— Что там за идиот тарабанит среди ночи?! — услышал я его недовольный сонный голос и приближающиеся к двери тяжелые шаги.
— Это я, Баназир… — робко отозвался я, кашлянув и прочистив горло.
— Не знаем таких, — грубо ответили из-за двери.
— Я… муж вашей дочери… — в отчаянии пробормотал я.
— Подонок ты, а не муж. — Дверь распахнулась, и на пороге возник Хлотран-старший собственной персоной. — В слезах девка прибежала, с внучкой в охапку, твердит, мол, выгнал ты ее взашей, ребенка кормить-поить отказался. Чего, боров тупорылый, струсил, али средства кончились?
— Нет… нет, все не так, — сглотнул я. — Я не выгнал. Я за ней пришел. Домой забрать ее и дочку.
— Неужто? — усмехнулся Регаз, смерив меня презрительным взглядом. — Ты решай уже, нужна она тебе или нет, хорош людям голову морочить. Чтоб больше этих закидонов не было, парень. Я тебя один раз предупреждаю, потом не поздоровится, — угрожающе подытожил он, ковырнув в зубах ногтем мизинца. — Иди, сам ее буди и забирай.
Я прошел в дальнюю комнату, где вповалку спали на соломенных тюфяках многочисленные родственники, и, осторожно лавируя между ними, потряс за плечо спящую в обнимку с дочкой жену.
— Прости меня, — тихо выдавил я, когда она спросонья захлопала глазами. — Я не хотел на тебя кричать. — Бери Эль-Нор, пойдем домой.
Она села и пригладила взъерошенные волосы, явно не веря мне и не желая возвращаться.
— Я не буду больше так себя вести, — продолжил я с искренним раскаянием. — Пожалуйста, прости. Пойдем.
Наконец она, тяжело вздохнув, поднялась с тюфяка с Эль-Нор на руках, стараясь не разбудить девочку.
* * *
— Эй, Мау! Выходи, ты где прячешься? У меня племянник родился!
От незваного гостя несло на весь дом ячменным пивом и сладким курительным дурманом. Шатаясь, он вернулся к порогу, окидывая меня мутным взглядом.
— Да где же он, скотина?
Я растерянно ловил ртом воздух, гадая, относится ли ругательство к Маура или ко мне, что было почему-то менее обидно.
— Уж с две полные луны, как я приходил, так женка твоя все твердила, что и «хозяина нету», и тебя, видишь ли, тоже нету, — ткнул Калимак пальцем мне в грудь. — А куда вы оба умотали, мол, понятия не имеет.
— Мы… на острове были, — пробормотал я.
— На каком еще острове?
— На Сейе… Это… это их, чужаков, остров.
— Так он что, туда погостить поехал? — продолжал допытываться Калимак. — А возвращаться когда собирается?
— Он… — я кашлянул, чтобы избавиться от кома в горле. — Его… больше нет.
— Как это «нет»? Что за шуточки, раб, как ты смеешь?! — он гневно сдвинул широкие темные брови, подступая ко мне.
Я молча поднял на него глаза.
Калимак вгляделся в мое лицо. Затем побледнел и отшатнулся, осознав услышанное.
— Как?!..
Он резко замотал головой.
— Ты врешь. Врешь!
— Нет.
— Врр-е-ешь! — прорычал он сквозь зубы, и размахнулся увесистым смуглым кулаком.
От удара в челюсть я отлетел к стене, и в глазах заплясали зеленые звездочки.
— Ты его убил, мразь! Небось хотел всем хозяйством завладеть! Дом-то твой теперь? Твой, а?!
Передо мной пронеслись картины — путь по сухой степи, последние капли воды, поделенные на двоих; побег из грохочущей пещеры; долгие бессонные ночи на военной базе; мои отчаянные мольбы на острове, полупрозрачные руки хозяина и его измученные глаза… А еще то мое нелепое нападение на Трагальда на привале, окончательно и бесповоротно восстановившее его против нас. То нападение, без которого всего последующего могло и не быть.
«Ты его убил, мразь…»
Может, и я. Действительно, может, и я. Меня разобрал тихий смех, и я сидел на полу, вытирая кровь с разбитого рта и не пытаясь дать сдачи или опровергнуть обвинение.
