вдвойне осторожным с тем, что говоришь в прямом эфире. – Каких-то специальных подробностей не имею добавить к тем, что уже сообщены представителем пресс-службы.
— Напомни, пожалуйста, обстоятельства дела. Для тех, кто, возможно, не совсем в курсе, — сказал ведущий и сделал неопределенно-охватывающий жест в сторону зрителей в студии.
— Обстоятельства таковы. Вчера, восьмого февраля, около гаража собственного дома в Блюменфелде найдено безжизненное тело Мирты Стренг. Ее обнаружила соседка, которой позвонила дочь мефрау Стренг, обеспокоенная, что мать с прошлого дня не отвечала на звонки. Следует заметить: Мирта Стренг — известная в Нидерландах персона. В прошлом исполняла обязанности министра Спорта и Народного Здравоохранения от партии «Демократы Семьдесят Семь».
— Кстати, у нас есть фрагмент комментария лидера фракции парламента от «Д77» Валдемара Пехтолда, – тут же встрял ведущий и воззрился на экран впереди себя. Для зрителей, которые дома, странноватая картинка — будто он глядит со своей стороны на верхнюю панель их телевизора.
Когда интервью с политиком закончилось, Ерун продолжил собственное интервью:
— Пехтолд сказал только что: убийство не должно остаться нераскрытым. Откуда у него информация об убийстве? Тебе что-нибудь известно про обстоятельства смерти? Может, причина самая невинная: дама упала неудачно или сердечный приступ?
Вопрос достаточно провокационный. Следствие только началось, версий происшествия официально не выдвигалось. Полиция как всегда осторожничала с выводами, предоставила прессе стандартный набор информации, сухо сообщив – что, где и с кем случилось. Без подробностей и предположений.
Если бы сейчас кто-нибудь из команды, непосредственно причастной к делу, начал вдаваться в детали, его бы быстро приструнило начальство – не торопись, не будоражь общественность, не буди надежд. Дело непростое. Статистика сообщает: важно вычислить преступника в первые сорок восемь часов, иначе в подавляющем большинстве случаев он не будет найден никогда. Если Мирта Стренг убита, то от преступника – ни следов, ни даже зацепок.
Преимущество Алберта состояло в том, что он – свободный репортер, не связанный ответственностью ни перед вышестоящими чинами, ни перед родственниками погибшей. Только перед собственными принципами и этикой журналиста. Выдвинуть свои версии произошедшего с бывшим министром Алберт считал позволительным, естественно – в тех рамках, которые не помешали бы его личному расследованию. То есть без подробного освещения – в каким направлении ведет поиск.
— В полиции поначалу исходили из предположения, что смерть наступила без вмешательства извне.
Сделал паузу. Уточнять высказывание не стал. Иначе придется обнародовать нелицеприятные детали про изуродованный труп, а это не для слабонервного слушателя. Даму нашли лежащей в луже крови лицом вниз на бетонном полу гаража рядом с переносной лестницей в три ступеньки. Закономерно подумать про несчастный случай: поднялась за чем-то на лестницу, потеряла равновесие, упала – в ее возрасте случается. Когда же Мирту перевернули, оказалось – лица-то и нет: нос вдавлен в череп, за растекшимися под кожей синяками и кровоподтеками невозможно разобрать черты. Типичная картина избиения, причем садистского. Неопровержимое свидетельство насильственной смерти.
Флеминг продолжил обтекаемо:
— При тщательном осмотре стало ясно — это убийство. Очень непонятное. Совершенно отсутствует мотив. Как политик мефрау Стренг давно отошла от активной деятельности, в том числе в делах партии. Как человек славилась покладистым, прямо-таки ангельским характером. Встает вопрос: кому могла помешать дама солидного возраста до такой степени, что ее потребовалось убить?
— У тебя есть версии? – спросил Ерун и, подняв брови, чуть иронично уставился на собеседника. С двойственным намерением: или ввести его в замешательство, что всегда интересно, или получить эксклюзив из первых рук. Чтобы потом использовать при опросе других гостей, близко причастных к делу. Которое, хоть и чудовищно по сути, для журналистов – настоящая находка уровня сенсации: даст пищу для обсасывания на неделю точно.
Доставить удовольствие коллеге, поставить себя в затруднительное положение Алберт не дал. Он не новичок на телевизионной кухне, знал – из каких ингредиентов готовятся блюда-программы. Умел предугадывать кое-какие вещи. Вопрос он ожидал, ответ подготовил заранее, еще когда ехал на передачу.
— Версии есть, — сказал он, едва заметной улыбкой отвечая на взгляд Еруна. — Мои личные – четыре.
— Можешь поделиться?
— Конечно. Первые две – стандартные, которые разбирает полиция в каждом подобном случае. Это: профессиональная деятельность жертвы и отношения в личной сфере. Две другие пришли мне на ум позже, когда осмотрел место происшествия, окружение, в котором проживала мефрау Стренг. На окраине Блюменфелда расположена клиника для реабилитации психических больных. Это дает нам третью версию. Ну и фактор случайности нельзя исключать – непреднамеренное убийство. Например, воры проникли в дом, хозяйка заметила, пригрозила поднять шум. Обычно грабители не убивают, только в исключительных случаях. Возможно, данный – один из них.
