КПСС, а это человек, который вам обязательно поможет отстоять ваши интересы. Немедленно, сегодня же или завтра с утра поезжайте к нему. Он решает конфликтные ситуации в пользу справедливости. Директор совхоза поступает незаконно. Закон на вашей стороне! Я желаю вам удачи!
Через три дня старик Миллер пришел поблагодарить Светлану. Он был рад, рассказал, как удалось укротить директора. Привез на своей машине Карл Иванович с крайкома КПСС человека, который убедился, что жалобы справедливы… Дорогу Бузикееву пришлось вести в обход огородов. Карл Иванович пожал Ярославцевой руку и ушел. Но в кабинет бухгалтерии элеватора, где находился телефон, ей и сейчас не удалось направиться, чтобы позвонить в районный ЗАГС.
Вошла Любовь Петровна Кобыляка. Высокая, полная, одетая по моде брюнетка. Она гордо держала свою голову, по привычке, глядела на всех свысока. Была довольна своей должностью. Ведь заведующая совхозной столовой!
- Здравствуй, Светлана Васильевна! Может, поможешь мне, как бывшая одноклассница моего мужа… – ехидно проговорила она. Светлана насторожилась. - Понимаешь, поругать бы его надо. Официально. Вызвать к председателю сельсовета или лучше на товарищеский суд?
- За что? – Светлана заволновалась, щеки порозовели...
- Яшка мой совсем оскотинел, ничего дома делать не хочет, то дома не ночует неделями, то является - депрессия, видите ли, у него! Целыми днями он на ферме, даже в выходные. Вчера чуть не подрались с ним! Тарелкой запустила…
- Как не ночует дома? А где же он ночует?
Люба смотрела на Светлану и чесала черную мушку - бородавочку у себя на щеке, - она всегда так делала, когда сомневалась в искренности собеседника.
- А, может, ты знаешь, где?! – ехидно спросила она, - не у тебя ли?!
- Бог с тобой, Люба, я его давно не видела, ничего о нем не знаю.
Любовь Петровна вздохнула и снова начала ругаться.
- Гад, надоел, как собака! Пить стал еще больше! Всю душу вынул за пять лет! Стахановец чертов! Перевыполнил уже все планы по бабам… Разведусь!
- А сын как без отца? Как растить без отца -то ?! – спросила Ярославцева.
- Ты же растишь дочку без мужа!
- А думаешь, легко? - ответила Светлана. - Я своего отца стала дедом все время называть, потому что при каждом моем слове «папа» дочка вздрагивает, ищет глазами по сторонам своего папу. Ты тоже этого хочешь?!
- Устала я от него! – захныкала она. – Надоел, бабник, лодырь, дебил!
- Люба, ты же его любишь!
- Какая любовь?! Надоел! Кобель! Общественный производитель!
- А ты отдай его мне! Мне показалось, что он способен любить.
- Ты шутишь или серьезно такая уверенная? Думаешь, он тебя любит? Ты для него такая же овца, как все!
- Ты себя тоже к овцам причисляешь?
- А ты – дура набитая! Все, думаешь, первая любовь жива! Ха! Чихал он на тебя! Первая любовь на то и первая, что потом приходит вторая…
- Да, ты права. Приходит! Но уже вторая! Ладно, иди! Некогда мне с овечками разговаривать! Разбирайся сама со своим бараном, нечего помощи просить у общественности. Общественности все равно, где и с кем он ночует и до какой степени ты ему надоела!
- Она меня еще и оскорбляет! – громко возмутилась Любовь Петровна.
- Иди, овца, - спокойно сказала Ярославцева и добавила, - нет, ты же Кобыляка!
Любовь Петровна Кобылякя вышла. Иван Иванович стоял у двери во время их разговора, деликатно не решался войти. Вошел, когда Кобыляка вышла, начал ругать свою секретаршу.
- Слышал я, слышал, как ты разговариваешь с посетителями, Светлана Васильевна! Овечками обзываешь симпатичных женщин, не хорошо!
- Кобылу овцой назвала - ошиблась! Вот пособачились маленько – и сразу работать захотелось еще больше. Адреналин повысился! А то я чуть уже не задремала над бумагами!
- У меня к тебе просьба, Светлана Васильевна. Придут сегодня к тебе молодые, оформи побыстрее их брак.
