идеолога, заговаривает сама:
-Ты, наверное, удивлен моему спокойствию?
-Удивлен, - Ронан не лукавит. Это редкая минута. Она заговорила первая, и он хочет этого разговора и боится.
-Я следую за законом, - Эда качает головою. – Я не с вами. Я с законом. Он выше трона и людей.
-Он выше, - соглашается Ронан. – Но ты согласна помочь нам?
-Да, иначе будет кровь. Мой наставник – Гилот, не одобрил бы этого. Но еще больше не одобрил бы он того, что я допустила массовые смерти и казни. А это придет, если кто-то не будет хранить закон. И пусть я буду клеймена всеми сторонами, пусть…- Эда на мгновение замолчала, затем заговорила тише, но спокойнее, - пусть любую кару обрушит на меня Луал и Девять рыцарей его, я сберегу закон. Я сделаю все, чтобы не допустить невинных смертей.
Ронан сам как будто бы случайно касается теперь ее руки. В этом прикосновении больше слов, чем в самом красноречивом монологе. Благодарная нежность, робость, осторожность…
-Завтра будет первое заседание, - Эда с усилием отнимает руку. Усилием для себя. Ей хочется, чтобы он не позволил ей разорвать соприкосновение их рук, но он не неволит, а она не желает выдавать себя, хотя выдала уже давно. – Первое, говорит Альбер. По-новому.
-Будем говорить о будущем.
-Принцесса Катерина наш враг, Лагот наш враг, и Сковер, как говорит Альбер – наш враг, - Эда вздохнула. – Я не выношу…
Она не договорила, не дала сорваться неосторожному слову – кого именно и за что не выносит. Но Ронану это не нужно.
-Два моих старых друга с нами, с законом, - вдруг говорит Эда. – Фалько и Паэн. Я их еще не видела…веришь?
Ронан верит. И ему не нужно слов, чтобы дать ей это понять. Лишь взгляд.
-Завтра будут Альбер, ты…я, - Эда едва заметно улыбнулась, - жрец из моей прошлой жизни – Кенот, какой-то Леа или Лео…
-Леа, - Ронан хмурится. – Страшный человек. Без морали. Без совести. А что еще хуже – с умом.
-И Мэтт, - она не слышит. Или ей плевать. Или она равнодушна. – Поговорим, обсудим… я покажу свои наброски.
Ронан поднимает на нее удивленный взгляд – когда же Эда успела сделать наброски, если почти неотлучно при нем?
-Хочешь…- Эда колеблется, румянец играет на ее щеках и это хорошо видно в неровном свете свечей, - я покажу тебе их?
Эда сама не знает, зачем предлагает это, почему ее язык позволяет ей сказать и слова даются так легко?
И Ронан, тоже не зная, на кой черт, соглашается, точно понимая, что за этими словами о набросках к законам идет совсем иное…
И пока рождается новый мир, бушует в своем и одновременно чужом замке Лагот.
Он хотел стать королем. Он хотел прийти справедливо, но Сковер обманул его, сделав узурпатором. И дальше – ушел в мятежники, в оппозицию. И тут еще Моро доложил об очередном всплеске народного бешенства на окраине столицы: двух солдат натурально разорвала в клочья пьяная толпа с Пепельных рядов.
-Почему? Почему они нападают на моих солдат?
-Это солдаты принцессы Вандеи, - возразил Моро холодно и бесстрашно.
-Она моя жена! – Лагот был в бешенстве. Никто не считал его за короля, лишь за захватчика.
-Тем не менее, - сухо кивнул Моро. – Она не коронована на престол, народ не выкрикнул вашего имени, и сюда направляется принцесса Катерина. До ее прибытия – эти солдаты – солдаты принцессы Вандеи. Ваши солдаты остаются за вами!
-Моро, я вас сейчас ударю! – герцог Лагот швырнул канделябр с шестью мелкими серебряными свечками в стену с бешеным рыком.
Но Моро даже не шевельнулся:
-Вы можете это, ваша светлость.
-Простите, что вмешиваюсь…-из темного провала дверей выступил Леа – собранный насмешливый и очень опасный. – Моро, вы не понимаете всей серьезности! Принцесса Катерина – слабая женщина. Более того – она больше не жена короля Филиппа. Он разрушил Божественную Клятву, связавшую их, и дал ей в отступные – солдат, с которыми она идет домой.
