что ее сейчас унесет быстрое течение, едва не выпрыгнуло из груди от радости, когда я увидел, что ей удалось ухватиться за что-то под водой и, с трудом, но удержаться на месте. Ини выбралась из воды, отдышалась и проделала оставшийся отрезок пути без приключений.
- Ты как? – Я с сочувствием смотрел на нее, но она рассмеялась, породив сомнения на тему, а не стукнулась ли наша умница головой.
- Нормально. Вода только очень холодная, - она отряхнулась и, победно оглянувшись на реку, снова повернулась ко мне, - Ну, чего стоишь? Показывай свою пещеру.
До пещеры еще надо было добраться. Сначала вверх по каменистому склону высокой скалы, похожей на присевшего бороха, потом вниз, по узкой и такой же каменистой тропе, зажатой с двух сторон огромными скальными породами, между которыми я едва не застревал своим широким туловищем. Тропа закончилась у самого основания скал, и я остановился. Ини вертела головой в разные стороны, пытаясь увидеть вход в пещеру, но я не стал ее мучить и, напрягшись, столкнул большой камень. Сдвинувшись, он открыл узкий вход вниз под скалу.
Надо было видеть ее удивленные (и такие красивые) глаза, которыми она смотрела то на вход в пещеру, то на меня. Наконец, когда удивление немного прошло, Ини сделала маленький шаг вперед, но я опередил ее.
- Давай, сначала я, а то…
- А кто там может быть? – Она пыталась разглядеть в темноте входа кого-то, кого можно опасаться но, естественно, ничего не увидела.
- Мало ли, - туманно ответил я, и первым втиснулся в узкий вход.
- Ладно, - согласилась Ини, хотя могла этого и не делать – я уже был внутри.
Мы, ктархи, обладаем неплохим зрением и, что особенно важно, можем видеть в темноте почти как при свете. Поэтому опасная для теплых тварей тьма кажется нам вполне естественной и не причиняет никаких неудобств. Нужно лишь прикрыть на мгновенье глаза, чтобы переключить зрение и все. Что я и сделал.
Пещера уходила вниз. Не очень круто, но камни были влажными и скользкими, а шанс свалиться и сломать себе что-нибудь был достаточно велик, поэтому я спускался осторожно. Будь я один, просто сбежал бы – и пещера, и эта скользкая тропа были мне знакомы, бывал здесь не один раз. Но присутствие Ини, которая только что чуть не утонула в реке, не рассчитав расстояния и своих сил, вынуждало осторожничать, подавая ей пример. Ини молча сопела у меня за спиной, аккуратно ставя свои длинные, но тонкие ноги на скользкие, норовящие выскочить из-под нее камни.
Спуск продолжался не очень долго и вскоре сменился ровной, мягкой площадкой, сплошь поросшей мхом и белесыми грибами. Ини внимательно оглядывала пещеру, не высказывая пока никакого мнения. Я прошел вперед, где журчал небольшой, но очень холодный родник и обернулся, поджидая заглядевшуюся подругу.
- Орсс, - эхо несколько раз повторило мое имя, искажая ее голос до неузнаваемости, - почему ты молчал?
- Когда? – Я удивленно посмотрел на нее, прислушиваясь к своему глухому повторению.
- Почему ты не говорил об этой пещере?
- Не знаю, - ответил я с небольшим запозданием и задумался: действительно, а чего? Ответа не было.
Ини подошла вплотную, уставившись на меня чуть поблескивающими в белесой темноте глазами.
- И давно ты знаешь о ней?
- Да не очень. Как-то забрел сюда, увидел вход и спустился. Кстати, попробуй мох – у него такой необычный вкус.
Она опустила голову, следуя моему примеру – мох был сочным, и обладал очень странным но, тем не менее, приятным вкусом.
- Да, действительно вкусно. А она большая?
- Не знаю, я далеко не заходил, но за родником она еще шире и выше. И есть какие-то проходы. Возможно, там другие пещеры, а может, и нет.
- Пошли, - Ини выпрямилась, посмотрела на меня, - посмотрим что там.
