все-таки заблуждается человечество, навязывая всем мысль о том, что юность и детство – счастливая пора. Нет, они не беззаботны, там каждый день нужно получать знания и опыт, и почти каждый день делать, или, хотя бы учиться делать, выбор между добром и злом. Какой взрослый на это способен? А Ольга думала, что в наше время каждый человек свободен, каждый может пойти по легкому и приятному пути. И почти все так и идут, или хотят идти, ведь «вы этого достойны», как говорится в раздражающей ее рекламе. Но история цивилизации доказывает, что все хорошее создавалось только через кровь, пот и слезы, так куда дойдет наш мир фитнес-тренеров и дизайнеров? Да, Крис сейчас выбрала тяжелую и опасную дорогу, но может быть, это произошло под влиянием момента? Может быть, завтра она соберет вещички и подастся в жаркие страны? Будет ли это хорошо или плохо? Не было на это ответа.
Глава 12
Ольга давно уже не была в церкви. Нельзя сказать, чтобы она без этого жить не могла, но второй год неразберихи, вызванной коронавирусом, и постоянное ожидание эпохальных событий, которые так и не случались, выматывали последние силы, хотелось какой-то опоры и утешения. Церкви то открывали, то закрывали, и, воспользовавшись очередным ослаблением коронобесия, женщина поехала в свой любимый храм, Рождества Христова в Кыштыме. Народу, как и следовало ожидать, было немного, Ольга встала позади всех и попыталась помолиться. Но как всегда в церкви, у нее ничего не получалось. Она рассматривала людей, пришедших сюда, никто из них не выглядел счастливым. Ей подумалось: «Почему мы все приходим к Богу, когда нам плохо? Почему в радости своей мы забываем его благодарить? Впрочем, наверное, люди воцерковленные живут по-другому». Она вспомнила, как оказавшись в храме на какое-то Рождество, была озадачена большим количеством теток в норковых шубах в пол. Тогда это было модно, и шубы, и церковь. Среди них метался какой-то прыщавый парнишка и приставал ко всем с вопросом: «А кому надо поставить свечку, «за любовь»?» Люди пытались договориться с Богом, купив свечки подороже, раздав милостыню побогаче. А требовалось им так немного, всего - навсего любви. Это было так трогательно, и так глупо… Ольга одернула себя, и снова попыталась сосредоточиться. Но ее внимание снова отвлекла пожилая женщина, ползущая на коленях к святым мощам. Когда-то Ольга и Павел были в Долматовском монастыре, и там молодой монах, по имени Герман, учил их, как нужно правильно поклоняться святыням. Старуха делала все правильно, но Ольга греховно думала про себя, что она так не поползет никогда. Ее Бог был веселым и добрым, вряд ли ему понравилось бы такое откровенное унижение. Поняв, что ей так и не удастся помолиться, она купила свечи, поставила за упокой душ всех своих близких, а одну зажгла перед своей любимой иконой Казанской Богоматери. Она поблагодарила Преблагую за то, что они с Пашей еще живы и здоровы, за помощь, без которой они не обходятся ни дня, попросила защиты на будущее. И тут она почувствовала ответную энергию. Она знала, что Пресвятая Владычица с ними, что любовь ее защищает их, и так ей стало спокойно и радостно, что слезы выступили на глазах. Тем временем служба закончилась, люди стали расходиться. Но в правом пределе собралась небольшая кучка народу, женщина подошла к ним. Оказалось, что церковный староста хочет провести экскурсию по храму, Ольга с удовольствием присоединилась. Храм Рождества Христова был одним из трех действующих храмов в Кыштыме, и он был самым красивым. Его разноцветные купола, отливающие золотом, радовали глаз издалека. С детства Ольга слышала легенды о том, как в двадцатые годы прошлого века, большевики пытались разрушить древние церкви, какой вой верующих стоял по всему городу. Но разрушить не удалось. Где-то посшибали колокола, разграбили утварь, но