А пришедший вдруг опустился на колени и горько заплакал, закрыв лицо руками, покачиваясь взад-вперед и издавая звуки раненого животного.
С болью я поднялся, приближаясь к нему, еще не уверенный, что он не ударит меня снова. Но он только застонал и согнулся ниже, почти касаясь лбом пыльных досок пола.
— Калимак… господин, — я присел и дотронулся до его плеча.
Неожиданно он подался вперед, и я увидел его сильно покрасневшие веки, мокрое, опухшее от слез и похмелья лицо. Резко всхлипнув, он сжал меня в своих недюжинной силы объятиях, так, что я едва мог дышать, и долго не отпускал. Притиснутый щекой к пропахшим дымом кудрям, я высвободил одну руку и неловко погладил их.
Через некоторое время, с трудом встав из-за стола и едва удерживаясь на ногах, уже немного протрезвевший Калимак устало побрел к двери; и я, прижимая тряпку к саднящей губе, машинально поплелся за ним.
На пороге он обернулся.
— Прошлым летом у меня был… Посидели хорошо, по-старому, обо всех деревенских склоках поговорили, о делах… А о себе молчал, как пень. Ну и на прощание я его спрашиваю: «Когда тебя ждать теперь?», так он странно как-то вздохнул, глаза отводит: «Не знаю. Как получится, приеду». А я говорю: «Ну, тогда уж я к тебе». А он… поцеловал меня вдруг, и обнял крепко, я еще, помню, растрогался, но пошутил, как дурак последний: «Совсем ты размяк, Мау, разнежничался, прям девица-стебелек»… И хлопнул его по плечу. А он… рассмеялся. Рассмеялся! — Калимак резко закусил губу, растирая крошечный шрам посреди лба так сильно, что я испугался, что он сотрет его до крови.
— Ведь прощался же, а я-то не заметил ничего, дурная моя голова! Думал, он поправился давно! Что с ним такое было?!..
— Я почти не понял… — тихо сказал я. — Это из-за их оружия случилось… Он ведь долгое время был в порядке, а потом… Господин Эль-Ронт говорил, что что-то с его кровью…
— Так они что, не могли его вылечить?! — гневно воскликнул Калимак. — Такие все умные-преумные, и штучки у них диковинные на каждом шагу, а не умеют ни хрена толком!
Возразить мне было нечего, так как эта же мысль дятлом стучалась и в мою голову.
— Они тоже не всесильные, господин, — все же ответил я.
Сколько раз мне хотелось, чтобы это было не так.
— Да неужто? — переспросил он язвительно. — И чего он только с ними связался? Не было бы этих тварей заморских, мы бы и бед не знали. Приперлись на нашу голову, с юга, что ли? Жарко там, вот и рожи у них чуток перегорели. — Он нервно хохотнул.
— Они… не отсюда, — сказал я неожиданно для самого себя.
— Так ясен пень, что из дальних краев, — фыркнул он. — Я ж и говорю, с юга.
— Нет, не с юга, — продолжил я. — Оттуда. — И я медленно поднял глаза вверх, к небу.
Его взгляд тоже пополз выше, и он несколько раз моргнул на солнце.
— Чего?
— Они не с нашей Земли. А с какой-то другой. Из другого мира.
— Что за бред! — снова вспылил он. — Какого «другого мира»? Есть земля и небо, не с неба же они свалились! Ну ладно, махины у них летучие всякие, и что с того? Да, чудной народ, ну и выглядят так, что волосы дыбом встают, мало ли на свете уродов?
— Мы для них тоже нелепо выглядим, — вспомнил я давние слова Эль-Ронта. — А дом их — очень далеко. Они когда-то сюда прилетели, и остались.
— Слышал бы тебя Мау сейчас! Совсем у тебя крышу снесло, болван!
— Он был одним из них, — безжалостно произнес я.
— Нет, ну ты подумай! — оскалился он, снова подступая вплотную. — Ты хочешь, чтобы я поверил… что мой друг, которого я знал с детства, на самом деле какой-то нелюдь с какого-то летающего в небесах «другого мира»?!
Не успел я на это ответить, как выражение его лица резко изменилось, словно он увидел призрак.