- Как это, побыстрее?! А как же месяц на раздумье?
- Да некогда им раздумывать! У них любовь, а жених через три дня должен уезжать в Молдавию домой. Это Андрей Сабо, венгр, и Лида Шашкова. Отец Лиды категорически против их брака, мать – за. Лида мне сказала, что что- нибудь с собой сделает, если не распишем их. Помочь надо!
- Что-то страшно мне. Отец-то бучу не поднимет?
- А ты задним числом оформи, как будто месяц назад они заявление подали. Ну, очень прошу, помоги влюбленным ребятишкам!
- Хорошо, я их завтра распишу, завтра у меня еще один брак – Саша Исаев и Галя Стогова.
- Какой это Исаев?
- Да чеченец, из Грозного парень. Ну, такой, кудрявый, красивенький такой!
- А, в стройбригаде. Ну да. Понял. Они двухквартирные дома вместе с гуцулами строят для трактористов и комбайнеров… Нет, ты сегодня же им свидетельство о браке вручи. Они хотят тайком, побыстрее уехать, а потом телеграмму с дороги отправят ее родителям… Вон они, уже пришли! – председатель кивнул на открывшуюся дверь.
- Садитесь вот здесь, посмотрите внимательно, вот заявления, – она подала бланки Ивану Ивановичу, тот передал молодым.
- Ну, я пошел. Вы тут сами…- сказал председатель и приподнялся со стула.
- Нет, нет, Иван Иванович! Свидетели нужны. Вы кого-нибудь с собой захватили из друзей? – обратилась она к молодым.
- Н-нет… - растерялась Лида, – поторопились…
- Иван Иванович, - предложила Ярославцева, - давайте распишемся за свидетелей. Вот здесь жених, вот невеста, а вот здесь свидетели.
Взяв паспорта, она заполнила свидетельство о браке.
- Фамилию мужа возьмешь? Или свою оставишь?
- Мужа.
- Ну да! – засмеялся председатель. – Его фамилия интереснее! Сабо! В Венгрии такая же редкая, как Иванов в России!
- Мы в Молдавию поедем, к его родителям, - сказала Лида.
- Вот и тайный брак заключен, - сказала Светлана, - жаль, что не торжественно. Будьте счастливы! Когда уезжаете?
- Завтра, - улыбнулся Андрей, – спасибо вам!
На следующий день из бухгалтерии элеватора Ярославцеву пригласили к телефону – срочно позвал парторг совхоза Аникеев.
- Светлана Васильевна! Шашков разбился! Перевернулся на тракторе и насмерть. Как узнал, что дочь зарегистрировалась с Андреем Сабо и собирается с ним уезжать, помчался на тракторе К-700 с Касмалинского в Майское на всех скоростях, хотел не дать ей уехать… Перевернулся! Насмерть! У тебя все в порядке с документами их регистрации ?
- Да… Получается, все правильно. Подали заявление месяц назад…
- Ладно, ладно, я в курсе… Я же сам просил Ивана Ивановича помочь им. Ну, ты держись, что уж теперь… - парторг положил трубку телефона. У себя в кабинете Светлана схватилась за голову.
- Надо же! А я им счастья пожелала от души, а тут смерть отца из-за регистрации брака! Боже мой!
В пять часов вечера к ней зашел парторг и с сочувствием спросил.
- Ну, что? Болит голова, Светлана Васильевна?!
- Болит! – ответила она.
- Ничего, ты не вини себя так уж сильно, мы ведь хотели им помочь… Мы тут с директором совхоза должны у тебя расписаться как депутаты районного совета, покажи где? - он крикнул директору, приоткрыв дверь, - Анатолий Дмитриевич!
Вошел Бузикеев, поздоровался.
- Ну да, пришло время отчитываться вам как руководителям-депутатам перед избирателями о проделанной вами работе, - Светлана Васильевна подала им листки-отчеты. - Вы же выполнили, что обещали? Заполните, пожалуйста! Дамбу прочистили для купания, как просило село. А мост отремонтировали или пока еще нет? Если нет, причину укажите. – И добавила, - Аникеев, Бузикеев – это лидеры злодеев!
- Вот за что уважаю тебя, - сказал Аникеев, - так это за твой беспардонный юмор!
