Тетка Люда плакалась своей подруге Лизе – убивалась: жизнь сына пропала по ее вине, по ее глупости. Жалела - вспоминала, что не отдала вовремя Вовку в Суворовское училище. Жалела, что вышла замуж за Петра Удальцова. А он пил да гулял - веселился. Соседка Нина сочувствовала.
- Ты, Людмила Николаевна, зря не слушаешь меня никогда! Где вот сейчас твой Петя? А вон в том доме, у Вальки Самсоновой. Ишь, она занавески на окошке закрывает - поправляет! Красотка общественного пользования!
Людмила – руки на бедра, улыбка во весь рот, на лице веселое удивление.
- Да вы что, бабоньки?! Да не может быть, чтобы мой чуваш, чтобы мой дурень пучеглазый кому-то пригодился! Да пускай погуляет! Я поделюсь…
Любопытные соседки, разошлись по домам, не дождавшись истерики. Людмила улыбнулась им, постояла на крыльце и ушла в комнату плакать. Наревелась в одиночестве. А когда явился муж, дала ему от ворот поворот, предварительно надев ему на голову глубокий эмалированный тазик. От Петра она выбила алименты только через прокуратуру - жадничал даже для своих родных детей.
……
Кеша Денежкин скучал, сидя на скамейке. Навалившись спиной на забор, он пожевывал сухую травинку и поглядывал по сторонам. Наконец он решил развлечься. Поймал Володиного красно - желтого петуха, крепко зажал в руках и серьезно сказал ему.
- Вовки - соседа нет. Менты загребли… Выпить не с кем, понимаешь? Петя, придется тебе составить мне компанию. Я ведь не люблю пить один. Понял?! Жар-птица ты наша!
Петух попытался вырваться, захрипел, потом заголосил.
- Ну, чего ты горло дерешь на сухую? На, прополощи. Вот, отведай! Отведай из моего кубка! – сказал Кеша голосом Юрия Яковлева - царя Ивана Васильевича.
И расширив петуху клюв, влил одну за другой две рюмки самогона. Петух затрепыхался, Кеша сбросил его на землю. Выпил сам рюмочку и стал наблюдать за петухом. Тот быстро побежал к курицам, которые тут же гуляли у калитки Иванова. Сначала петух шел уверенно, как всегда, высоко задрав клюв. Потом вдруг его сильно занесло в сторону, он захлопал крыльями и громко закукарекал. Но вот его крылья опустились, одно крыло черпануло по траве, он сделал вираж вокруг курицы, скосил глаз куда-то вверх. И, как пьяный мужик, который пытается идти ровно, чтоб не догадалась его сварливая жена, петух высоко задрал голову, пытаясь идти прямо. Но это у него не получилось. Его сильно шатнуло, он упал, и курицы закудахтали, удивляясь странному его поведению. Но петух не сдавался, он встал, все же пытаясь держать свою горделивую осанку. Его зашатало, закружило, и его вдруг прибило на песню. Он начал орать-кукарекать, падать и подниматься, и снова орать. Подбежала девочка - Наденька Петухова.
- Дядя Кеша! Что это с петухом?
- Да напился, собака! Я ж говорил ему, перебор – это плохо… А он – кукареку, кукареку, напьюсь, буду лежать на боку! Вот тебе, пожалуйста!
- Неправда, дядя Кеша. Петухи не пьют! А где дядя Володя?
- Я за него. Чего тебе?
- Да мы с ним сказку про Конька-Гобунка читаем… Недочитали. Ты мне почитаешь?
- А то! Да запросто! Давай свою книжку и садись рядом. А петух спать лег. Проспится, придется его опохмелять!
- Придется, - кивнула с пониманием Наденька, - папка наш всегда опохмеляется. Вот тут, дядя Кеша, вот с этого места надо читать, тут остановился дядя Володя, - показала она на картинку.
И дядя Кеша начал читать. Мимо шла Екатерина Ивановна Забродина, главный бухгалтер элеватора. Она даже остановилась от удивления, так ей понравилось выразительное чтение Иннокентия, как он обращался с девочкой. Он, не прерывая чтения, приподнимал руку, подставляя ей свой карман, а Надя залазила в него и доставала конфеты. Иннокентий никого не замечал вокруг, он изменял голос, он пугался, он хохотал! Он сам жил в этой сказке!
