своего убежища, которое находилось довольно далеко от нашего.
- Они все умерли, - голос Ини звучал тихо и, мне показалась, очень грустно.
Она отошла от меня.
- Ма, а Ил не сказала, где именно нашла это?
- Сказала, - мама посмотрела на меня и, сменив тон, приказала мне, - что стоишь? Положи его!
Я осторожно положил тяжелый камень на мягкую землю, радуясь, что пытка, наконец, закончилась. Обернувшись к Ини, мама несколько мгновений смотрела на нее, после чего произнесла:
- Она нашла его очень давно, где-то за рекой и долгие годы хранила, не показывая никому.
- Почему? – При словах «за рекой» Ини быстро взглянула на меня.
Интересно, во всем, что творится на том берегу всегда виноват я один?
- Не знаю, она хотела все рассказать тебе, но тебя не было (еще один гневный взгляд в мою сторону).
Ини размышляла недолго. Я даже не успел вздохнуть, как она выдала:
- Мы должны пойти к ней!
И посмотрела на меня. А что я? Я всегда рад сходить с ней куда угодно, но ведь не ночью! Ночь – время кириков. По одиночке они не опасны, и даже двоих-троих я легко одолею, но эти мерзкие, острозубые твари никогда не охотятся в одиночку. Быстрые, верткие, они всегда нападают стаей, и шансов спастись нет ни у кого. Ну, разве что вонючий борох может быть спокоен за себя. Все-таки борохам легче жить, что ни говори.
- Нет! – Мама чуть повысила голос, глядя на Ини, - никуда вы сейчас не пойдете! Завтра! Ты забыла, что случилось с твоим братцем?!
Печальная это была история. Ини появилась у нас не одна – с ней был маленький и очень смешной Мирсс. Они были ровесниками, но Ини была выше и сильнее брата, который нравился мне своим веселым характером. Я тогда тоже был не таким, как сейчас, хотя и старше их обоих. Мирсс сразу понравился (чего я не мог сказать об Ини – сначала она была замкнутой и молчаливой, и лишь потом, привыкнув к нам, стала такой, какая есть – веселой и открытой), и стал моим товарищем по играм. А однажды, это было давно, он зачем-то ушел ночью, сказав, что должен что-то сделать. Что-то важное, но не помню, что именно. Мирсс разбудил меня, и попросил сказать маме, чтобы она не волновалась, и что он скоро вернется. А через несколько ночей мы нашли его обглоданное тело у реки. Судя по следам, которых вокруг было огромное множество, на него напала стая кириков и просто растерзала. Ини после этого долго болела, и мама все боялась, что она умрет. Кстати, тогда-то я и нашел пещеру. Просто пошел по следам Мирсса в обратную сторону…
- Нет, не забыла, - голос Ини выдернул меня из грустных воспоминаний, - но завтра может быть уже поздно. Надо идти сейчас. Я должна знать, что еще она хотела сказать.
Мама посмотрела на меня и, странное дело, почудилось, что она ищет поддержку. Хотя, мне всегда столько всего кажется, что я уже ни в чем не уверен.
- Ини, девочка моя, это очень опасно! Здесь на нас никто не нападет, потому что нас много, и ни один тварь не сунет сюда свой поганый нос, но там…!
- Ма, - Ини тряхнула головой (красиво у нее это получается), - если Орсс не пойдет, я пойду одна. Я уже не маленькая, и смогу постоять за себя. Кирики – это ничто, по сравнению с тем, что нас ждет! Я должна пойти!
Мама еще раз посмотрела на меня (нет, точно, она чего-то ждала от меня), вздохнула, и сказала:
- Орсс, разбуди брата. Пусть с вами идет.
Теперь настала моя очередь.
- Кого? Тира?! Зачем?! Мы с ним до утра не дойдем! Он же… он толстяк! – Выпалил я, не посмотрев в сторону входа, где торчала огромная голова огромного Тира.
- Кто толстяк?! Я толстяк?! – Голос у Тира был похож на гром, а его туловище почти полностью перекрывало вход, - А ты дохляк!