Рождественский собор остался действующим. Здесь молились и во время войны, и потом, когда не оставалось уже надежд, шли сюда. Милиция и активные комсомольцы на Рождество и Пасху устраивали здесь облавы на молодежь, посещающую церковь, считалось, что религия - удел неграмотных старух. Но пришли девяностые и те, кто обличал «мракобесие» встали в первые ряды молящихся с самыми толстыми свечами. С этого и начал свой рассказ немолодой, веселый дядька, по имени Федор Николаевич, совсем не похожий на занудного богомольца. Он показал несколько икон, которые иногда начинали внезапно мироточить, потом повел всех на второй этаж. Ольга никогда не знала про существование огромного помещения над молельным залом, хотя по внешней архитектуре можно было догадаться, просто она никогда не задумывалась над этим. При входе в зал был небольшой музей из старых полуистлевших икон, окладов и каменных плит, найденных при реставрации. Также здесь стоял большой рождественский ковчег, подаренный церкви одним из местных умельцев. В зале была потрясающая акустика, Федор Николаевич предложил всем пропеть «Богородице дево радуйся», и хотя пели они не стройно, многие не знали слов, но получилось все равно красиво и трогательно. Потом желающие полезли на колокольню. Преодолев крутую узкую лестницу, они оказались на площадке, с который открывался такой вид, что от восторга захватывало дух. На многие километры простирались поля и леса, величественные горы были совсем близко, реки и озера серебрились на солнце. Ольге хотелось крикнуть: «Это наша земля! Никому не отдадим!» Она не крикнула, а изо всех сил ударила в колокол, по случаю престольного праздника, батюшка разрешил звонить после службы, и все, кто был на колокольне, воспользовались такой редкой возможностью. Дул пронизывающий ветер и люди один за другим стали спускаться вниз. Ольга осталась одна, она слышала, как Федор Николаевич, зовет ее, но не могла оторваться от трогающей до глубины души картины. Когда она, наконец, спустилась, в церкви уже никого не было. Она вышла на паперть и не увидела своей машины, она вообще не увидела ни машин, ни людей. Воздух и освещение были другими, женщина хотела присесть на ступени, чтобы подумать, что же ей делать, но вспомнила, что сидеть на паперти – плохая примета, и тихо побрела по безлюдной улице. Она прошла через центр города, никого, не встретив, свернула на знакомую улочку. Вот он, старый деревянный дом на берегу пруда. Конечно, куда она еще могла придти? Дом достался по наследству ее подруге Наташе, и всю молодость они ездили сюда, как на дачу. Сколько здесь было спето песен, выпито вина и выплакано слез. Потом Наташа умерла. Ольга пошарила в тайной расщелине между бревен и достала ключи. Она открыла калитку и вошла во двор. Здесь давно уже никто не бывал, дорожка заросла травой, уличный умывальник поржавел, дверь на сеновал болталась на одной петле. Не без страха женщина зашла в дом. Но все было на удивление чисто, пахло деревом и почему-то яблоками, хотя для них было еще не время. Она огляделось, все осталось на своих местах: и старинный резной буфет, и комод, и круглый стол. Ей почудилось, что сзади мелькнула какая-то тень, она обернулась, в конце темного коридора стояла Наташа. Ольга бросилась к ней, но уперлась в большое зеркало. Подруга смотрела на нее с той стороны и улыбалась. «Наташка, Наташенька!», - шептала Ольга, ей так хотелось обнять ее, но она могла только прильнуть лбом к холодному стеклу и приложить ладонь к ладони. Так они стояли очень близко, но неизмеримо далеко.
- Прости меня, Наташа,- сказала Ольга срывающимся голосом.
-Да за что же, Олик? – откликнулась из-за стекла подруга.
-Меня не было рядом, когда ты умирала, да и вообще в последние годы не было рядом.
- Я ведь и не хотела, чтобы ты была. Я знала, что я делаю, и знала, чем это закончится.
