попросил Ронан. – Мы все свои.
-А некторые больше свои, - вставил молчавший до этого момента Мэтт, и Эда невольно отшатнулась от него, испытывая все более сильное отвращение. Леа присвистнул, но удержался от насмешки.
-Так вот…наброски. Сейчас закон…то есть, не сейчас, но раньше, при Его Величестве Вильгельме было так: он издавал какой-то указ, а там уже министры думали, как его выполнять, составляли свои указы и относили их к королю на согласование. Если он дозволял, то указ приводили в действие.
-Долго и неэффективно, - высказался Кенот. – Сколько чудесных указов было потеряно и утрачено!
-А сколько было их уничтожено…- мечтательно промолвил Мэтт.
-Дайте девушке сказать! – попросил Леа. – Эда, верно? Не смущайтесь. Не слушайте их.
Она бы хотела не слушать их. Но разве могла?
-Я предлагаю создание общего свода законов, - Эда повысила голос, заставляя себя, наконец, вспомнить, как говорил Гилот. – Общий закон…свод для всего королевства.
-У нас есть законы Луала и Девяти Рыцарей его! В них сказано, что нельзя убивать и грабить…- Кенот снова вступил. На этот раз яростно.
-Все законы Луала мертвы на улицах! – громыхнул Мэтт. Он ненавидел Кенота. Эта ненависить шла от вражды между Дознанием и жрецами.
-Нужен общий свод, - продолжила Эда. – К тому же, не все…то есть, в вашей же гильдии, Альбер, состоят иностранные торговцы! Они плевали на каждого из Девяти Рыцарей!
-Ну, допустим, - подал голос Ронан, реакции которого Эда ждала и боялась. Он обменялся коротким взглядом с Альбером и продолжил, - Эда, что будет написано в общем законе?
-Общий закон будет состоять по моему наброску из глав. Вы хотите сделать всех людй равными в правах, так напишем сначала об этом.
-Бред, - хохотнул Кенот. – Это бред!
-К примеру? – спросил Леа тихо. – Как?
-Ну…- Эда поглядела на хохочущего Кенота и не удержалась от маленькой мести, - напишем, что каждый волен ходить в церковь к жрецам Луала!
Кенот мгновенно прекратил хохотать. Зато засмеялся уже Леа. Он даже сложился пополам в своем кресле, и закрыл голову руками. Эда стояла, опустив руки на стол, и не смотрела ни на кого. Мэтт жадно переводил взгляд с обомлевшего Кенота на Эду и обратно. Ронан и Альбер одним взглядом вели какой-то только им понятный разговор…
-Блестяще…- выдохнул задыхающийся от смеха Леа. – Блестяще, девушка!
-Давайте к следующей главе, - поспешно предложил Альбер, опасаясь настоящего скандала. – Что будет во второй по твоей задумке?
-Во второй будет… - Эда нервно сглотнула, - закреплен порядок подчинения. И здесь я следовала за мыслью Ронана.
-Это ты, конечно…- бормотнул Мэтт неуверенно, но никто его не услышал.
-Ронан говорит о Совете – выборном Совете. И о том, что каждый из советников будет отвечать за определенную…отрасль. Тогда – разумно написать во второй главе о порядке правления. О том, что каждый из советников равен другому, что все выбираются. В третьей – порядок избрания.
-По какому порогу? – Леа поднялся со своего кресла так решительно и так быстро, что нельзя было сказать по нему, что он пил вино. Движения его были точны, стремительны.
-Возраст, - пожала плечами Эда. – Также…каждый из советников будет формировать под собою своих подчиненных. То есть…
-Треугольником! – Ронан щелкнул пальцами, вскочил в возбуждении. – И порог…
-Возраст. Каждый может претендовать на должность. Ну, в соответствии с возрастом. Например, я предлагаю каждому советнику иметь в начале трех заместителей. Скажем, стать заместителем можно, если ты старше двадцати пяти лет, стать министром – если ты старше тридцати – тридцати пяти…
-Ронану нет тридцати, - мрачно вдруг заметил Альбер. Ронан угас мгновенно. Опустился на стул, и как-то сразу стал беззащитным.
-А мне двадцати пяти, - пожала плечами Эда. – Мы говорим о будущем. Это все не сформируется в один день.
