-прежнему душно и жарко.

Грозы я боялся с того самого дня, когда прямо передо мной, совсем рядом, ударила молния. Но тогда она ударила в дерево, потому что там было дерево. Куда она ударит сейчас, на пустынном побережье, где находились только мы?

— Только мы и скалы… — тихо сказал Маура. Прочел ли он мои мысли, или просто говорил сам с собой? — И открытое небо. Я никогда еще не видел грозу над морем.

— Я… я боюсь, хозяин. Вдруг волна накатит?

— Не достанет. Смотри, как далеко до кромки.

— Но господин Эль-Ронт сказал, чтобы мы до грозы возвращались… — попытался я еще раз.

— Ничего страшного, если под дождиком искупаемся, — заверил меня он.

На нас упали первые теплые капли, и Маура рассмеялся.

— И ведь никогда не ошибается…

Он подставил лицо каплям и закрыл глаза, и скоро по его щекам потекли прозрачные ручейки.

А я вдыхал полной грудью аромат дождя, глядя, как рыхлый песок быстро покрывается бурыми крапинками от упавших дождинок, создающих на его полотне странный и неповторимый узор.


Дойдя до невысокого холма, Маура, не останавливаясь, стал подниматься по крутому откосу.

— Подождите! Вы устанете! — испугался я, бросаясь за ним.

— Думаю, это полегче, чем в Румине, — в его глазах на миг сверкнули прежние веселые огоньки. — Помнишь, как мы тогда карабкались?

Теперь пережитое казалось чем-то далеким и странным, будто случившимся не с нами.

Добравшись до вершины, мы словно оказались вдвоем отделены от всего мира, стоя на крошечном выступе посреди океана. У меня вдруг перехватило дыхание; я почувствовал, что парю над бездной, высоко в облаках. Но при этом не возникло страха — только бесконечное блаженство, ласково обволакивающее душу и возносящее ее к небесам. К чему-то огромному, сияющему и светлому, от чего сердце сжалось в сладком томительном предвкушении. Я очнулся от того, что по щекам текли крупные горячие слезы.

— Я тоже плакал, когда Эль-Ронт впервые привел меня сюда, — тихо сказал хозяин, понимающе улыбаясь. — Это место, где острее всего чувствуешь единение с Великой силой.

— Что это такое?! — благоговейно спросил я, вытирая слезы. — Или кто?..

— Не знаю, — честно ответил он. — Эль-Ронт сказал, что это Создатель Всего, Что Есть. Но постичь Его можно только так, всем существом, а объяснить словами невозможно.

Он приобнял мои плечи, чуть опираясь на них, и мы молча стояли, встречая закат. Заходящее солнце окрасило кожу хозяина в теплый медный оттенок, зажгло блики в коротких волосах, и он вновь казался таким, как прежде — простым, сильным, и до боли прекрасным.


Когда мы спустились, Маура уже устало держался за мое плечо, и с каждым шагом обратно по тропинке я чувствовал, что идти ему все труднее. Остановившись, я сделал попытку понести его, но он решительно отодвинулся.

— Не надо, Бан. Я дойду. Просто дай на тебя опереться.

Я крепко поддерживал его за поясницу, и он, тяжело дыша, с моей помощью кое-как дошел до белого здания.

У входа нас уже поджидал Эль-Ронт. Увидев, в каком состоянии Маура вернулся, он все же не стал его ругать, а вместо этого сразу усадил в кресло, дал попить и снял с него сандалии.

— Вижу, ты решил показать Бану весь остров сразу, — сказал он с легкой улыбкой, хотя взгляд его не покидала озабоченность.

— Только половину, — отшутился мой хозяин.

— Вы поднимались на Единую точку?

— Да. Закат в этот раз был просто огненным, сияющим, — поделился мой хозяин, пытаясь отдышаться. — А молнии над водой — невероятное зрелище. Хочу нарисовать это все в красках.

Эль-Ронт внимательно слушал, не прерывая. Одновременно он развязал шнуровку на тунике сидевшего и положил ему на грудь влажное полотенце, пропитанное некой жидкостью с приятным травяным запахом, от которого даже у меня, стоявшего рядом с креслом, стало ясно и свежо в голове, и я с наслаждением вдыхал целительный аромат.

— Я спрашивал о них вчера, — сказал правитель. — К сожалению, здесь самых обычных красок действительно не изготовляют. Но посылку уже передали из Карнин-гула, она будет на следующем грузовом корабле, — заверил он Маура, чуть погладив его плечо. — Хочешь лечь?

— Нет, — покачал головой мой хозяин. — Так лучше. Пожалуйста, закажи обед для Бана. Ты ведь уже проголодался? — обратился он ко мне.

Я смущенно кивнул, так как вкусного завтрака на берегу хватило мне совсем ненадолго.

— Я уже