-Я так и думала, что алкоголь - твой сознательный выбор. А твой выбор я привыкла уважать. Я тебя вообще очень уважала, поэтому никогда не могла тебе прямо сказать «бросай пить, вставай на лыжи».
Они тихонько засмеялись.
-Брось, не накручивай. У каждого свой путь. И я свой прошла, дай Бог каждому. Лучше скажи, как там наши, как девчонки?
-Нормально. Видимся все реже и реже. Знаешь, у нас ведь теперь пандемия… А на самом деле, мы просто старые стали, тяжелые на подъем. А может просто стали меньше нуждаться друг в друге. Боимся просить друг у друга помощи, боимся быть в тягость. Жалко, но что поделаешь…
-Дурочки вы. А, помнишь, как мы тут на Новый год шампанское в печи размораживали?
-Помню. А помнишь, как мы нищими нарядились и пугали аборигенов?
Они вспоминали, как им было хорошо, по щекам их текли слезы, а в глазах было столько любви и нежности, сколько не было за всю их длинную дружбу.
-Вот почему, все приходит так поздно? Если бы я хоть раз сказала тебе при жизни, как я тебя люблю, как ты мне нужна… - сказала Ольга.
-Не начинай. Скажи это тем, кому пока еще можешь сказать. Помнишь нашу вечную мантру: «У нас все хорошо, а будет еще лучше». Вот и живи так.
-Наташ, а там у вас…
Отражение подруги стало мутнеть, и вскоре совсем исчезло. Ольга вытерла слезы, вернулась в комнату. На столе лежала книга, вроде бы раньше ее тут не было. «Три товарища» Э.М. Ремарк, 1960 года издания. У Ольги снова комок подкатил к горлу, она листала пожелтевшие страницы. В самом конце между страницами лежало легкое белое перышко. Из другой своей любимой книги, она знала, для чего дарят перья. Для того, чтобы любящие люди, находящиеся в разных мирах, могли встречаться. Ольга провела пером по лицу. «Спасибо, подруга!» - прошептала она, и, забрав книгу, вышла из дома. Она заперла все замки, и, убирая ключи в тайное место, услышала звук мотора. По улице проехал автомобиль, потом еще один. По тротуару шла женщина. Ольга поняла, что вернулась. Она нашла свою машину, и уже отъезжая, обратила внимание на молодого человека, заходящего в церковь с ребенком на руках. «Ба, да это же Андрюшка, Натальин сын, а ребенок, значит, ее внук или внучка! Как все тесно переплетается. И не случайно, а по какому-то плану», - так размышляла она, подъезжая к дому. А на душе у нее было так хорошо, как бывало в молодости, после душевно проведенных выходных.
Глава 13
Утром в субботу Ольга проснулась со словом «Киалим» в голове. «Киалим, Киалим, Киалимская бабушка», - как будто кто-то напевал ей в ухо. Киалим – это довольно полноводная река в предгорьях Таганая, а бабушка – это персонаж туристических легенд. Говорили, что она появилась не так давно, где-то в семидесятых годах двадцатого века, осталась одинокой в брошенной деревне. А после смерти ее стали видеть туристы, кому-то она помогала, кого-то заставляла блуждать в лесу, а кого-то и со скал скидывала. Разное говорили и говорят. На Киалиме Павел и Ольга бывали неоднократно. В поселке, недалеко от реки жили их приятели, немолодая супружеская пара Владимир Андреевич и Нелли Ивановна. В просторечье дядька Вовка и Нельванна. Им было около семидесяти, но они были бравые, тренированные туристы, и в совместных походах давали значительную фору своим более молодым товарищам. В прошлом году они вместе поднимались на Двуглавую сопку. Было тридцать пять градусов жары, но под предводительством Нелли Ивановны, которая не позволяла никому останавливаться, они прошли километров семь пологого подъема в гору. Чуть передохнув у Белого ключа,
