Три дня

Эдуард  Богуш



Три  Дня

      Однажды мне очень повезло! В моей жизни были три дня, о которых вот уже много лет я  вспоминаю с особой теплотой и душевным трепетом. Так сложились обстоятельства, что посреди холодной зимы, неудач, проблем и долгов, вдруг, блеснул лучик простого человеческого тепла.  Лучик был настолько ярким и сильным, что память о нем до сих пор согревает меня.  Не знаю, за что Создатель наградил меня, но  это был  его Его подарок, я ни сколько не сомневаюсь.
        В тот год мне исполнилось тридцать лет. Веселая и сытая "перестройка" осталась позади, наступили голодные годы распада СССР. Это был звездный час деляг, жуликов и бандитов, а так же время обнищания и крушения надежд простых честных людей. Непонятно откуда пришедшие к нам "финансовые торпеды" топили все самое дорогое и устоявшееся.
      Не стал исключением и мой семейный корабль. Единственно, что держало его на плаву, так это мои бесконечные командировки. С одной стороны командировочные деньги латали пробоины  в семейном бюджете, а с другой, чем меньше мы виделись с супругой, тем меньше выясняли отношения, а значит и медленней разрушали то, что у нас еще оставалось. Думать о разводе не хотелось, но, судя по всему, он был неизбежен.
        Компания, в которой я работал, получила выгодный заказ на старооскольском горнообагатительном комбинате, и мне ничего не оставалось, как сразу после новогодних праздников уехать в самую, что ни на  есть настоящую, занесенную снегами  и метелями российскую глубинку.
        Товарищем по командировке был инженер из соседнего отдела. Проблем в семейной жизни у него не было, но такова уж мужская природа, хочется иногда отдохнуть от жены, тёщи и двоих детей.
          Поначалу, командировка на комбинат ничем не отличалась от десятков других.  Всё было как всегда. Неизбежная суматоха и неразбериха первых дней  улеглась, острые углы  взаимоотношений сгладились, комплектация оборудования закончилась, бытовые и организационные проблемы решились. В общем, к концу второй недели нашей командировки работа приняла спокойный, и даже рутинный характер.
          По не писаному закону командировочной жизни, именно в такой спокойный период, когда притирка с руководством заказчика позади, а сдача объекта далеко впереди, один из двоих командировочных мог на недельку-полторы нелегально отлучиться на родину. Я, по понятным причинам домой не торопился и напарник, пользуясь случаем, уехал домой не на одну, а на две недели.
          Откровенно говоря, мне нравилось одиночество. Особенно в первые дни отъезда моего товарища. Ну, действительно! После шумного заводского цеха попадаешь в желанную тишину гостиничного номера, не нужно поддерживать беседу, спрашивать, кто первый пойдёт в душ, торопиться на ужин, согласовывать какой фильм смотреть по телевизору. А воскресенье! Хочешь - спишь, хочешь - гуляешь, сам решаешь, в какой кинотеатр идти. Мечта, а не жизнь!  Хотя, уже через неделю дефицит общения, как социальный фактор, стал не то чтобы тяготить, но в какой-то степени сказываться. Думаю, это и стало детонатором последующих событий.     