— С детства… — растерянно повторил он собственные слова. — Да, может, года четыре мне было тогда… Я на опушке играл. А он из лесу выбежал, как чертенок. Грязный такой, взлохмаченный, из одежды только на бедрах лохмотья драные, и еще так быстро двигался… Я даже закричать не успел, как он рядом оказался. Заметил меня, и так в сторону отскочил разом… Шагов на десять. Ну, а я, когда увидел, что и он меня боится, осмелел немного. Я его позвал, он смотрел подозрительно, но подошел все-таки. И на хлеб мой с медом пялится, пялится… Ломоть свой ему протянул. Жрал он так, будто месяц еды не видел. Я и захохотал, уж больно потешно это было. Он застыл, а потом вдруг… не знаю, как сказать-то. Но засмеялся он в ответ моим смехом. Будто меня передразнивал. Точь-в-точь звучало. Обиделся я тогда, да и струхнул порядочно. Но все ж в дом его с собой позвал, чтоб ночью не замерз, а то холодало уже, помню. Прятал его под лавкой от родителей, они, конечно быстро прознали, отвели его в семью, где детей поменьше было, чтобы там жил. Оказалось, он и языка-то нашего не знает, но как-то он всех понимал. А потом быстро научился, заговорил со мной. Со мной первым. И так познакомились мы понемногу… Хотя кто он такой, откуда, так и не рассказал. Всегда от ответа увиливал. Я на тебя зол был, потому что ты ему был дороже… Стал дороже, когда он сюда перебрался. Я думал, он с тобой делится тем, что раньше мне доверял. Я думал — как это, ты всего лишь тупой раб, — (при этих словах меня, как и прежде, бросило в жар, но рассказчик не смутился) — а он, видать, к тебе привязался… Сильно так. Леший его знает, с чего и почему. Но он всегда меня выслушивал. Был мне как… как старший брат. Даже если мы ни разу не сородичи, — отмахнулся он, хотя я и не собирался оспаривать его слова, застигнутый врасплох его откровенностью. — И вообще, мало у нас общего, но… Зато мои настоящие братья никогда вообще не обращали на меня внимания. А он… — Калимак хотел еще что-то добавить, несколько раз открыл и закрыл рот, и в итоге сдался, снова с горечью махнув рукой. — К черту…
— Он просил передать вам, — сказал я в наступившей тишине. — Что… помнит тот день, когда вы встретились… и завтрак ему отдали… И… вот еще. — Сняв с полки свернутый в трубочку свиток, я протянул его стоящему напротив.
— Это что? — спросил он, и, не дожидаясь ответа, быстро развернул поданное.
Губы его сжались плотнее, и он, смотав тонкую кожу обратно, сунул свой портрет за пазуху.
— Он… там похоронен? — выдавил он. — На их острове?
— Да, — ответил я, не вдаваясь в подробности о незнакомых мне ритуалах чужаков.
— Увидимся, — кивнул он, шагнув через порог.
Выйдя во двор, он столкнулся с Ками, возвратившейся с рынка. За спиной у нее в тканевой переноске мирно посапывала Эль-Нор, в руках жена держала увесистый узелок с продуктами. Я машинально взял у нее ношу, а Калимак легонько потрепал заскорузлым пальцем щечку ребенка, стараясь не разбудить.
— Твое? — обернулся он.
Я молча кивнул, хотя давно уже не чувствовал в этом правды. У дочки были русые волосы и голубые глаза, какие я видел у многих парней из богатых имений по ту сторону реки. От меня в ней не было ничего, и часто, при взгляде на это розовощекое светлое личико, я с тихой яростью вспоминал тогда еще непонятные слова хозяина.
— Поздравляю, — Калимак хлопнул меня по спине. — Работай дальше. — Он направился к калитке, а я — назад к дому.
— Смотри, чтоб все чисто было, — окликнул он напоследок треснувшим голосом. — Чтоб все… А то получишь у меня. — И окончательно скрылся за бревенчатым забором.
Глава 28 - Нежданный визит
Незаметно кончилась зима, зазеленели деревья, запели птицы, оживилась и задвигалась вся деревня.
Как-то весенним днем Ками вернулась с купания в реке, войдя на широкий двор
Можно оставить полный текст, создать раздел с названием произведения, и добавлять в него уже отдельные главы)