А там была большая площадка, на которой могла уместиться не только наша семья, но и все остальные ктархи, которых я когда-либо видел. И еще осталось бы. От большой пещеры в три разные стороны уходили кривые, с не очень высокими сводами проходы. Мы вошли в ближайший. Я старался не делать широких шагов и идти рядом с ней – кто знает, что ждало нас за следующим поворотом….
Вскоре проход сузился и с боков и сверху, а мы не могли ни продвинуться вперед, ни повернуться. Не ожидавшая, что я застряну, Ини ткнулась мне в спину. Я подумал, что готов останавливаться еще и еще, чтобы почувствовать ее прикосновение, но вслух сказал другое:
- Все, поворачивай – дальше хода нет.
- Не может быть! – Возразила Ини и, как всегда, была права.
Проход, конечно, был, но его ширина была слишком мала для наших тел, и я, чуточку разозлившись, повысил голос:
- Тогда попробуй, обойди меня!
То ли тон мой был убедителен, то ли слова, но я почувствовал, что она стала сдавать назад.
Мы выбрались из прохода. Я взглянул на нее – она казалась немного уставшей.
- Может, вернемся?
Тряхнув головой, и оглядевшись по сторонам, Ини ответила:
- Нет. Давай попробуем пройти здесь.
И указала на следующий ход. Она очень упрямая. Я прислушался к журчанию воды, к далекому и гулкому стуку падающих где-то капель и кивнул головой.
- Если ты не устала…
- Устала, - неожиданно призналась Ини, - но думаю, необходимо все здесь проверить, прежде чем приведем сюда остальных….
_______________________________________________
К своим мы вернулись поздно ночью, исследовав еще один проход, который заканчивался тупиком. В третий не пошли, надо было успеть затемно, ведь всем известно, ночь – время врагов. Вышли на берег реки и, взглянув на сверкающую в заходящих лучах Светила ленту, были немного удивлены - за то время, что мы находились в пещере, уровень реки опустился очень сильно, и обратная переправа оказалась намного удачнее – никто не свалился в воду, и даже ноги намокли самую малость. В какой-то момент показалось, что на скале, от которой мы только что убрались, мелькнула чья-то большая тень, неприятно похожая на силуэт шака, но это могло быть игрой моего слабого воображения. Подумав, я не стал пугать Ини. Шаки были слишком большими и неповоротливыми, чтобы взобраться на такую крутую скалу и плохо видели ночью, так что, вряд ли это мог быть кто-то из них.
Ини всю дорогу поглядывала на небо, точнее, на висевший рядом с ночным Светилом Глаз Змеи, и несколько раз даже останавливалась, всматриваясь в него. Я тоже посматривал – Глаз явно стал еще больше. Конечно, это мог быть и обман зрения, ведь днем мы сравнивали его с дневным Светилом, которое больше ночного, но я привык доверять Ини. Она ведь умная…
Мама накинулась на меня так, словно я пропадал всю жизнь.
- Ты где был?! Ты что, совсем ум потерял?! Мало что сам ушел неизвестно куда, так еще и бедную девочку потащил за собой!
Вот так всегда. Чтобы ни случилось, а Ини, несмотря на то, что она не родная дочь, всегда «бедная девочка», а я виноват. Я недовольно пробурчал что-то несвязное и замер от удивления. Собственно было от чего.
- Ма, он не виноват, - усталым голосом произнесла Ини, - это я его заставила.
- Ты?! – Удивление мамы было неподдельным.
- Да, мы ходили на тот берег.
Мама по очереди оглядела нас суровым взглядом, и я даже подумал, что сейчас она ее отчитает. Но ошибся.
- Бедная девочка! Что он такого наговорил, что заставило тебя идти туда? Ты же знаешь, тот берег очень опасен! – Мама была в своем репертуаре.
- Мы были в пещере, в скале, что за рекой, - тем же уставшим голосом произнесла Ини, - в ней можно укрыться.
- Укрыться?! – Мама была удивлена, и я получил немало удовольствия, глядя на ее замешательство, - От кого, деточка?
Ну, конечно, деточка!
- Ма, Змея все ближе и нам надо перебраться в пещеру, - Ини посмотрела на меня, и я уловил в ее взгляде…. Нет, наверное, показалось.