- Да ведь это не мои прихоти – вам досаждать! С меня ведь тоже требуют, так контролируют работу депутатов члены постоянных комиссии! А вы ведь сами являетесь членами постоянных комиссий!
- Да знаем мы твою кухню! – махнул рукой Бузикеев и взял свой отчет.
Парторг сел удачно, а директору совхоза не повезло - стул под ним затрещал и рассыпался.
Он с грохотом рухнул на пол, вытянув перед собой ноги. И нецензурно выругался. Светлана не удержалась - прикрыла улыбку рукой.
- Ой, извините, Анатолий Дмитрич!
- Ты мне этот стул специально подсунула? - обиделся он.
- Нет, что вы! Это элеваторская рухлядь.! А вы подарите сельсовету такие же стулья, какие у вас в кабинете!
Бузикеев покраснел, но стерпел, чтобы не нагрубить ей, ему нравились ее заметки в районной газете о нем, о достижениях нового совхоза, о работающих под его руководством… Ему это сейчас было необходимо для укрепления авторитета перед райкомом партии. Он мечтал пробиться в руководство районом.
- Ладно, - проговорил он, - подарю я вам стулья! Приди ко мне в кабинет, выбери, какие понравятся, Яков Яковлевич привезет вам четыре стула так и быть!
Летом в Майском шумела свадьба. Они были на девять лет младше Светланы, ее первые ученики, пятиклассники, которых ей пришлось учить сразу после окончания института. Это была свадьба Толика Дрожкина, а его одноклассник Юра Николаев был свидетелем. Зарегистрировав брак Толика и Тани , Светлана Ярославцева пришла по их приглашению во двор, где гудела и свадьба. Рядом сел Юра Николаев. Он пришел с Афганской войны, возмужавший, самоуверенный. Он обратился к бывшей учительнице на ты.
- Пойдем, Света, потанцуем.
- Пойдем! Расскажи, как воевал.
- Да нечего рассказывать. Так, отсиделся я за большущим камнем, пока вокруг стрельба шла, - отшутился он, - а помнишь, как ты мне в пятом классе на уроке русского за классную работу двойку поставила? Огромную, в две линии! И я заплакал.
- Нет, не помню!
- А я на всю жизнь запомнил. Вот это был урок! Вся спесь с меня слетела, сразу и навсегда!
- А, припоминаю! – засмеялась Светлана. - Ты сделал упражнение чисто, красиво и грамотно, на пять! Подошел, нос кверху – гордый, что раньше всех выполнил!
- А ты спросила, что же поставить, как ты думаешь, Юра?
- А ты притворно так: «Два!» Был уверен, что я тебя опять буду хвалить!
- А ты сказала: два так два! И поставила огромную двойку! В две строчки. Я положил голову на парту и заплакал! С тех пор я понял, что не надо много о себе воображать! Воспитала ты меня мгновенно!
- Знаешь, самоуверенность - это неплохое качество, лишь бы не зазнайство! Ты зазнайка был! Задавака!
Вечером со свадьбы Юра Николаев решил проводить Светлану Ярославцеву домой, засмеялся.
- Провожу, а то еще завалишься где-нибудь, не дойдешь до дому!
Она не обиделась, ведь были совсем не пьяные! Шли рядом через кленовый парк. У калитки, среди деревьев, он приостановил ее, крепко обхватил ее своими большими руками и вдруг стал неистово целовать. От неожиданности она обмерла. Но, вырываясь, зашептала.
- Юрочка, ты ребенок против меня, что же ты делаешь?!
- Ну да! Только этот ребенок выше тебя почти на две головы! И уже второй раз женат!
Он опять сильно сжал ее в объятьях.
- Я к тебе завтра приду! – сказал он уверенно. - Я так хочу, чтоб ты была моей!
- Пусти! Мне больно! Не подходи ко мне больше никогда! Стыдно!
Она вырвалась и убежала, хлопнув калиткой.
Все воскресенье Светлана жила под впечатлением какой-то бесстыжей радости: «Я, оказывается, женщина! И молодая! Значит, еще привлекательная, раз такой молоденький решил поиграть со мной в любовь! Значит, я еще могу в ком-то возбудить желание, страсть! Конечно, я этого больше никогда Юрке не позволю! Но он вернул мне веру в себя!»
В понедельник она на работу в свой сельсовет не шла - летела, как лодка под парусом.