-Тоже верно, - Леа кивнул. – Так… про общий закон непонятно до конца, но логику я понял. Что с советниками?
-Каждый из советников, министров и каждая из отраслей будет иметь свой свод законов, который не противоречит главному закону. Он будет как бы…
-Как ветка дерева? – хмыкнул Кенот. – У жрецов есть законы луаола! Они не будут подчиняться чему-то еще!
-Зачем какому-нибудь горожанину из числа кузнецов знать содержание закона для…для солдат? – здесь не выдержала уже Эда. – Жрецы должны быть равны обычным обитателям!
-Жрецы – проводники Луала!
-Его слуги, - поправил Мэтт ядовито. – Эда права. И Гилот был прав.
Это было запрещенным приемом.
-О Гилоте заикаться не сметь! – рявкнула Эда, не ожидавшая сама от себя такого. Леа, стоявший рядом с ней, одобрительно хмыкнул.
-Он был мне наставником тоже! – Мэтт, которого так долго никто ни во что почти и не ставил, вспылил. – Не думай, что ты…
-Ты ненавидел его!
-А ты обожала! И ты злишься, что потеряла обещанное им место Королевского…
Договорить он не успел. Ронан попытался призвать его к порядку, не понимая толком взаимоотношений Эды и Мэтта, но чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля. Но Эда оказалась резвее. Она в один прыжок оказалась подле Мэтта и, не примериваясь, отвесила ему громкую оплеуху.
Кенот и Ронан вскочили. Мгновением позже восстал и грузным телом Альбер. Но Леа уже оттаскивал отчаянно выкрикивающую что-то бессвязную Эду от разозленного и свирепого Мэтта.
-К порядку! К порядку! – призывал Альбер. Ронан пытался сдержать Мэтта, который рвался к Эде за восстановлением справедливости, а Леа удерживал ее…
А Кенот просто наблюдал с привторным ужасом, думая, как бы сильнее схлестнуть этих двоих.
В конце концов Альбер пришел на помощь Ронану, пробравшись тяжелым весом к нему, и удержал Мэтта мертвой хваткой. Леа же вывел Эду, наконец, в коридор, а Альбер крикнул ей вслед:
-Мы продолжим в другой раз! В следующее заседание!
Слышала Эда или догадалась – было непонятно. Она вырвалась в коридоре от Леа и яростно обожгла его взглядом.
-Интересно мыслите, Эда, - спокойно прервал он ее гнев, и она обессилела от этого спокойствия. – Только у меня есть пара вопросов…
(17)
Ронан, сердито хлопнув дверью, удалился к себе. Вернее, он всеми силами пытался продемонстрировать это, но на деле, ноги понесли его совсем в другое место. Мэтт же, вернув себе надменное и холодное презрение, удалился, ответствовав, что будет готов работать, когда «всякие истеричные особы обретут мир со своей душою».
Кенот долго смотрел на Альбера, явно желая сказать что-то, но так и не выдал ничего и, горестно вздохнув, исчез в провале ночи. Но Альбер не спешил расслабляться.
И точно, стоило Кеноту исчезнуть, как скрипнула дверь и появился Леа, утащивший Эду вон с совещания, когда началась вся безобразная сцена.
Леа прошел к креслу, небрежно прихватив с собою со стола нетронутый никем кубок с вином и сел, укрытй большим полумраком, чем Альбер.
-Ну…как там Эда? – спросил глава Торговой гильдии, не зная, почему Леа не начинает разговора сам, ведь поговорить есть о чем.
-Умнее, чем я думал, но наивнее, чем я надеялся, - спокойно отозвался советник Лагота.
-А подробнее?
-Она мыслит не стихийно, а алгоритмом, шаг за шагом развивает мысль, раскручивает ее. Но это делает ее оторванной от реального положения дел.
-Ты недоволен моим выбором? – уточнил Альбер и попытался сделать свой голос угрожающим.
-Я недоволен тем, что мы впуцстую тратим время, - возразил леа. – Сковер ускользнул…
-По твоей вине, - явдовито напомнил торговец.
-По вине солдат – это раз, - спокойно отозвался советник. – Свершившийся факт – это два. Истерить будешь потом – это три. Лучше скажи, как мы поступим?