      Утро первого из трех, столь трепетно вспоминаемых мной, дней ничем не отличалось от всех предыдущих. Был четверг. В семь утра я втиснулся в переполненный пролетариатом автобус. Надо сказать, что автобусы, доставлявшие рабочих на комбинат, больше напоминали самодвижущиеся тележки для газовых баллонов, чем собственно автобусы. В них зачастую были выбиты окна и  поломаны двери. Но никто кроме меня, казалось, эти мелочи,  не замечал. Справедливости ради отмечу, что выбитые окна имели и некоторые преимущества. Благодаря свободной циркуляции холодного зимнего воздуха последствия перегара "после вчерашнего" от некоторой части пассажиров, были минимальными.
        Для обучения персонала и ускорения пусконаладочных работ на нашей установке администрация комбината выделила четырех техников и одного инженера. Именно эти ребята впоследствии будут работать на смонтированном нами новом оборудовании. Парни подобрались толковые, с интересом  вникали в процесс наладки, многое пытались сделать сами, оставляя за мной только контроль результатов их работы. В общем, творческая инициатива масс приятно облегчала выполнение моей задачи.
          Не исключено, что с каждым годом я все более идеализирую свои воспоминания, и стараюсь их как-то приукрасить, возможно. Но работа в тот памятный четверг шла особенно слаженно  и хорошо. Весь наш небольшой коллектив был в приподнятом настроении, много шутили, нам практически все удавалось сделать с первого раза, а потому и настроение было замечательное. Почему так подробно? Даже сейчас, по прошествии многих лет, я вновь и вновь пытаюсь понять, на каком же энергетическом фундаменте  были построены последующие события. Ибо к своим тридцати я точно знал, что на пустом месте  никогда ничего не возникает и так же бесследно никуда не исчезает.
          И так, не смотря на усталость и поздний вечер, домой, то есть в гостиницу, я
возвращался в приподнятом настроении. Увидев в холле гостинницы таксофон междугородней связи, вспомнил - нужно позвонить напарнику, доложить о сделанном за этот день. Жетоны для таксофона продавал администратор. Как назло, за стойкой никого не было, и я решил подождать.
          Рассеянный взгляд, как бы сам собою, блуждал по сторонам. Гостиничный холл был практически пуст, только в одном кресле, в профиль ко мне, сидела женщина. Её лицо было трудно разглядеть. Она наклонила голову и листала какой-то иллюстрированный журнал, лежавший на столике. Её гордая осанка, пышные длинные волосы и шикарная дорогая шуба надолго задержали мой скучающий мужской взгляд. На полу стояла большая, плотно набитая дорожная сумка. Любой  командировочный без труда узнал бы своего коллегу, причем неудачливого коллегу. Скорей всего места в гостинице не нашлось, а куда идти и где искать ночлег в эту морозную ночь она не знает. Я посочувствовал коллеге, ибо сам бывал в её положении.
          Наконец, пришел администратор. Я взял несколько жетонов позвонил куда хотел, затем быстро поднялся в номер, принял душ, переоделся  и спустился в буфет на ужин. Пока я был в номере, то совершенно забыл о женщине в шубе, но спустившись в буфет, вновь её увидел. Она сидела на прежнем  месте. Старые журналы её больше не интересовали. Теперь она сидела спиной к стойке администратора и тупо смотрела через огромную гостиничную витрину на холодные огни улицы. В свете фар проезжавших машин я хорошо разглядел её лицо. Оно выражало полное библейское смирение и покорность судьбе.
        Сохранять спокойствие в такой ситуации мог только сильный и неординарный человек. Я часто видел людей, оказавшихся в подобном положении. Они  скандалили, ругались с администрацией, нервно звонили в другие гостиницы, изливали  неудовольствие на случайных прохожих, но это лишь ухудшало их эмоциональное состояние и, ни к чему хорошему не приводило. Истина одна: если взятка администратору не помогла, значит, мест действительно нет и точка.
        Сам не ожидая от себя такой прыти, я вдруг подошел к сидящей в кресле женщине и спокойным ровным голосом произнес:
        - Добрый вечер, хотите, я угощу вас кофе?   
        Видимо, я единственный, кто проявил к ней хоть какое-то сочувствие. Она благодарно и несколько удивлённо взглянула на меня и коротко ответила:
      - Хочу.
      Мы зашли в гостиничный буфет. Я заказал два кофе и пирожные. Её звали Вера. Она из Минска. Поезд из-за снежных заносов задержался, её броня на номер пропала. Куда идти в незнакомом городе она не знает, а номер освободится только завтра. Вера работает экспедитором в торговой фирме, приехала забрать крупную партию какого-то дорогого товара. Ни в торговых, ни таможенных делах  я ничего не смыслил, поэтому разговор поначалу не клеился. Прошло минут десять, мы, наконец,  разговорились и я окончательно проникся сочувствием к её бедственному положению.
        Надо сказать, что правила советских гостиниц в российской глубинке соблюдались неукоснительно, даже после развала Советского Союза. Поэтому предложить ей свой номер на эту ночь я, конечно, мог, но как это сделать, пока не знал. Вера сама пришла  мне на помощь.
      - Можно умыться у тебя в номере и до одиннадцати немного отдохнуть с дороги?
      Она спросила об этом легко спокойно, без глупого жеманства, как будто речь шла об еще одной чашке кофе.
      - Конечно!- обрадовался я возможности хоть как-то облегчить её участь, а заодно и продолжить знакомство.
      Мы вышли из буфета и под о-о-чень внимательные взгляды администратора и дежурной по этажу поднялись в мой номер. Чтоб не мешать Вере отдыхать и приводить себя в порядок, я оделся и, под надуманным предлогом, выскочил на улицу.
        Еще со студенческих времен я усвоил одну истину: если чего-то очень захотеть, но только, если действительно очень и очень захотеть, то обязательно найдется возможность это сделать. А хотел я, ни много ни мало, оставить Веру у себя, ну, как минимум до утра, а там, как карта ляжет.
        На улице хозяйничали ветер и снегопад. По кое-как  очищенной от снега и плохо освещенной тропинке я добрался до тыльной стороны гостиницы и глянул на окна своего полулюкса. План был предельно прост: нельзя войти через двери, значит, войдем через окно. До моих окон на втором этаже было метра четыре, максимум четыре с половиной. Высоковато! Даже если найти лестницу, женщина в длинной шубе на холодном ветру вряд ли сможет безопасно попасть через узкое окно в номер, этот вариант не годился. Мой оптимизм несколько поубавился, но сдаваться я не собирался. Отвергнув вариант с лестницей,  я оглянулся вокруг.
      Метрах в ста от меня, находилась рампа универсального магазина. Какая-то  запоздалая фура заканчивала разгрузку. Средних размеров дизельный "балканкар" ловко сновал во чрево фуры, брал там поддоны с товаром и отвозил на склад магазина. Решение созрело моментально и во всех деталях. На моё счастье водитель "балканкара" оказался смышленым  парнем, и мы быстро обо всем договорились. Дело за малым - реализовать задуманное.
        В номер я вернулся в изрядном возбуждении. Первое что сделал, открыл  шпингалеты и проверил, легко ли открывается оконная рама, и только потом, когда, на мой взгляд, все детали плана сложились воедино, обо всем рассказал Вере. За те двадцать минут, что меня не было, она успела принять душ, переодеться и  привести в порядок  весь номер. Повеяло давно забытым домашним уютом.
        Предложение о  нелегальном проникновении в гостиницу Вера приняла с восторгом! Она по-солдатски быстро собралась и через десять минут была готова действовать.
        Первым пунктом плана было усыпить бдительность администрации, ибо я мог оказаться не единственным в истории гостиницы таким прытким постояльцем. Необходимо сделать так, чтоб этим, завистливым чужому счастью кумушкам, даже в голову не пришло  устроить мне ночную проверку. Для этого мы, не спеша, демонстрируя полное спокойствие и уверенность, прошли мимо дежурной по этажу, администратора и вышли на улицу. А, чтоб