- Дядя Кеша, ты лучше дяди Вовы читаешь! Ты такой смешной! Можно я к тебе сюда и завтра приду?
- Приходи после работы. Вот так же, как сегодня. Завтра дочитаем до конца.
Девочка ушла домой. Иннокентий пошел проверить к сараю Владимира уснувшего на земле петуха. Тот лежал во дворе и не шевелился.
- Ты чего, приятель? Слабак что ли? Али сдох?! – Кеша тряхнул его за крыло. Петух лежал на спине. Он открыл один глаз и опять закрыл, вздохнул, попытался встать на ноги, но упал и соединил крылья на груди!
- Живой, слава Богу! Ну, ничего, проспись. Завтра опохмелю. Передоз, видать, извини!
На следующий день Кеше пришлось одному доделывать в детском саду площадку, которую они оформляли вместе с Владимиром. Особенно талантлив в этом деле оказался Владимир Иванов, Кеша Денежкин был у него в подмастерьях, как он сам выражался. Ими уже были вырезаны из дерева сказочные герои: богатыри, баба Яга, кот на цепи вокруг толстого бревна, вкопанного в землю, два лебедя и три богатыря… Эту работу делали они по вечерам и выходным дням, поэтому потрачено было на это полтора месяца. Осталось покрасить, и в этом Кеше помогли молодые воспитательницы.
Владимир Иванов сделал во дворе Ярославцевых качели, вырезал красивую скамеечку, детский столик к ней и деревянного коня для Светланиной дочки. Девочка залазила на него и сидела, качая ножками. Владимир с улыбкой наблюдал за ней.
Август в том году особенно был богат урожаем. Дожди весной и летом прошли вовремя. И хотя иной день они мешали уборке на полях, государственный план по пшенице и остальным зерновым был перевыполнен.
Светлана подходила после обеда к конторе элеватора и сельсовета. Ее грустные мысли о Якове резко оборвались от веселой картины : к элеватору тянулась огромная вереница машин, наполненных зерном, которое везли со всех деревень, с колхозов и совхозов в округе. Над воротами в территорию элеватора висели лозунги: «Любимой Родине – хлеб!» и « Хлеб - всему голова!» В кузовах машин лазили лаборантки, снимали для лаборатории пробу с пшеницы на влажность и твердость.. Шофера стояли у машин, ожидая своей очереди, чтобы разгрузиться, курили и разговаривали.
К ним подъехал на серой «Волге» директор совхоза Бузикеев Анатолий Дмитриевич. Он вышел из машины и, окликнув одного из шоферов, поманил его пальцем. Но Валерий Синеус, которого он так позвал, не пошел к нему - а так же поманил пальцем директора к себе.
- Ты чего, Валерка! – испугался Слава - шофер. – Он же директор! Он же тебя уволит!
- Ну и черт с ним ! Я нигде не пропаду! Меня везде на работу примут! У меня руки-то золотые! Я себе цену знаю! Я ведь не только шофером могу работать! Гора к Магомету не ходит! Я ему нужен – пусть он ко мне и подойдет! А мне его байские замашки по фиг! Привык там в своем Казахстане, ведет себя, как бай! А я белорус, человек гордый!
Бузикеев постоял и подошел к Валерию сам.
- Синеус! – сказал он. – Разгрузи машину и больше не езжай. Ты нужен стройбригаде, сварить надо кое - что срочно. Там тебе мастер покажет.
- А что, у нас сварщики все скончались?! – ответил Валерий.
- Тебя Кузин звал! Только тебя! Ты ему нужен!
- А оплата? У меня двое детей, скоро третий будет! Я работаю за деньги – мне почетные грамоты не нужны ! Пусть наряд выписывает Кузин!
- Будет тебе наряд! – улыбнулся директор совхоза, он уважал людей, которые ценят себя, свои способности и деньги. – Давай, разгружайся!
День был выходной - воскресение! Но Светлане надо было срочно допечатать протоколы заседаний постоянных комиссий, потом сбегать за подписью к председателю сельсовета домой или в совхозную контору, где он часто задерживался.