Мама задумчиво посмотрела на меня, снова взглянула на Ини и, вздохнув, произнесла:
- Сегодня приходила Ил, тоже говорила о Змее. Она думает, что никто не спасется. Совсем из ума выжила, бедная!
Вот это да! Старая Ил приперлась из своего убежища, из которого не выходила, даже если была голодна – ее ноги еле держали громоздкое, тяжелое тело. Я не удержался от вопроса, точнее, трех:
- Откуда она это знает? Ей Змея это сказала? А может, Светило шепнуло?
- Помолчи, Орсс, - одернула меня мама, - Ил прожила больше всех нас вместе взятых, и не тебе смеяться над ней.
- Что еще она сказала? – Глаза Ини горели, но я не мог понять отчего.
- Она принесла вот это, - мама нагнулась и подняла лежащий в углу большой камень.
Я был удивлен. Мало того, что сама добралась до нашего жилища, так еще и притащила огромную каменюку, которую и мне было бы тяжело нести. А уж чего-чего, силы во мне хватало.
- Что это?! – Ини даже привстала, чтобы разглядеть камень.
- Не знаю, - мама ласково посмотрела на Ини, - Ил сказала, чтобы я показала его тебе. Она очень расстроилась, что тебя не было, - мама метнула на меня гневный взгляд, но я не испугался. Даже не расстроился.
Ини подошла к маме, я тоже – любопытство одолело. Присмотревшись к камню, я с удивлением заметил на нем выбитые чем-то линии, которые складывались в странный рисунок, похожий…, похожий на летящий Глаз Змеи!
- Глаз Змеи! – Прошептала Ини, водя когтем по углублениям.
Мама всунула тяжелый камень в мои руки.
- Держи, а то он очень тяжелый.
Да уж, камушек был что надо! Я еще раз подивился, про себя, конечно, безумию старой Ил, решившейся на такой героический поступок. Если на мгновенье, всего лишь на одно мгновенье представить, что она не безумна, то к ее словам стоило бы прислушаться. Мой коготь уперся в какую-то ямочку, и я перевернул камень. Ини стояла рядом и во все глаза разглядывала странные прямые полосы, расходящиеся в разные стороны от одной точки. Я пытался представить себе, что бы это могло значить, но честно, не мое это, разгадывать чужие тайны. Ини молчала, водя когтем по полосам. Мама тоже молчала, возможно, ожидая, что скажет Ини, а возможно ей просто нечего было сказать. Ну, и я молчал – просто не знал, что тут можно сказать, и боялся ляпнуть что-нибудь невпопад.
- Ил права, - наконец промолвила Ини, - если Змея упадет, никто не спасется.
Я хотел съязвить, что-то в духе «а вы случаем не родственники», но благоразумно удержался от сомнительной шутки.
- Вот, смотрите, - коготь Ини уперся в маленькую фигурку.
Я поднял камень повыше и пригляделся. Действительно, выбитая в камне фигурка очень напоминала существо, похожее на бороха – только хвост длиннее. Борохи – это такие неприятные создания, от которых пахнет…, нет, воняет так, что даже шаки ими брезгуют. А если борох испугается, то место, где это случилось, навсегда становится вонючим, сколько бы воды с неба не натекло. Такие уж они, эти борохи.
- Борох, - это сказала мама, - умирающий борох.
- Да, - Ини кивнула головой и ее коготь, слегка задев по дороге мой, скользнул к следующей фигурке, - вот еще.
Теперь он упирался в другую фигурку, которая была не похожа ни на кого из живущих, но сомнений, что это живое существо, не было никаких: четыре лапы, огромная голова, длинный мощный хвост с острым гребешком на конце.
- Я не знаю, кто это, - мама внимательно разглядывала камень, - Ил сказала, чтобы я обязательно показала камень тебе. Она сказала, ты все поймешь.
Камень был тяжелым, но я старался не подавать виду, что с каждым мгновением, мне все труднее его держать на весу. Я бы ни за что не сказал такого, и держал бы до последнего, помня, что дряхлая и неуклюжая старуха принесла его из