Лагот обрадовался появлению Леа. У него всегда был ответ на все вопросы и всегда было решение.
-Мой друг! – Лагот протянул руку советнику. – Ты очень вовремя. Почему они нападают на моих солдат?
-На солдат принцессы…- влез Моро, сжимая губы в тонкую нитку.
Лагот отмахнулся в раздражении.
-Народ ждет жесткой руки, - Леа пожал руку герцогу, - такой, как ваша. Мужской. Вильгельм, мир ему, чертоги Луала и вечность, был слаб. Принцесса Катерина, да будут славны ее дни – слабая женщина, которая много лет не была дома. Принцесса Вандея – ваша прекрасная жена – слишком набожна…
Леа перевел дух. У него ныли колени от алтарного преклонения в молитве с принцессой Вандеей.
-Остаетесь вы, - просто продолжил советник. – Вы – мужчина, способный навести порядок!
-Народ выступает против вас, потому что вы велели убить его любимцев! – не выдержал Моро.
Леа смерил его насмешливым взглядом:
-Вы говорите о мятежниках – это раз. Вы говорите о той идее, что я подал и за которую вы голосовали сами – два.
-Да, но я не рассчитывал на раскол…настолько сильный. Мы недооценили влияние…
-Молчите, молчите о том, чего не знаете! – Леа рассмеялся. – Вы трусливы. Народ тоже. Нужно усилить аресты, наказания…усилить надзор на улицах. И тогда народ будет…
-Запуган, - закончил Моро.
-Защищен от дурмана мятежников, - возразил Леа и обратился к герцогу, - Ваша светлость, я желаю блага народу. Как и вы. Я говорю, что только сила способна вразумить их!
-Это террор! – выкрикнул в отчаянии Моро.
-Это защита! – рявкнул Лагот, принявший, как это теперь часто бывало, сторону Леа. – Друг мой…немедленно пишите! Пишите приказ!
(16)
Когда Акен появилась на пороге ставшей теперь уже ее комнаты, Эда вздохнула: как не проси время идти медленнее, оно почему-то слушать не пытается.
-Вас ожидают, - Акен также растягивала гласные, но Эда уже привыкла к этому. Удивило ее то, что на лице девушки-служанки тень недавних слез. Поразмыслив немного над этим (потому что мылси слишком сильно сопротивлялись другим размышлениям), Эда вспомнила, что Акен явно влюблена в Сковера, а в свете тогог, что Альбер провозгласил раскол между ними – положение Сковера явно шатнулось.
Эда прислушалась к себе и поняла, что злорадства в ней нет. Да, Сковер испортил ее жизнь, все изменил в ней, приложил руку к тому, чтобы прежний мир Эдыв рухнул, но окончательный выбор служения закону она приняла сама.
К Сковеру у нее не было ни отмщения, ни злорадства – пустота! Вроде бы жил, а вроде бы умер и Луал с ним!
Эда спустилась в знакомую столовую залу. В полумрачном обаянии свечей блестели кубки, кувшины с прозрачной водою и вином. Разложены были и чернильницы, перья, бумаги…
И все, кто должен был прийти, уже пришел. Эда была последней.
Альбер сидел во главе стола, подливая в свой большой кубок из отдельного кувшинчика темную пряно пахнущую на всю залу жидкость. Ронан – бледный еще от ранения, сидел по правую руку от него и задумчиво разглаживал какой-то лист бумаги. По левую руку от Альбера восседал Кенот – павший жрец, заговорщик и лицемер…
Которого Эда была рада видеть!
Кенот был свидетелем ее прежнего мира, и его появление стало для Эды нечто большим, чем просто визит прошлого. Он напомнил ей о Гилоте, о своей неспешной работе дознавателя, о вечных стычках со жрецами Луала. И все это было так знакомо, так ясно и так четко, что на Кенота – прежнего своего врага, Эда посмотрела едва ли не с нежностью.
Тот, по-видимому ощущая это же, не удержался от улыбки и кивнул…
А вот на Мэтта Эда не отреагировала также доброжелательно. Во-первых, она его уже несколько раз видела. Во-вторых, одно его присутствие выворачивало в ней что-то. Ей, некогда желавшей быть к нему поближе, теперь хотелось от него бежать. И Мэтт, сидевший в самом отдалении от Альбера, похоже, это чувство разделял.