- Анатолий Дмитрич! – окликнула она директора совхоза, - вы не знаете, где мой председатель? Мне его подпись нужна на чековой книжке. Завтра зарплату мне надо получить в банке для сельсовета и детсада… А подписи председателя нет, три дня его уж на работе нет! А завтра двадцатое число, день нашей зарплаты. Сами знаете – зарплату день в день получать надо. Двадцать первого уже нельзя - выговор получим с Иванычем за то, что задержали. С банком шутки плохи, а с Администрацией района еще хуже.
- Ну, ты же знаешь – он крышу кроет на своем шведском доме, закончить торопится до холодов. Что-то ливер мой разболелся! – просто сказал Анатолий Дмитриевич. – Прямо не знаю уже чем лечить! Дом Иванычу уже собрали, почти готов. Поехали со мной, он обещал скоро, к трем часам прийти в мою контору!
Когда они вошли в контору совхоза, там никого не оказалось… Директор провел Ярославцеву в свой кабинет, сел в свое кресло и стал жаловаться на свой ливер, хитро улыбаясь. Он был красив, большие и чуть раскосые казахские карие глаза его сияли. Светлана вспомнила его жену - красавицу Алину, у нее такие же большие лучистые глаза.
Светлана собралась уже дать ему совет – все-таки выучилась на медсестру, до поступления в пединститут. Но директор не стал ее выслушивать, он встал и подошел к ней, обнял за плечи.
- Сейчас, сейчас придет твой Иван Иваныч! Подожди! А пока – пожалей меня! Ну, пожалей! – он поцеловал Светлану в шею.
Она вскочила со стула и быстро направилась к выходу. Ей стало понятно, что Бузикеев обманул, специально заманив, как очередную доверчивую девчонку. У двери на выход он перегородил ей путь, обнял ее.
- А если кто войдет? Отпустите!
- Никто сегодня не войдет! Я пошутил! Председатель твой дома баню топит. Сейчас отпущу тебя, и пойдешь к нему, подпишет он тебе все, что надо! Ну, поцелуй меня! Чего ты дергаешься, как коза! Ну, обними меня!
Как взбесила ее эта бесцеремонность! Светлана злорадно улыбнулась, директор принял это за согласие. Она подошла к нему, прикоснулась своим плечом, посмотрела на него сверху вниз, приподнявшись на носочки, чтоб показать, что он намного ниже ее… А он принял это как призыв – заигрывание и зашептал.
- Ну что поделаешь – невысокий я! Ну, обними меня, обними!
- Да если я тебя обниму, ты ж рассыпешься! Ты ж насквозь гнилой – и физически, и морально!
Улыбка с его лица еще не успела сойти, но глаза наполнились мстительной злобой. Руки его опустились, и она беспрепятственно вышла на улицу.
Она увидела Ивана Ивановича еще издалека. Отбивал железо на крыше вокруг трубы. Он слез по высокой железной лестнице с крыши. Он расписался в чековой книжке, и она успокоилась: завтра можно ехать в банк за деньгами.
Зашла в магазин железнодорожников за хлебом. В очереди она уже была третьей, как появился дед Веселкин Василий Федорович. Он подошел впереди всех стоящих к прилавку и крикнул продавщице. Все посторонились - уважали веселого старика – фронтовика. Он вытер пот со лба и возмутился.
- Ну и жарища на улице. Конец лета скоро, а такая жара! Валя! - окликнул он продавщицу, - забери назад! – и протянул бутылочку шампуня.
- Ты чего, Федорыч? Хороший шампунь! После него волосы мягкие! – начала она его убеждать.
- Нет! – серьезно отказался Федорыч и пьяно икнул. - Я сказал, забери назад! Совершенно пить нельзя! Одна пена!
Магазинчик содрогнулся от хохота. Купив хлеба, Светлана направилась вдоль главной улицы домой. А так как ей пришлось пройти мимо дома Семена Петровича Копылова, она решила проведать старика, спросить, не помочь ли ему опять с дровами и углем на зиму.
Дед Семен всегда был добродушным, много рассказывал о том, как воевал. Он был разведчиком в партизанском отряде в белорусских лесах. Иногда он рассказывал и о своих любовных похождениях и