— Так. Ясно. Конечно, спрашивать подробнее преждевременно, но к какой версии ты лично склоняешься?
— Честно – пока ни к какой. Слишком мало информации.
Алберт не кривил душой. Ему самому хотелось бы знать больше, чтобы иметь основания ухватиться за верную ниточку, начать разматывать клубок. Нюх ищейки подсказывал: несмотря на «общественную резонансность», дело обещало зависнуть. Надолго. Если не навсегда. Догадки строить не на чем. Пустое место: нет ни последнего человека, кто видел Мирту, ни улик, ни отпечатков. Ни запахов — след собака не взяла.
Происшествие казалось слишком запутанным, чтобы с определенностью сказать: вот в этом направлении стоит двигаться. А делать пустые заявления, лишь бы показать себя всезнайкой, он не любил.
Впрочем, унывать тоже. Чем сложнее загадка, тем увлекательнее искать ответ. Ни в коем случае нельзя принимать за аксиому представление — чем громче убийство, тем легче распутать. Только любителю незамысловатых детективных историй может показаться, что происшествие с известной персоной, даже несмотря на кажущееся отсутствие мотивов, всегда удается раскрыть. На практике происходит с точностью до наоборот. Хоть и следят за расследованием тысячи глаз, правда редко всплывает на поверхность.
Рассматривая профессионально – случай захватывающий, признал Алберт, отключая кнопкой телевизор. Он давно забыл про сон, начал перебирать в уме детали дела. Самый верный шанс распутать преступление – по горячим следам. Чем больше проходит времени, тем быстрее улетучиваются улики. Значит – не терять ни минуты.
Если ему первому повезет раскопать что-нибудь интересное из жизни Мирты Стренг, получится отличный материал для собственной программы, которая так и называлась «Алберт Флеминг, криминальный репортер». Только стоит поторопиться, а то конкуренты опередят. Отыщут эксклюзив, уведут ценные находки из-под носа. Сенсацию можно представить только один раз, тогда ты герой всеобщего внимания. На второй — плагиатор. Премьерный материал должен принадлежать ему — и заняться этим следует немедля.
«Даже хорошо, что проснулся раньше обычного», – подумал Алберт по привычке в каждой мелкой неприятности находить положительный момент. Бодро вскочив с кровати, поспешил к компьютеру за первичной информацией, которая находится в открытом доступе и обычно не представляет большой ценности. Для не причастного к делу обывателя. А для человека с тренированым вниманием чтение рядовой газетной статьи иногда может натолкнуть на гениальную мысль. Если знать — где и что искать, всегда найдутся зацепки,тем или иным боком связанные с определенной персоной: случайное слово, фотография или название фирмы. Да что угодно.
Следующие пять дней Алберт с усиленным напряжением мозгов занимался сбором фактической информации об убийстве и логической интерпретацией ее в голове.
Первой проработал версию о профессиональной деятельности Мирты Стренг. В двух кабинетах премьер-президента Виллема Коха была министром Здравоохранения и Спорта. Являлась инициатором закона об эвтаназии – в то время прогрессивнейший закон, первый в Европе, если не в мире. Что имелось в прессе на эту тему? Может, упоминался где-то вскользь спятивший от горя человек, супруга которого запросила эвтаназию и скончалась, за что он вознамерился отомстить бывшему министру? Идея самому показалась притянутой за уши, да чего в жизни не бывает! Покопавшись в интернете, Алберт не нашел ни малейшего намека в поддержку.
Еще Стренг занималась разработкой закона, позволяющего использовать стволовые клетки человеческих эмбрионов. Работа не была закончена по причине не-исследованности побочных действий. Значит, отпадает автоматически.
Выяснить — чем занималась Мирта последнее время, непосредственно перед гибелью? Связавшись с полицейским следователем по телефону, Флеминг узнал. Среди ее деловых бумаг были найдены наброски автобиографии, не представляющие ценности – в смысле намеков на возможные причины убийства. Женщина не чувствовала себя в опасности, не получала письменных или телефонных угроз. Также не собиралась раскрывать чрезвычайных секретов, способных до такой степени навредить кому-то, что ее решились убрать.
В американских детективах этот сюжет заезжен до банальности: занимая высокую должность, человек много знал, но помалкивал. Вышедши на пенсию, заскучал от безделья, почувствовал оторванность, ненужность. Захотелось в гущу событий, чтобы снова ощутить себя значимой фигурой. Задумал написать мемуары. Но только о себе писать – скучно для читателя. Надо его потрясти чем-то грандиозным. Вывесить на всеобщее обозрение грязное белье – разоблачить коррумпированного политического деятеля или крупную фирму, занимавшуюся подкупом. Мемуары еще не вышли из-под пера, а автор уже погиб от руки киллера, который действует профессионально, не оставляя следов, как в случае с мефрау Стренг.
Да… Может, в Америке это обычная практика, только не в благополучных в криминальном отношении Нидерландах. Конечно, мафия существует и здесь, но не до той степени беспощадности.
К нашему делу не подходит. И что такого опасного могла знать престарелая дама, давно отшедшая от политической или какой-либо другой активности? Казалось бы,