Ну, вот, опять! Мы такие разные, несмотря на то, что вылупились в одно время, росли вместе и ели одно и то же. Правда, Тир всегда ел намного больше меня, и у него постоянно бурчало в животе. Очень громко, кстати, бурчало.
- Заткнулись! Оба! – Мама гневно посмотрела на меня (а на кого же еще – Тир любимчик), - Сынок, пойдешь с ними к Ил, и не отходи от Ини ни на шаг! Ты понял меня?
- Да, ма, понял, - Тир с трудом втиснулся внутрь, - а зачем?
Ини посмотрела на меня, улыбнулась моему толстому братцу и, встав, ответила:
- Ил должна рассказать мне что-то важное.
Тир был добряком. Несмотря на свои огромные размеры (выше меня на целую голову), сердце его было добрым и отходчивым. По себе знаю. Когда я донимал его, он всегда огрызался, но я никогда не чувствовал злобы в его словах. А если мы дрались (что в детстве случалось постоянно), и он одолевал меня, то сразу же отпускал, боясь задавить своей тушей, и все время переспрашивал, не болит ли где, не сломал ли что-нибудь. Я не такой. Не то чтобы злой, но отхожу очень долго.
- Ладно, - добродушно кивнул Тир, - пошли, если надо.
Я подошел к нему и, пнув в мягкое место, тихо прошептал:
- Двигай…, толстяк!
__________________________________________________
…Жилище Ил находилось не близко, и путь к нему пролегал через низину, поросшую высокой густой травой, в которой вполне могли укрываться кирики. Затем узкая тропа вилась между огромными камнями, от которых веяло чем-то таким, что отпугивало даже тупоголовых борохов, имевших дурацкую привычку гадить всюду, где бы они ни находились. Везде можно было наткнуться на огромные кучи дерьма, воняющего, как и сами борохи, но я никогда не видел ни одной кучи за огромными камнями, наваленными в беспорядке на пути к жилищу старой Ил. Словно что-то невидимое охраняло ее от всех существ, отпугивая от этих камней и кириков, и борохов, и даже шаков. Неспроста она выбрала это место. Меня всегда удивляло, какая она старая – сколько помню, Ил выглядела такой, даже когда я был, как маленький Трис. И мама несколько раз говорила, что старая Ил возилась с ней, когда она только вылупилась. Не сомневаюсь, что она уже тогда была старой и такой же безумной.
- Орсс, - Ини прикоснулась ко мне, - слышишь?
Я остановился и едва не был сбит огромной тушей своего братца, с шумом бредущего за нами.
- Что? – Я пытался прислушаться, но сопение и вечное и очень громкое бурчание живота моего братца мешало, - Что ты услышала?
- Там, - коготь Ини был вытянут в сторону высоких деревьев, окаймлявших поросшую высокой травой низиной, откуда шел неприятный запах, - там кто-то есть.
Я обернулся к Тиру, жестом указывая ему, чтобы он хоть как-то приглушил издаваемые им звуки. Как ни странно, но это подействовало – по-крайней мере хоть сопеть перестал. Да, там, куда указывала Ини, определенно кто-то был. Причем не один. Слышалось далекое, тихое шипение. Я почувствовал, как во мне рождается гнев, впервые появившийся тогда, на берегу, когда я, сдерживая слезы, смотрел на истерзанное тело Мирсса.
- Кирики.
Одного этого слова было достаточно, чтобы прекратилось даже вечное бурчание в животе Тира. Он взглянул на меня, на Ини, снова на меня.
- Надо идти, - я тревожно смотрел на высокую волнующуюся траву, в которой могли остаться незамеченными даже огромные борохи, - до камней уже недолго.
Мы прибавили шаг. Я впереди, за мной Ини, Тир замыкал нашу группу, тревожно вертя головой в разные стороны. До камней действительно оставалось совсем немного, но странный шипящий звук, который могли издавать только кирики, раздался откуда-то справа от меня. Судя по всему, эти твари находились очень близко, что означало лишь одно - нас заметили. Я остановился, пропуская вперед Ини и Тира, и напрягая зрение, вглядывался в волнующееся море травы.