А Эда только успела подумать, что вообще очень странно ее очарование Мэттом. Что в нем она нашла? То ли свечи играли так нервно, то ли разум Эды был истомлен, но она, даже бросив на него короткий взгляд и даже не кивнув, подумала, что глаза у него близко посажены, что черты какие-то неровные, и вообще…
Нет в нем ничего!
Одно место было свободно… почему-то Эда без труда догадалась, кому отдано было это место. Видимо, Сковер все же должен был войти в этот совет.
А вот последний, ироничный даже в блесках свечного пламени, с лукавым взглядом, не красавец, но чем-то привлекающий, незнакомый Эде мужчина, даже не удостоил стол вниманием. Он сидел чуть поодаль, как-то обособляясь ото всех, наблюдая за всеми. В его руках был тонкий изящный серебряный кубок, к которому он легко и непринужденно прикладывался.
За спиной Эды закрылась дверь. Она вздрогнула.
-Заходи, - сухо промолвил Альбер. – Мы тебя ждем. Пока…такой состав. Я рассчитывал на другое количество, но кроме Ронана пострадали и другие наши союзники.
Альбер кашлянул.
-Так…Кенот – в прошлом жрец короны, а ныне – заговорщик и смутьян…
Кенот, на которого указал Альбер, поморщился от такого представления и добавил:
-Я все еще жрец! Отдавший себя на служение Луалу, служит ему до конца!
-Да ради Девяти Рыцарей! – фыркнул Альбер, указал на Ронана – это мой друг. Поэт, памфлетист, идеолог…
Ронан смущенно улыбнулся. Эда, устроившаяся напротив Мэтта, но не взглянувшая на него, отметила же улыбку Ронана.
-Тот наглец, что устроился позади вас – Леа. Советник узурпатора и вечный интриган, - Альбер произнес неприятные вещи, но произнес их как-то приглушенно, как будто бы бродил в нем страх перед этим человеком.
-А еще красавец и дамский угодник, - добавил насмешливый голос означенного Леа, и Альбер картинно закатил глаза:
-Леа, на нашу гостью даже не смотри! К слову, о гостье…
Эда опустила глаза, сделав вид, что говорят вообще не о ней. То, как ее выделил Альбер, и взоры присутствующих – это обжигало ее кожу. Она показалась сама себе очень слабой и незащищенной. И это было очень странное чувство. Раньше, когда все было в порядке, когда был у нее наставник и заступник – Гилот, она чувствовала себя в его тени свободно, зная, что грозная тень не оставит ее.
А теперь?..
-Эта гостья – Эда. Из дознаваталей. Она занимается законами. Она имеет блестящие знания закона, при этом ненавидя всех нас одинаково. Это делает ее беспристрастной.
Ронан вмешался:
-Эда посвятила себя закону. В наших условиях, когда идет столько противостояний – это разумно.
Эда, чувствуя, как заливается краской лицо, подняла глаза на Ронана. Он смотрел на нее открыто, не смущаясь и, кажется, готов был спорить с каждым, кто возразит ему.
Но возражать никто не стал. Только Леа промолвил со своего места:
-Да Луала ради!
-И Мэтт, - продолжал Альбер, решив обсудить отдельно с Ронаном про его неосторожное замечание. – Из бывших дознавателей…
-Которые предатели, - вставил леа и Эду дернуло. Она попыталась сделать вид, что только хочет налить себе воды из кувшина, но тот, кто был прозорлив, отметил эту дрожь.
-А меня вы знаете все, - Альбер решил мудро не замечать подначиваний. – Итак, Эда ваыразила желание не принимать никакого участия в наших заседаниях за исключением тех вопросов, что касаются закона напрямую.
-Я бы тоже так поступил, но вы же все развалите, - гоготнул Леа. Альбер вздохнул:
-Леа, держи себя в руках! Эда…начинай.
Эда поднялась. Тяежло, ни на кого не глядя, взяла в руки первый лист из принесенных с собою.
-Я…- она нервно кашлянула. – Это только набросок!
-Не смущайся, -