-С ним?
-С ним и с ними…как будет со Сковером? как будем растаскивать Мэтта и Ронана?
-Ронана трогать не смей! – рыкнул Альбер. – Он мой друг!
-В делах войны нет дружбы. С точки зрения войны – Ронан почти бесполезен. А мы на войне. Он идеолог, но романтик, а это не для битвы. – Леа отпил из кубка, и, прежде, чем Альбер разразился гневливой тирадой, продолжил. – Однако надо смотреть вперед. Эда тоже не боец, но я оставил бы ее скорее, чем воина, имеющего ту же сторону, что и мы. А вот Мэтт…его нужно пустить в расход, уничтожив одновременно с ним и Сковера.
-Очевидно, - с легким содроганием и отвращением предположил Альбер, - у тебя, Леа, и план имеется?
-Имеется, - согласился он спокойно. – Но для начала скажи мне – через сколько будут готовы люди выступить против узурпатора?
-Если случится…что? – Альбер знал эту отвратительную манеру Леа, эту его тягу недоговаривать.
-Что-нибудь. Выходящее из ряда вон. Я спрашиваю из любопытства.
-Часа три.
-И сколько людей на твоей стороне? Не стихийно собранный, управляемый народ, а именно на твоей стороне?
-Человек двести…двести пятьдесят, - Альбер не понимал, куда клонит Леа, но его настойчивые вопросы ему не нравились.
-А как с поддеркжйо Торговой Гильдии?
-Пока никак. Гильдия не поддержит никого до того, пока не будет все кончено. И мне дали намек, что сместят меня, если я продолжу борьбу с узурпатором.
-Трусость! – фыркнул Леа, но в его голосе слышалось веселье.
-Напротив, - скривился Альбер, - честная храбрость! Мы не скрываем того, что наше дело – торговоля. И мы честно говорим об этом.
-И тебя могу сместить?
-Пока нет, - Альбер покачал головою, - пока еще нет. но если станем тянуть – без сомнений. И даже Ронан не знает об этом, а дела мои идут уже не так бойко, как прежде.
-Уж не нажиться ли ты хочешь на нашем восстании? – с подозрением воззрился на торговца Леа. И этот его вопрос спровоцировал волну гнева.
Альбер поднял с усилием грузное свое тело и заорал, сотрясая отблески свечей своей яростью:
-Я? Нажиться? На горе людей? Я, конечно, торговец и, как у всякого торговца, у меня есть проблемы с законом, честностью и счетами, но и честь у меня есть! И сострадание! И сочувствие…я видел, как умирают от голода дети, как женщины с воем убивают их, не в силах видеть их голод…я видел, как разваливаются жизни по кускам, расползаясь гнилым мясом на теле нашей земли! И я…
Леа легко поднялся со своего места, выступил из темноты одинаково жуткий на свету и во мраке, имеющий приятную внешность и ледяную жуть.
-Ну так раздай им…раздай им всё! Все, что ты награбил. Все, что ты увел у других, все, на чем спекулировал. Накорми хотя бы раз детей Пепельных рядов хлебом, дай им мяса! Ну? Слабо?
Леа с отвращением ударил кулаком в грудь Альбера. Он сдавленно охнул, а Леа яростью продолжил свои жуткие речи:
-Ну? Чего же ты ждешь? Дай им все! Не-ет, ты трус! Тебе проще увидеть мерзавцами и подлецами других, чем признать, что ты такой же мерзавец, как и другие. Тебе проще закрутить весь мир, разбить трон, чем признать, что ты наживался на горе, как и все другие!
-Следи за…
-Я не закончил, - криво усмехнулся Леа. – Ты думаешь, что ты, обманывая других торговцев, наживался на них? Нет, потому что ты наживался на тех, кто работает на него…
Леа отвернулся от Альбера. Его гнев сошел на нет и дальше, когда советник Лагота заговорил опять, Альберу – бледному и нервному пришлось вслушиваться, чтобы разобрать его речь.
-В детстве…я был не из бедности. Я был из нищеты. Помои, грязь, вши… все это было со мной, все это было моим миром. Я устроился на работу к одному торговцу рыбой. Адский труд! Я и такие же как я мальчишки и девчонки трудились, не покладая рук, от рассвета до