Шипение раздалось совсем близко. Я приготовился. Ини и Тир быстро шли к уже виднеющимся огромным камням. Я снова услышал шипение, на этот раз слева, обернулся, и это было очень вовремя: гибкое, сильное тело словно вылетело из травы, целясь мне в область шеи. Мои когти проткнули твердую кожу, глубоко вонзившись в извивающееся тело. Я рванул когтями, вкладывая все свои силы, раздирая ненавистного врага, огромные клыки которого щелкнули в опасной близости от моей шеи. Кирик упал, дергаясь в судороге, а я, обернувшись на звук, успел увидеть двух других, атаковавших меня с противоположной стороны. Один из них, шипя от боли, неудачно для себя напоролся на мои когти, но другой оказался хитрее и ловчее. Он увернулся от моих когтей, и вцепился мне в ногу. Боль была жуткой. Я едва не заорал, но мне не хотелось, чтобы Ини слышала, как мне больно и я сумел подавить рвущийся наружу крик. Я стряхнул повисшего на когтях хищника и, едва не задыхаясь от нестерпимой боли, обрушился на того, кто пытался оторвать нехилый такой кусок моей ноги. Что-то хрустнуло в его теле, и зубы разжались, выпуская ногу.
Я услышал крик Ини и бросился вперед, сбивая с ног еще одного врага, преградившего мне дорогу. Тир, который горой возвышался над колышущейся травой, вовсю орудовал когтями и зубами, протыкая, кусая и давя ногами целую свору кириков, повисших на нем, как спелые плоды Чани. Ини отбивалась от двух кириков и у нее неплохо получалось. Оценив ситуацию, я бросился на помощь Тиру. Сорвал с него одну тварь, разорвав упругое тело так, что он умер, еще не упав на землю, схватил другого и почувствовал, как острые зубы впиваются мне в затылок. Обезумев от дикой боли, я закричал так, что сам чуть не оглох от крика. Вывернув кисть, с трудом дотянулся до впившегося в шею кирика, и сдернул его вместе с изрядным куском кожи.
Взглянув на Тира, который почти разобрался с атакующими его тварями, я побежал к Ини – даже в темноте было видно, что она отбивается уже с трудом, тем более что на нее напали еще двое. Не помня себя от ярости, я налетел на них, схватил одного зубами и, прокусив ему шею, ногой двинул другого, пытавшегося со спины напасть на Ини. Третьего Ини убила сама, но четвертый, самый крупный из всех, смог вцепиться ей в плечо. Я дотянулся до него и из последних сил воткнул в его тело все когти, чувствуя, как они погружаются в твердое, мускулистое тело. Кирик издал злобное шипение и, выпустив плечо Ини, попытался укусить меня, но что-то большое и мощное обрушилось на него, давя его ногами до омерзительного хруста костей. Кирик был уже мертв, но Тир продолжал топтать его своими толстыми ногами, словно не замечая, что тот уже не шевелится…
Победа была полной, но я не чувствовал никакой радости. Убедившись, что в живых не осталось никого из врагов, я опустился на землю, чувствуя острую боль в разных местах. Мне здорово досталось – кровь из ноги хлестала ручьем. Я провел по затылку – там был вырван огромный кусок кожи с мясом, и тоже текла кровь. Земля вздрогнула от упавшего рядом со мной Тира. Мой толстяк братец был не в лучшем состоянии, раны на его теле сочились кровью, смешиваясь с кровью убитых кириков.
Ини стояла рядом, все еще не пришедшая в себя от недавнего ужаса, и глядела на меня широко открытыми глазами. Она тяжело дышала но, насколько я мог судить, рана на ее плече была неопасной. Хоть это было хорошо.
Воздуха не хватало. Я не мог сделать глубокий вдох, а в груди жгло так, что казалось, там горит целый лес. Ини осторожно прикоснулась к моей ране, посмотрела на меня и, непохожим, хриплым голосом, спросила:
- Как… ты?!
Я кивнул головой. Точнее, попытался это сделать, но боль в затылке едва не ослепила.
- Нормально, - прохрипел чей-то незнакомый голос, отдаленно похожий на мой, - Тир!
- Х-рм! – Ответил мой брат, и я понял, что он хотел сказать то же самое. Дикция, наверное, подвела.
- Орсс…, прости меня…, глупую! Это…
